Аркадий Крупняков - Марш Акпарса

— Трудно сказать, великий. Это будет зависеть от того, как скоро нам дадут полотно для парусов, канаты для снастей, дуб для замены прогнивших укреп.

— Время у нас есть. Мы дадим флоту все необходимое.

— Тогда я и отвечу, как скоро будут готовы корабли к походу

Затем начали говорить другие члены военного совета. Высокая порта план священной войны с Русью приняла полностью. За последние два года в деле был только флот. Пехотные, кавалерий­ские генералы желали воевать. Капудан-паша на совете больше молчал.

— Кого мы пошлем к ногаям? — спросил Солиман.

— Авилляр-паша мог бы... — сказал визирь, но паша сразу возразил:

— Я стар и немощен...

— Зато ты знаешь ногайские, крымские и русские дела.

— Да будет так,— приказал Солиман.— Кто ныне ханом на Казани?

— Сын Сююмбике, Утямыш-Гирей.

— Он мудр, опытен?

— Ему всего третий год.

— Младенец на троне?! Поистине казанцы легкомысленны. В пору решительных сражений ханством должен править мудрый, отважный воин. Пусть ногайский хан Ямгурчей пошлет в Казань своего человека. И ты, Авилляр, помоги ему выбрать хана для Казани.

Спустя неделю в Кафу вышел легкий двухмачтовый корабль. На палубе его стояли паша Авилляр и мурза Кучак. В Кафе наместнику султана был передан приказ для Давлет-Гирея, далее корабль прошел до Азова. В Азове послы пересели в фелюгу и по Дону добрались до Черки. Там верхом на лошадях проехали к берегу Волги. Авилляр пошел вниз до Астрахани, мурза Кучак— вверх до Казани.

В эту же пору в Стамбуле появился московский посол Петр Тургенев. Солиман сказал великому визирю:

— Пусть русский посол подождет. Пока не возвратился Авил­ляр, с ним говорить преждевременно.

Выслушав визиря, Петр Тургенев не возмутился. Он сказал, что будет ждать, и выпросил у визиря позволение ходить по го­роду беспрепятственно. Только худой посол лезет к султану, ни­чего не разузнав.

Прошла неделя, потом вторая. Тургенев визирю не докучает, ходит по Стамбулу, осматривает город, покупает разные безде­лушки. Шпики, приставленные к русскому, доносят: «Посол ни к кому не заходит, ни с кем не встречается. Много спит, днем толкается на базарах, никого ни о чем не спрашивает, даже толмача не просит».

В хлопотах визирь скоро совсем забыл о русском после. А тот в одну из ночей, постучав в ворота дворца наследника, высыпал в пригорошни начальника дворцовой стражи кошелек с золотом и попросил свести его тайно с капудан-пашой.

На следующую ночь пришел к Тургеневу провожатый, провел

его в покои наследника. На чистейшем турецком языке русский посол попросил удалить толмача, а когда тот ушел, сказал:

— Великий и могущественный султан Солиман, да будет свя­щенно его имя во всей вселенной, задумал идти на Русь войной. После военного совета в Крым и Астрахань ушли послы,— стало быть, война не за горами. Ваши корабли меняют паруса...

— Откуда ты знаешь об этом?—перебил его капудан-паша.

— У нас, в Москве, рассказывают такую шутку: однажды к большому воеводе пришел малый воевода и спросил: «Говорят, завтра наша рать выступает в поход—правда ли это?» Большой воевода ответил: «Мне об этом неведомо, но сейчас я жёнку свою пошлю на базар — она все узнает».

— Ты веселый человек, посол, но почему ты пришел о воен­ных делах говорить со мной?

— Узнал я также, что ты на военном совете не сказал ни слова.

— Что ты мне скажешь еще?

— Всем известно, что султан болен и ты встанешь у кормила империи, ты поведешь корабль царства дальше.

— Допустим, что поведу.

— Но если капудан-паша потеряет паруса, уронит в воду все пушки, изорвет снасти, не тебя ли обвинят в том, что ты посадил судно на мель?

— Ты думаешь, что корабль попадет в бурю?

— Я уверен в этом. Вспомни славных предков твоих. Мурад I завоевал Сербию с моря, Баязет Молниеносный покорил Бол­гарию с моря же, Мехмед II взял Византию, Боснию, Грецию. Албанию и Крым с двух морей. Почему сие? Да оттого, что им­перия твоя сильна флотом. С какого же моря брат твой Солиман нападет на Русь? Я слыхал, с Крыма. Но держава наша сухопут­ная, еще Тохтамыш говаривал, что она в длину 9 месяцев конского ходу и 6 месяцев в ширину. Эти беспредельные просторы армию вашу поглотят. Ногаи вам не помогут—об этом государь мой поза­ботился, крымские ханы много лет землю нашу воюют, но далее Ор-Капу не сдвинулись. И еще вспомни, благомудрый, про сефевидов. В свое время бунты шиитов вы подавили, но стоит вам силу бросить на север, как мятежники голову поднимут и трон, предназначенный тебе, займут.

— Аллах свидетель — это может случиться!—воскликнул ка­пудан-паша.— Но что я могу поделать? Я один на совете.

— Почему один? Визирь — ему с тобой рядом сидеть. А раз­ве иные воеводы не знают, что скоро под твою руку встанут. На­помни им об этом. Государь мой велел тебе сказать: у него земли хватит, он с Османовыми владениями в мире хочет жить и дружбе; как только на престол сядешь — послов шли. Иван Василь­евич братом тебя назовет. А от Казани и Астрахани много ли тебе будет проку?

-- Аллах велик, и воля его неведома смертным. Я беден, и может статься, что не пустят меня к престолу. Многие богаче меня, и они вырвут права из рук моих...

— Ежели мир державе моей посулишь, много будет добра тебе от щедрот царских. На сей раз я одарю тебя только лишь за счастье говорить с тобой, но потом...

— Хорошо, посол. Поживи у нас еще, я подумаю. А подумав, позову. А сейчас пора уходить тебе. Доглядчики, я думаю, уже рыщут. Иди...

Андрюшка Булаев взялся за посольские дела с превеликим удовольствием. Вспомнил свою юность, как ходил по Дону послом к Менгли-Гирею, как из вольной ватаги в Москву хаживал; деда Славко вспомнил, да и ногайцы ему тоже были ведомы. Добрался он до ногайских степей и нашел, как ему было велено, кочевье мурзы Измаила. Мурза к этой поре надежным доброхотом рус­ских стал, торговал с Москвой, служил верно царю. И враждовал со своим братом Юсуфом. Вражда была давняя, потому как силы у обоих братьев равны. В ногайских степях кочевий множество, мелких князьков еще больше, но главные богачи — Юсуф и Из­маил. Они в Астрахань на престол поочередно своих ханов сажа­ют. То Измаил посадит Дербыша, то Юсуф — Ямгурчея. Сейчас на троне—Ямгурчей, племянник бывшего крымского хана Менгли- Гирея. Около него молодой царевич Эддин-Гирей, тоже крымский отпрыск. Они турецкую сторону держат, им с русскими идти сов­сем не с руки. Юсуф тоже около них, потому как дочь его Сююмбике в Казани царицей.

Андрей Булаев приехал к Измаилу больно вовремя. Его как раз в Астрахань позвали, сказали, что приехал из Стамбула посол.