Александр Андрейко - По следам чудовища. Часть 2 (СИ)

– Ясно… Ну что же… И на том спасибо, – повесил голову курносый.

Михе вдруг почему-то стало его жаль.

– Да ладно тебе! Не раскисай! Твой шанс ещё настанет! Всё равно, становиться Стальным мечём, не имея необходимого уровня, – верная смерть. Не пытайся сорвать денег поскорее, лучше побереги шею. Она ведь у тебя одна! – «Кому я это говорю!? – вздохнул про себя он. – Я ведь и сам точно такой же болван, который двадцать раз уже должен был помереть, да просто смерть пока брезгует! Или наоборот – терпеливо ждёт десерта…»

В ответ на это курносый улыбнулся.

– Я тоже много думал об этом и решил для себя примерно то же самое. Я всегда был готов к трудностям и всё равно добьюсь своего. Не так уж и важно, что халява сорвалась, – бодро хмыкнул он. Было похоже, он и не думал отчаиваться.

– Рад это слышать, – улыбнулся ночной гость. Кажется, его неприязнь к собеседнику начинала проходить. – Если что – можешь звать меня Миха, – представился он.

– Миха? Странное у тебя имя… Не пойми неправильно! Каких только имён не найдёшь, но у меня отец работает в портовой таможне, и раньше он частенько брал меня с собой. И при всём при этом этом я, представь себе, никогда такого имени не слышал, а ведь я кого только не видел! Даже прикинуть могу… У нас самое распространённое имя это, пожалуй, Джо. На каждые человек сто непременно найдётся один Джо. В Ларии это – Ийлоги. Много их там… Или сюда приезжало много. Тебе не интересно? Извини, я чего-то начал чушь молоть… – смутился курносый, видя, что Миха начал хохотать.

– Да ничего! Это ты прости, что перебил. На самом деле, мне было очень интересно! – в этот момент, парень окончательно понял, что курносый, совсем не ублюдок, а просто неуверенный парнишка, который, конечно же, горит желанием двигаться дальше и впопыхах хватается за любой вариант, без разбора. Неуверенный – не потому, что он плох, а потому, что поначалу трудно вообще всегда и всем. Уж кто-кто, а сам Миха это давно понял. Впопыхах – не потому что дурак, просто опыта – ноль. Искать свою дорогу всегда непросто, особенно, если ищешь в одиночку. Были б толковые друзья – всё пошло б куда сподручней…

Тем временем, поняв, что за все этим огородом из слов он так и не назвал собственного имени, паренёк продолжил говорить.

– Извини, я не представился: меня зовут Васион… Что это за звук? – он тут же как-то внезапно осёкся, резко разворачиваясь к окну.

Там разворачивалась уже знакомая картина. В окно бились гигантские ночные бабочки. Их мельтешение и скрип крошечных коготков по стеклу, неприятно отдавались по нервам.

– Извини, но кажется, мне пора, – вымученно улыбнулся его собеседник.

Открыв дверь, ведущую в комнату, он опрометью выбежал в коридор. Втягивать в свои странные проблемы своего нового знакомого, Михе не хотелось. Он вообще трудно сходился с людьми, поэтому ценил свои знакомства, пускай даже и с бывшими врагами.

Твари терпеливо дежурили на потолке. Едва завидев цель, они сорвались со своих мест и ринулись прямиком к своей жертве. Прикосновения их мохнатых тушек и членистых ножек было настолько омерзительно, что Миха ещё быстрее понёсся вперёд по коридору, судорожно отряхиваясь и визжа, словно истеричная барышня. Нет, ну а как бы повели себя вы в такой ситуации?

Выбежав в зал со статуей, он, словно на манеже амфитеатра, начал носится вокруг изваяния, сопровождаемый своей нелепой свитой. Десятки причудливых теней, отбрасываемых действующими лицами, от света дюжины светильников, расположенных по периметру, заметались на полу и на стенах, разводя демонический карнавал, полный визга, топота и шуршания, от которого даже мёртвого хватил бы удар.

Где-то сбоку послышался нестройный хор, состоявший из звона разбитой керамики и падения каких-то металлических предметов: это кто-то из слуг, на свою беду, работал ночью. Угораздило же его выйти из Северного крыла, именно сейчас. Такой бесовщины он, наверное, в жизни не видал. Особенно сокрушительное впечатление она производила в первые мгновения, да ещё при неожиданном появлении из-за угла, что, собственно говоря, и произошло. Несчастный малый так и не сумел подняться с пятой точки, до тех пор, пока вся эта какофония не удалилась в направлении Восточного крыла – это Миха убежал к выходу.

Найдя его, он распахнул дверь на улицу и побежал, не разбирая дороги, куда глаза глядят. На бегу он сминал клумбы, заботливо взлелеянные кем-то из обслуживающего персонала. Меж тем тучи насекомых, роившихся вокруг, начинали стремительно увеличиваться. К мотылькам присоединились комары, мошка и прочая дрянь, образуя что-то вроде мельтешащей ауры. Беглец этого даже не заметил. Он на всём бегу проламывал кусты, словно комета, тщетно пытающаяся стряхнуть свой хвост. Вероятно, он был совершенно не в курсе, что ещё ни одной комете не удавалось сделать что-то подобное в столь скромные сроки.

Бегая по территории, словно ошпаренный, благо, хоть орать со временем перестал, он незаметно для самого себя оказался на заднем дворе. Здесь находился тот самый – тёмный угол заднего двора, бережно хранивший в своих недрах тот самый достопамятный гонг, с самого с ранья безжалостно будивший народ на тренировки, на которые молодому воину, кстати, больше не нужно было ходить. Лучше бы он ходил на тренировки! Вероятно, из чувства мести (а чем это ещё объяснить? Не спешкой же…) Миха и влетел в гонг лбом, огласив окрестности далеко не мелодичным звоном. Правда, чтобы разбудить местных, обычно применялся кованый таран на цепях, весом больше сотни килограмм, а до него Михиной голове всё же было далековато по параметрам. Ввиду этого происшествие так и осталось без каких-либо последствий, если не считать здоровенной шишки, на лбу «тарана».

Ещё в этом закутке располагался всякий строительный мусор и множество построек типа «сарай». В общем – это был тот самый, до боли знакомый вид, который воин имел счастье ежедневно лицезреть из окна своей комнаты… Которое ныне было выбито.

Подбежав к сараям, парень начал дёргать все двери подряд, пытаясь попасть внутрь хоть какого-то из строений. Одна из дверей, как ни странно, подалась, к неописуемой радости преследуемого. Миха, как раз, с дрожью уловил над своей головой хлопанье чьих-то размашистых крыльев.

– Если в меня ещё и птицы начнут бросаться, тогда вообще труба! – в ужасе подумал он, отплёвываясь от какого-то мотылька, ползущего по его губам и захлопывая за собой спасительную створку. Несколько секунд спустя, в крышу низенького сарая что-то явственно бухнуло, но та была сработана из крепких досок, поэтому выдержала.

Внутри было темно. Лишь через несколько тонких щелей в стенах, проникали тощие лучи лунного света, ярко серебрившего ночной туман, поднимавшийся от простывшей в ночи земли. Продолжая стряхивать копошащихся на нем насекомых, Миха истерично топтал их ногами, срывал с себя и давил об стену руками, пока на нем не осталось никого кусающего, шуршащего или ползающего. Закончив это непростое дело, он немного перевёл дух.