Тесса Доун - Кровавая судьба (ЛП)

Но Тристан не собирался позволять ей притворяться, что она была где-то в другом месте. Чувствовала что-нибудь еще, кроме него.

Он потянулся к ее волосам, властно потянул ее голову вперед и приказал:

— Смотри на меня, когда я беру тебя!

Его глаза были дикими от похоти.

Его рот скривился в гневе.

Он зарычал, как зверь, которым и был. А потом толкнулся бедрами вперед.

Глава 20

Натаниэль Силивази спустился с неба, словно ангел смерти, его глаза пылали от гнева и ярости. Невероятно тихо он приземлился позади сумасшедшего охотника, наклонившегося над Джослин.

А затем напал со сверхъестественной скоростью.

Питаемый гневом и местью, он обнажил свои когти и, просунув руку между ногами существа, вцепился в член и мошонку железной хваткой.

Натаниэль потянул назад в тот же момент, как ликан толкнулся вперед, вырывая кусок плоти одним быстрым движением. То, что осталось от мужественности Тристана, было кровавой кучей плоти и крови, капающей с руки разозленного вампира.

Тристан не ожидал ничего подобного.

Нападение было таким стремительным, что ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать произошедшее.

Время словно остановилось.

А потом огромный мужчина закричал, настолько мучительно, что земля содрогнулась под ними. Все еще находясь в шоке, он попытался вскочить на ноги, повернуться и бороться, но был слишком слаб. Оставляя за собой реки крови, он упал на колени к ногам смотрящего на него с ненавистью вампира.

Джослин закричала в ужасе от того, что увидела — всепоглощающий гнев, который горел как олимпийский огонь в глазах Натаниэля — вампир стоял там и наблюдал за истекающим кровью охотником, его подобные кинжалам клыки полностью удлинились, рот искривился в беспощадном презрении. Он спокойно сделал шаг назад, как будто ожидая, когда боль полностью охватит тело оборотня.

Тристан наклонился вперед и только тогда рассмотрел свои половые органы. Воздух покинул его легкие, и его лицо вытянулось. Ошеломленный и дезориентированный, он встретил пристальный взгляд Натаниэля. Открыл рот... но не издал ни звука.

Натаниэль наклонил голову.

— Не так ты планировал вечеринку, да? — его голос был словно лед: резкий, холодный, неумолимый. Он приблизил свое лицо к ликану. — Я говорил тебе, если ты хоть пальцем коснешься моей женщины, я сдеру с тебя кожу.

Вампир посмотрел на то, что держал в руке, и нахмурился с отвращением.

— Я полагаю, это подойдет.

И тогда он нагнулся, запрокинул голову Тристана назад, схватив за густую гриву волос, и погрузил свой кулак в раскрытый рот ликана, проталкивая его в горло, погружаясь все ниже, глубоко в полость груди, от натиска мышцы и сухожилия разрывались, а кости и суставы ломались... и кровь выстреливала фонтанами. А потом Натаниэль вытащил свою руку, потянув за сердце с такой грубой силой, что орган поддался так легко, словно был не больше, чем йо-йо на веревочке.

Последние слова Натаниэля сочились ядом.

— И я обещал, что вырву твое сердце через горло.

Тристан моргнул два или три раза, давясь собственной кровью, и медленно упал на землю кучей искалеченной плоти. Последнее, что он видел, — собственное бьющееся сердце и то, что осталось от его мужественности, свисающее с руки Натаниэля Силивази.

Джослин задохнулась и попыталась прикрыться. Несмотря на облегчение от спасения, ее первой реакцией было желание отползти подальше: Натаниэль внушал страх, и его вид, источающий такую власть, такой примитивный гнев, наполнял ее ужасом. Он угрожающе возвышался над ней, труп Тристана резко упал к его ногам, кровь капала вниз с рук, темные волосы развевались на ветру... длинное черное пальто облегало его сильное тело, как кожа пантеры. Мужчина был олицетворением власти и целеустремленности, ада и ярости. Удивительный в своем гневе, он выглядел ужаснее, чем она когда-либо видела.

— Джослин, — Натаниэль произнес ее имя с благоговением, — не бойся, любовь моя. Я никогда не причиню тебе боли.

Он нагнулся, чтобы отмыть кровь снегом, прежде чем взять ее на руки. А затем одним изящным движением преодолел расстояние до крыльца домика, распахнул дверь ударом ноги и внес ее внутрь.

Натаниэль оглядел гостиную, нашел тяжелое шерстяное одеяло и, накрыв Джослин, уложил на мягкий диван. Обхватив ладонями ее лицо, он нежно приподнял ее голову и прошептал, пристально вглядываясь в глаза:

— Святые боги... я никогда еще так не боялся. Ты ранена?

Красный в его глазах уступил место обсидиановому.

Джослин подняла левую руку, на которую напал Тристан, пытаясь выхватить сигнальную ракету; она выглядела плохо. Помимо многочисленных колотых ран, плоть была разорвана до кости, очевидно, сломанной в нескольких местах. Она была так поглощена нападением Тристана — и местью Натаниэля — что забыла о боли до этого момента.

— Тристан… — она поморщилась.

Натаниэль низко сердито зарычал.

— Я так сожалею, Джослин, — он взял ее руку, осторожно изучая раны.

Джослин боролась со слезами.

— Тебе не за что просить прощения. Это я ушла от тебя.

Она отвела взгляд.

Даже сейчас ей было трудно думать о том, как легко она отвернулась от него. Очевидно, что он не держал зла, и сделал все, чтобы вернуть ее... От этого было только хуже.

Натаниэль потянулся и нежно провел пальцами по ее щеке; его прикосновение походило на теплый бриз, мягкий и успокаивающий.

— Нет, любовь моя, ты сделала то, что любой в твоем положении сделал бы. И ты доверяла ему.

Джослин кивнула, ее глаза блестели. Внезапно события последних дней прорвались на свободу, как сквозь дамбу, и обрушились на нее — страх от увиденного в пещере с Валентайном, действительность того, что она принадлежала Натаниэлю, и как это отразится на ее будущем, предательство друга и напарника, попытка изнасилования и боль в руке. Она хотела быть сильной; ненавидела свою уязвимость... особенно перед Натаниэлем. Но вес всего этого был слишком велик.

Слезы потекли рекой, ее грудь вздымалась от рыданий. Ее трясло, и она уткнулась головой в ладони, не в силах поднять свою израненную руку.

Натаниэль обхватил кисти Джослин и осторожно убрал их подальше от ее лица. Крепко обняв, он прижал ее ближе к своему сердцу, осторожно, пытаясь не задеть поврежденную руку. Его объятья были сильными и надежными. Внезапно теплый электрический импульс прошел по ее руке, и боль растаяла... как будто он просто забрал ее у нее.

— Meu iubit... — эти слова были просто шепотом. — Моя любимая, ты теперь в безопасности.

Он поцеловал ее лоб, а затем щеки, виски и веки. Он поймал ее слезы губами, а потом нежно приподнял подбородок, его горящий взгляд излучал столько тепла, и она подумала, что расплавится от нежности.