Агата Кристи - Хлеб Гиганта

Нелл подумала: «Джо ничего не понимает».

Она написала ответ:

«А что мне оставалось делать? Денег взять неоткуда, а в имении проблемы то с крышей, то с протечками, то с водой — и этому нет ни конца ни края. Я не могу больше влезать в долги. Я так устала, что хочу умереть...»

Три дня спустя она получила письмо от Джорджа Четвинда. Он спрашивал, можно ли приехать ее повидать, и сообщал, что хочет ей кое в чем признаться.

Миссис Верекер не было дома. Нелл принимала его одна. Четвинд с ходу выложил ей все — это он купил имение.

Поначалу она была в ужасе. Только не это! Только не Джордж в «Могучих Братьях». Но он очень толково ей все объяснил.

Конечно, так будет лучше, чем позволить совершенно незнакомым людям завладеть имением, не так ли? А они с матерью, он очень на это надеется, смогут время от времени приезжать туда погостить.

— Я хочу, чтобы вы знали — дом вашего мужа открыт для вас в любое время. Я внесу минимальные изменения. Вы сами посоветуете мне, что нужно переделать. И, согласитесь, лучше этим займусь я, чем какие-нибудь вульгарные идиоты, которые увешают его позолотой и подделками великих мастеров.

В конце концов Нелл даже удивилась, что до этого возражала Джордж лучше, чем кто бы то ни было. К тому же он такой добрый, он все понимает. А она устала, она так измотана! И внезапно Нелл разрыдалась. Она плакала у него на плече, а Джордж, обняв ее одной рукой, приговаривал, что все будет хорошо, что это из-за ее болезни... Никто не мог быть более отечески ласков.

Когда Нелл обо всем рассказала матери, миссис Верекер заметила;

— Я знала, что Джордж хочет купить имение, и это очень кстати, что он остановил свой выбор на «Могучих Братьях». Возможно, такую щедрую цену он предложил потому, что был когда-то влюблен в тебя.

То, что она употребила это «когда-то влюблен» в прошедшем времени, успокоило Нелл. У нее появились подозрения, что мама до сих пор надеется на «что-то» между ней и Джорджем Четвиндом.

То лето они провели в «Могучих Братьях». Других гостей, кроме них, не было. Нелл не приезжала в имение со времен детства и теперь испытывала глубокое сожаление, что они с Верноном не смогли пожить здесь. Дом был действительно красив, так же как прилегающий к нему сад и полуразрушенное аббатство.

Работы по реконструкции пребывали в самом разгаре, и Джордж советовался с Нелл по самым разным вопросам. Она начала испытывать интерес к делам, как будто сама являлась хозяйкой. Она была почти счастлива, вновь наслаждаясь роскошью, безмятежностью и свободой от забот.

Конечно, положив в банк деньги, вырученные за «Могучие Братья», она могла рассчитывать теперь на небольшой, но стабильный доход, однако ее страшила сама мысль о принятии ответственного решения, где жить и что делать дальше. С матерью она не чувствовала себя по-настоящему счастливой, а все старые друзья куда-то разъехались. Так что она с трудом представляла себе, что ждет, ее впереди.

«Могучие Братья» дали Нелл как раз то, чего ей не хватало — покой и отдых Нелл чувствовала, что здесь она укрыта от забот, что здесь она в безопасности. И боялась возвращения в город.

Наступил последний день. Джордж уговаривал их остаться подольше, но миссис Верекер заявила, что они больше не смеют злоупотреблять его гостеприимством.

Вечером Джордж и Нелл отправились на прогулку и долго бродили вдвоем. Неподвижный воздух был напоен ароматами.

— Мне было хорошо здесь, — сказала Нелл и вздохнула — Так не хочется ехать...

— Мне тоже очень не хочется, чтобы вы уезжали. — Он немного помедлил и тихо произнес: — У меня совсем нет шансов, Нелл?

— Не понимаю, о чем вы... — Но она знала, что он хочет сказать, она сразу поняла это.

— Я купил этот дом только потому, что надеялся — однажды вы поселитесь в нем. Я хотел, чтобы дом, который по праву принадлежит вам, стал действительно вашим. Нелл, вы не сможете жить одними воспоминаниями. И он — Вернон — тоже вряд ли хотел бы этого. Я уверен, что мертвые не ревнуют к счастью живых, что Вернон был бы рад тому, что вы любимы и что о вас есть кому позаботиться вместо него.

Упавшим голосом она проговорила:

— Я не могу... Не могу...

— Вы имеете в виду, что не можете забыть его? Я знаю. Но я буду очень нежен с вами, Нелл. Я буду любить вас и беречь. И я сделаю вас счастливой — по крайней мере счастливее, чем вы сможете быть, сражаясь с жизнью один на один. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что Вернон был бы рад...

Так ли это? Если б она только знала! Но, пожалуй, Джордж прав. Возможно, кто-то решит, что это несправедливо, но все не так просто. Та жизнь, которая была у них с Верноном, неприкосновенна — и навсегда останется неприкосновенна Но сейчас — быть окутанной заботой и лаской, нежностью и пониманием... Джордж ведь нравился ей раньше...

И очень тихо она ответила «Да..»

Кто действительно разозлился, так это Мира Нелл получила от нее несколько длинных разгневанных писем.

«Как же быстро ты его забыла! У Вернона есть только один дом — в моем сердце. Ты никогда не любила его».

Дядя Сидней сложил руки замком и, повращав большими пальцами один вокруг другого, произнес:

— А у этой юной особы губа не дура..

И ответил ей формальным поздравлением.

Неожиданным союзником Нелл оказалась Джо, которая ненадолго приезжала в Лондон и навестила ее в квартире матери.

— Я очень рада, — заявила она, целуя Нелл. — Уверена, что Вернон тоже был бы рад. Ты не из тех, кто может жить сам по себе. Ты никогда этого не умела Тетю Миру не слушай. Я поговорю с ней. Женская доля — это сущий ад. Я думаю, с Джорджем ты будешь счастлива. А Вернон хотел бы видеть тебя счастливой, уж я-то знаю.

Поддержка Джо согрела Нелл больше, чем что бы то ни было. Джо всегда была ближе всех к Вернону. В ночь перед свадьбой Нелл встала на колени у кровати и устремила взгляд наверх, туда, где над изголовьем висела его шпага

Потом прижала ладони к закрытым глазам.

— Ведь ты понимаешь меня, любимый? Понимаешь? Я люблю только тебя и всегда буду любить только тебя... Вернон, Вернон, если бы я только знала, что ты понимаешь.

Она подалась вперед, как будто хотела, чтобы сама ее душа вырвалась наружу и задала ему этот вопрос. Он должен — он должен — узнать и понять ее...

В Голландии, в городе N, недалеко от границы с Германией, затерялась неприметная маленькая гостиница Сюда в один из вечеров 1917 года ввалился изможденный темноволосый юноша и на плохом голландском попросил приюта на ночь. Он тяжело дышал, в глазах застыло выражение тревоги. Анна Шлидер, толстая хозяйка гостиницы, осмотрела его сверху донизу в своей обычной неторопливой манере, прежде чем ответить. Затем сказала, что комната для него найдется. Фрида, ее дочь, отвела его наверх. Когда она вернулась, мать лаконично заметила: