Александр Кулешов - Ночное солнце

У себя в блиндаже полковник Воронцов принимает доклад начштаба атакуемого полка, наносит на карту постоянно меняющуюся обстановку. Теперь уже срочные донесения все чаще заменяются внесрочными. Офицеры еле успевают проследить за всеми ситуациями боя.

Генерал Чайковский связывается с командующим.

— Товарищ генерал-полковник, — докладывает он, как только Хабалов берет трубку, — майор Зубков подвергается атаке значительных сил вертолетного десанта «противника». Я направил туда все возможные резервы и артиллерию.

— Ну и что вы хотите от меня? — ворчливо спрашивает командующий.

— Прошу активизировать действия частей, наступающих в направлении моста.

— Ладно, — бросает генерал Хабалов. — Но мост чтоб держали! Любой ценой держите мост, Чайковский!

На этом разговор прерывается. «Держите мост!» Это он и без командующего знает. Он знает и то, что «северные» предпринимают все меры, чтобы скорее выйти к реке, но и то, что «южные» отчаянно сопротивляются.

Полковник Воронцов в свою очередь информирует штаб «северных» о сложившейся обстановке и слышит в ответ все то же указание: «Держите мост!»

И совсем уже невеселый разговор происходит у начальника артиллерии дивизии с руководством «северных». У десантников на исходе боеприпасы. В сложившейся обстановке пополнение их не представляется возможным. Начальник артиллерии дивизии получает приказ экономить снаряды. А как их в таком бою сэкономишь?

Он докладывает комдиву и слышит в ответ спокойное:

— Это уж ваша забота, вы начальник артиллерии, а я всего лишь командир дивизии.

Этот тон генерала Чайковского хорошо знаком всем его офицерам, и начарт спешит прекратить разговор.

В конце концов, он выходит из положения, используя доставленные в его распоряжение по приказу комдива захваченные у «противника» орудия и боекомплекты к ним, что фиксируют посредники. Это нормально. И десантники-солдаты и десантники-артиллеристы, да и вообще все десантники, отлично обучены владению трофейным оружием и трофейной техникой, ставших таковыми в данном случае по велению посредника.

В глубокий тыл врага не захватишь с собой тысячи снарядов и патронов. Частенько придется жить, так сказать, «на подножном корму», используя захваченные у противника. Так что знать трофейное оружие необходимо десантнику не хуже своего.

А бой продолжается…

На редкость жестокий бой. Он идет с переменным успехом, и некоторые высотки, дзоты, траншеи уже по нескольку раз переходили из рук в руки. Из своего блиндажа возникает полковник Воронцов. Он, как обычно, подтянут, чисто выбрит, сапоги блестят.

— Товарищ генерал-майор, — говорит он, протягивая комдиву какую-то бумажку, — считаю необходимым просить у командующего срочной помощи. Вот проект…

— Нет, Воронцов, — генерал Чайковский резко оборачивается, — помощь просить рано! Попробуем обойтись своими силами.

— Товарищ генерал-майор, — настаивает начальник штаба, — положение очень серьезное. Подполковник Сергеев докладывает, что возможен новый вертолетный десант. Есть опасение, что десант будет совершен и в районе аэродрома. Ощущается нехватка снарядов и мин.

Некоторое время комдив молчит, лишь хмурит лоб. Потом резко поворачивается к начальнику штаба.

— Вы не хуже меня знаете положение, полковник, — негромко говорит он, — сейчас всем нужна помощь, по всей линии наступления, всем нужна…

— И нам больше всех, — упрямо вставляет Воронцов.

— Откуда вы знаете? Каждый командир в бою хотел бы, чтоб помогли именно ему. Но надо же смотреть дальше своего носа и неплохо бы задуматься — как у соседей, может быть, у них дела хуже, может быть, им надо в первую очередь помочь?

— Товарищ генерал-майор, пусть соседи заботятся о себе сами. И сами выпрашивают помощь, если таковая им необходима. Я, с вашего разрешения, начальник штаба вверенной вам дивизии, и меня беспокоит в первую очередь ее судьба.

— Неужели вы не понимаете, — теперь генерал Чайковский сдерживается с трудом, — что если наша дивизия получит любую помощь, какую вы желаете, а другие нет, и в результате этого наступление сорвется, то мы от этого мало выиграем. И еще одно: десантные войска меньше, чем другие, вправе рассчитывать на помощь.

— Это почему же, смею вас спросить? — вскидывается Воронцов.

— Потому что такова наша специфика. Когда забрасывают десант, то известно, что до соединения со своими он должен полагаться лишь на собственные силы.

— А если их не хватает?

— Если их не хватает, значит, неправильно произведен расчет. Потому и десантируется или батальон, или полк, или дивизия. Если надо, будет хоть пять дивизий.

— В данном случае…

— В данном случае расчет правильный. Для решения задачи достаточно дивизии. Вот мы с вами и должны подтвердить, что расчет верен.

— Без помощи, опасаюсь, товарищ генерал-майор, это может не получиться.

Но генерал Чайковский только машет рукой.

— Полковник Воронцов, — сухо говорит он, — не заставляйте меня повторяться.

— Есть, товарищ генерал-майор, — начальник штаба прикладывает руку к козырьку и удаляется к себе.

Генералу Чайковскому кажется, что прошла вечность с того момента, как он покинул самолет, прыгнув в ревущую мглу.

Вечность и миг в одно и то же время.

Теперь время уже далеко за полдень. Похолодало. Это в полдень бывает жарко столь ранней весной, а к вечеру…

Генерал испытывает голод, он перехватил несколько бутербродов, стакан чаю, которые заботливый прапорщик Евдокимов сумел ему всучить. С неодобрением посмотрел, как полковник Воронцов, продолжая руководить штабом, повязавшись салфеткой, чтобы не испачкать китель, обстоятельно обедал. Потом упрекнул себя: «Разве Воронцов что-нибудь не так делает? Могу его упрекнуть? Так почему он не может пообедать, как все нормальные люди? Лишь потому, что его начальник так захвачен боем, что ему не до еды? Приятного тебе аппетита, товарищ Воронцов!»

Комдива вызывает командующий.

— Ну? — спрашивает он.

Неожиданно Чайковского охватывает озорное настроение, и он позволяет себе серьезно переспросить:

— Не ясен вопрос, товарищ генерал-полковник, прошу повторить.

Генерал Хабалов доволен. Если комдив острит, значит, дела у него идут хорошо. Поэтому он тоже шутит:

— Русский язык забыл? Или бюрократом стал? Докладывай обстановку.

Чайковский докладывает. Командующий задумывается. Наконец говорит:

— Держись. Возможно, поможем. Ударим танками. Сообщу.

На этом разговор заканчивается. Комдив не очень рассчитывает на столь туманное обещание. Надо обходиться собственными силами. Может быть, перекинуть еще одну роту с правого фланга Таранца? Там паводок, через реку и приток «противник» не пойдет, через болото — тем более. Рискованно, конечно. Но уж больно сильный нажим осуществляет вертолетный десант.