Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

Он вышел из подъезда и сел в свой автомобиль. Впервые он решился сесть за руль после принятия алкоголя. Автомобиль выехал из двора плавно и мягко и как только это случилось за поворотом раздался лязг металла, визг тормозов и грохот. Это закатилась звезда одного человека, который хотел быть честен до последнего вздоха. И за эту честность он и поплатился жизнью.

Когда спиливают дерево — от него остается пень. И выкорчевать его из земли на свет божий очень непросто. Когда умирает человек — остается большая группа живых, которые обильно страдают от факта смерти одного единственного индивидуума. И эти страдания — как корни от пня срубленного дерева — их вырвать очень сложно, ибо они плотно опутывают, затягивают и держат в земле. Они не позволяют воспоминаниям покинуть разум оставшихся жить. Эти воспоминания и есть эти самые корни, есть то самое ценное, что может оставить человек — люди которые его помнят, и пока они помнят его — он не умрет совсем. Не умрет в человеческом сознании, еще в чем–нибудь — он останется в памяти. Разум на самом деле очень замечательная штука. Пень, как и воспоминания, держится долго — он очень долго держится в земле. Иногда может послужить местом для посадки филейной части. Но сами понимаете — пней много — так что такая посадка — уже успех. Для пня — посадка, а для человека — его окружение, его корни…

Над Озерском стояла странная и мерзкая погода — декабрь не радовал сильным морозом — наоборот — необычные для этого времени года перепады температуры от отрицательной к положительной и наоборот, постоянная гололедица. Те, кто страдают давлением, падают на бесконечные больничные, непрекращающиеся магнитные бури, угнетенное состояние и вонь от мокрой обуви — вот вам и последствия «Матушки зимы» — Пушкин, вероятно, тоже любил черный юмор — странно писать такие стихи, постоянно проживая в Санкт — Петербурге, для которого зима — грязная каша с практическим отсутствием снега… А сейчас моросит дождь, над Озерском пасмурно, очень влажно и всего два градуса выше нуля по Цельсию. В такую погоду надо сидеть дома.

Но ведь Озерск — город людей работающих — и работающих ежедневно. А значит каждое утро — даже если весь город плывет — хотя это редкость — надо вставать, чистить рыло и бежать на работу. Надо добираться до метро, преодолевать очередь у эскалатора, чтобы вовремя достичь рабочего места.

Кутаясь в плащ и умирая от противного холода, Марк шел к остановке трамвая и откровенно мерзостная, и мокрая погода выводила из себя. Он отличался достаточно хладнокровным спокойствием, но в таких случаях в его душе начинал бушевать дикий тайфун — ненависть к зиме обострялась, хотя декабрь никогда не был самым нелюбимым месяцем Марка. Больше всего он ненавидел апрель — когда талая вода наполняла ботинки по щиколотки — приходилось выжимать носки и все праздники — пасху и майские бегать с больным горлом и мучиться от отвратительного бронхита, или еще чего–нибудь похуже. Но до апреля еще очень долго.

Марк всегда считал, что главная сила человека в обществе, которое его окружает — и это было реальностью. В свои неполные двадцать шесть он успел достигнуть многого — за спиной осталась учеба в Озерском государственном университете на гидрологическом факультете и аспирантура. Марк был женат на Василисе — в скором времени, а точнее месяцев через семь она должна была одарить его первенцем, и этот факт радовал до потери пульса.

Каждый раз, проделывая длинный путь от дома до работы, а жил Марк в довольно отдаленном квартале микрорайона Лисий Остров — до метро надо было ехать 5 остановок на трамвае, Марк думал о паре трудностей — найти школу и детский сад близко от дома и чтобы не оказаться в пробке на станции и не застрять на час в метро. Да, школа это проблема — ибо 120‑я, которая видна из окон, перегружена. Весь район вообще очень перегружен — трамвай и автобусы ходят неплохо, но постоянно битком, а на ближайшей станции метро совершенно зверская давка — «Бухарестская» — в час пик принимает поезда каждые полминуты. Так что Лисий Остров — район, в который любого жителя Озерска не затащить никакими уговорами.

В свое время они при постройке семейного бюджета стояли перед выбором — либо дорогая квартира в трех остановках от метро, либо — подешевле — в пяти. Но потом они же и пожалели — в тот район, где предлагалась квартира, проложили метро. На Лисий Остров метро строилось достаточно давно, и, казалось, его никогда не построят. Район был тоже не подарок — закрытые дворы, за которые хороший друг Марка Андрей получил пятерку на защите диплома — потом он претворил свой проект в жизнь и теперь, обитая в довольно комфортабельной 24‑хэтажке, но довольно далеко от остановки — Марк каждый раз проклинал друга, и тот постоянно икал. Маршрут Марка на работу любой коренной озерец назвал бы полным идиотизмом — жить на юго–западе города, работать на западе и каждый день проделывать суммарный путь почти в 60 километров… Да — в городе с большим достатком все предпочитали жить в двух шагах от работы, либо работать в центре. Марку же приходилось доезжать до центра, делать пересадку и потом ехать на запад. 15 остановок с пересадкой на самом оживленном узле Озерского метро и посадкой на двух самых напряженных станциях города — каждый день давка в общественном транспорте.

Конечно, можно купить машину, но в пробках на улицах Озерска можно простоять дольше — если по Смоленскому шоссе можно доехать до окружной дороги без проблем, то вот дальше… Окружная трасса всегда пользовалась дурной славой — там можно было застрять часа на три — ибо реконструкция и расширение трассы усложнялось ее пролеганием в уже застроенной зоне — так что главной сложностью было выехать из спального района — дальше можно было отрываться — гнать по комфортабельной трассе хоть 150 километров в час, но вот до этого участка надо было еще доехать.

Озерск был городом новым — его построили за каких–то пятьдесят лет — и за этот срок он вырос до семимиллионного гиганта. А поскольку большая часть жителей имела личный транспорт — то движение по городским улицам стало откровенным кошмаром. На выручку постоянно приходило метро, а потом — налог городских властей на передвижение в городской черте на автомобиле — это даже вылилось в льготы для автомобилистов на проезд в метро и наземном транспорте.

Через почти полтора часа в метро Марк выходит на конечной станции «Балтика» и направляется на работу. Не нужно говорить, что архитектурный департамент процветал в семимиллионном городе, построенном за каких–то полвека. Этот «мининебоскрёб» в 35 этажей был сдан всего несколько дней назад, и косметические работы продолжались на некоторых этажах и по сей день.