Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

— Я понимаю ваше горе и приношу Вам свои соболезнования, — начал он разговор с Викой, которая в смирительной рубашке лежала на кровати, — но этот мир — для тех кто остается жить.

— Я не хочу жить, — сказала Вика.

— Вы сами себя загоняете в угол — вам это не нужно — поверьте мне — вы еще можете бороться.

— С кем? — безразлично ответила адвокату Вика, — с кем и главное, зачем, я должна бороться?

— С обстоятельствами. С той ложью которая погубила вашего сына, и может погубить Вас.

— Кто вы такой чтобы говорить мне что я должна делать? — возмутилась Вика, — у меня умер сын. Мне больше ничего в этой жизни НЕ НУЖНО.

— Нет! Нужно! Вы же можете ответить тем людям из–за которых страдаете! Ваша свекровь останется безнаказанной — а она ведь даже не была в палате когда Денис умер! Ей было наплевать — она даже похоронила его неизвестно где — никто не знает куда уехал катафалк с гробом.

Пауза.

— Как он умирал? Вы это видели? — Вика напряглась. Ей предстояло узнать ужас того, как умирал в одиночку ее единственный сын.

— ДА! Я это видел, и это было неприятное зрелище — не от того, что сам Денис не боролся — он боролся до последнего вдоха. Вы можете им гордиться… Но… Он умер в полном одиночестве, угасал на глазах! А ваша свекровь заявила, что его смерть избавит ее от того греха, что на ней висел. Она была уверена, что все это смоет ее позор.

— Она… она так и сказала? — Вика не цеплялась за последнюю надежду, она все еще сохраняла реноме правильной семьи, которой никогда не существовало.

— Да, — сказал Булюкин, — она это сказала сразу после смерти вашего сына. Она рассматривала эту трагедию только с позиции собственной выгоды, которую она получала в случае его смерти.

— Вот стерва… Она себе не изменила, — сказала Вика, — что ж, значит я буду бороться с ней до последнего. Она заплатит за то что сделала. Вы можете мне устроить встречу со следователем

Через полчаса в палате Вики сидел следователь и записывал:

— Моя свекровь увезла меня из Архангельска, изменила мне возраст, сделала поддельный диплом — она сделала мне новую жизнь, в которой был только один луч света — это мой сын.

Булюкин стоял в стороне, слушал рассказ Вики, а про себя думал — вот теперь ты заплатишь за все свои злодеяния, Елизавета… Булюкин услышал убаюкивающий звон. Такой приятный и ненавязчивый звонок колокольчика. Он будто предупреждал его — Будь осторожен, ты еще не одержал верх. Могут прийти другие и восстановить свою справедливость. Но адвокат не прислушался к предупреждению звонка. А он все звонил и звонил, будто настраивая адвоката на то, что приговор ему уже подписан.

Света сидела в редакции на стуле, схватившись за голову. Ее план дал страшную течь — заявление в газете о пристрастии Лехи к наркотикам имело обратный эффект — радиостанции — все как один — сняли с эфира его песни. Скорее всего сказался воспитательный момент — не может публичный кумир молодежи оказаться банальным наркоманом — все его поклонники тоже бросятся на поиски всевозможной «радости» которую можно понюхать, скурить или вколоть. Радиостанции давно держались такого курса — наркоманов от музыки боялись как огня. В свое время, когда одной педагогической тетеньке стало известно о наклонностях Джорджа Майкла — его песни как ветром сдуло из эфира. В том же направлении улетели Элвис Пресли и Квин. Могло достаться и Битлам, но за них пообещал оторвать что–нибудь нужное руководитель департамента образования — так что все делали вид, что Леннон и сотоварищи ничего запретного не употребляли.

Девочка из музыкального отдела подошла к Свете и подала ей стакан воды:

— Успокойтесь, — как–то по доброму сказала она, — все будет хорошо — мы попробуем собрать деньги на лечение нашего кумира.

— Вы уверены, что кто–то согласится помочь Лехе материально теперь, когда все его песни, все то, что он давал людям, изъято из эфира! Да о нем забудут на следующий же день!!!

— Поскольку случившееся отчасти ваша вина, — сказала девочка и тут же встретила ледяной взгляд Светланы, — но и наша вина присутствует тоже, то мы обязаны сделать это вместе. Мы сейчас постараемся написать текст и разместить его в ближайшем номере. А вы — подыщите ему клинику посолиднее, устройте его туда, а деньги мы сдадим туда, когда соберем.

— Звучит убедительно, — Света услышала слово «Деньги» и ей стало гораздо лучше, — но вдруг не получится? Мне придется платить из своего кармана?

— Не думаю, — улыбнулась девушка, — пока что память о Лехе жива, его песни помнят, а эфир по радио — это не главное…

Через час Света и Леха сидели в такси, которое везло их в сторону кризисного наркологического центра Озерска, расположенного в живописных Баклановских лесах, на берегу озера. Света выбрала странную тактику — она убеждала Леху в том, что это лечение пойдет на пользу его карьере, не сказав о случившемся с радиостанциями:

— …То что ты будешь в клинике докажет нашим потенциальным слушателям и поклонникам, что ты сильный человек, который умеет делать выводы из собственных ошибок.

— А разве я умею делать эти выводы? — удивился Леха, — последнее время все выводы ты делаешь за меня, как будто так оно и должно быть.

— Не говори чушь, Алеша, — возмутилась Света (хотя возмутилась она как раз тому, что Леха был прав — она действительно последнее время делала за него ВСЕ. Разве что не пела, но в этом плане ее спасало отсутствие музыкального слуха как такового), — ты взрослый человек и всегда можешь поступать так как считаешь нужным, — она взяла его за руку и погладила, — но в то же время не стоит забывать, что следует прислушиваться ко мнению окружающих тебя людей, которые очень любят тебя, и хотят, чтобы тебе было очень хорошо.

— Светик, это звучит как контракт с дьяволом, приглашение в ад на варево!

— Не утрируй, ты мыслишь стереотипами, их следует подправить. Важно то, что сейчас может случиться падения твоих рейтингов из–за истории с газетами.

— Вот кстати о газетах, — не унимался Леха, — кому в голову пришло предать огласке этот факт?

— Какая теперь разница?

— Большая. Я же должен знать кому сказать спасибо, за то что меня запихивают в этот бакланистый санаторий смерти. Я не просил себе такого счастья, а кто–то, — он посмотрел на нее подозрительным взглядом, как бы намекая, что догадывается о ее роли во всей этой истории, — испугался за меня… слишком сильно, что я такая заблудшая овечка и ничего сам за себя решить не могу. Э, нет, я тоже мальчик умный, я… — Света приложила пальцы к его губам и он замолчал.

— Все что я делаю — я делаю только ради тебя, и точка. Потому что ты можешь стать звездой всемирного уровня. Я вижу в тебе это и горы сверну, чтобы так оно и было!