Александр Ройко - Всегда вместе Часть І Как молоды мы были

Какими бы календарно длинными не казались два с лишним месяца, школьные каникулы всё же закончились. Всё в мире относительно, а потому летний отдых ученикам длинным вовсе не показался. Но нельзя сказать, что в школу им не хотелось. Возможно, сидеть за партой в такие прекрасные сентябрьские денёчки не очень–то они жаждали, но в школу их тянула возможность вновь увидеться со своими друзьями. Ведь на лето бывший 10-Б, а теперь уже 11‑й разъехался кто куда. Недаром же на вечерний пикник перед днём Ивана Купала удалось собрать всего 11 человек. Обычно иногородние ученики, проживающие в общежитии, после каникул (особенно летних) приезжали за пару дней до начала занятий. Так было и на этот раз. А встретился 11-Б класс в полном своём составе в школе хотя и 1‑го сентября, но совсем даже не для учёбы. За парты в этот день они (как и все остальные ученики) так и не сели, и причина была довольно простая — этот день припал на воскресенье. Но в школу оба одиннадцатых класса, всё же, пришли, поскольку на следующий день в школе с утра должна была состояться торжественная линейка — первый звонок для первоклассников. На первый взгляд, это был очень удобный случай для того, чтобы провести такое торжественное мероприятие именно в выходной день, а уже завтра полноценно проучиться без срыва уроков. Для преобладающего большинства учеников такое решение было бы вполне справедливым. Но не для всех. И педагогическим коллективом было принято решение всё же проводить торжественную линейку в первый учебный день. Было это решение, вероятно, правильным. Можно пожертвовать первым уроком, но какое же это будет начало занятий для первоклашек, какой же для них это праздник, если они после линейки сразу разойдутся по домам, так и не узнав в этот день, что же это такое — школа. Далее–то у них будет учёба, а не праздники.

При хорошей погоде такое мероприятие обычно проводилось на школьном дворе в районе спортивных площадок. Но для этого праздника нужно было всё подготовить: разметить сыпучим мелом или белым песочком периметр линейки и прочее, установить разноцветные флаги, да и просто хорошо убрать территорию от уже падающих листьев и прочего мусора, накопившегося за лето. И кто же из них всю эту работу должен был делать? — ну, не младшие же классы. Во все времена эта работа поручалась самым старшим, будущим выпускникам. А таковыми сейчас как раз и был 11-Б с коллегами из параллельного класса. Эта работа была уже им хорошо знакома — в конце мая они так же готовили школьный двор к последнему звонку — было бы странным поручать подобную работу уже без одного дня выпускникам, ведь всё и готовилось то для них.

Собрались все на эту трудовую повинность вовремя и с большим удовольствием. Их совершенно не расстраивала работа в последний день каникул, для них это была не столько работа, сколько забава, которую они с радостью выполняли. Но ещё с бо́льшим удовольствием, соскучившись, они общались между собой. Для 11-Б класса была ещё одна любопытная неожиданная новость — у них в классе появился новый ученик, точнее ученица. После первых взаимных объятий девчонок и сдержанных приветствий ребят, Валентина Викторовна представила своим подопечным новую девушку, которая должна была вместе со всеми получать в следующем году аттестат зрелости. А сейчас же новенькая среднего роста, крепко сбитая, в очках скромно стояла в сторонке.

— Представляю вам новую ученицу — Елена Ивановна Панасенко. Она будет с вами учиться и заканчивать школу. Прошу любить и жаловать.

— Так уж прямо и любить! — вероятно, пронеслось в голове у большинства ребят. — Ничего особенного собой не представляет. Как то она ещё у нас в классе приживётся?

В тот момент никто из окружающих не мог себе представить, что в ближайшие 3–4 года — да, и после окончания школы тоже (уже будучи и студентами), эта девчонка станет тем эпицентром внимания, вокруг которого будет группироваться если и не весь 11-Б, то, по крайней мере, значительная часть её новых соучеников из нового для неё города, а также и некоторых сельских коллег. А сейчас девчонки обступили новенькую с расспросами, и видно было, что со своими однополыми одноклассниками у неё контакт наладится довольно быстро. А вот как с ребятами? Те довольно критически осматривали Лену со стороны.

— Подумаешь, Панас какой–то, — произнёс скорый на клички Степан Немчинов.

— Ц ей Панас не про нас , — в унисон Стёпе с усмешкой на украинском языке протянул, не уступавший Немчинову в слове и остротах, весёлый Григорий Канюк.

— А вы заметили, — откликнулся Анатолий Посохов, — что у неё немного волосатые ноги. Почти как у меня.

— Ну, ты даёшь, даже такое заметил. И как ты умудрился разглядеть. А что ты ещё успел заметить:

— Да пока ничего больше.

— А вы знаете, — как–то медленно, думая о чём–то своём, протянул Виктор Лемберт, — волосатые ноги — это неплохо. Значит, страстная будет женщина.

— Тебе–то это как знать? — усомнился Посохов.

— Поживём — увидим, — оптимистически завершил эту тему Виктор.

Дальше все приступили к работам. Работали они вперемешку с 11-А классом, ребят и девчат которого они прекрасно знали, по крайней мере, преобладающее большинство его состава. Ведь они вместе проучились немало лет. Как уже говорилось, первый выпускной 8‑й класс был в школе один. Однако он не был единственным в начальных классах. В то время в школе формировалось по два небольших по своему составу класса в каждой возрастной категории. В их школе, как и во всех школах великого Советского Союза, изучался иностранный язык, обычно начиная с 5‑го класса, хотя в некоторых специализированных школах и ранее. Практически во всех классах при этом было немало, так называемых, «переростков» — наследие военного и послевоенного времени. Учителям было довольно сложно с такими учениками управляться, да и им самим не очень–то удобно было учиться со школьниками в их классе, которые порой были на две головы ниже своих более взрослых сотоварищей. Малышам здорово доставалось от этих «переростков». Те были словно «деды» в армии, которые порой немало издеваются над молодёжью. Постепенно эти «переростки», немного подучившись, оставляли школу, переходя в интернаты или даже устраиваясь на работу (их возраст это позволял). Классы при этом становились меньшими по составу и их начинали объединять в один крупный. Но в этих классах (сначала в небольших, а затем уже и в объединённом) изучались разные иностранные языки. Вот так получилось, что в одном и том же классе разные ученики изучали и разные иностранные языки.

И вот, начиная где–то с шестого класса их объединённый класс вновь начал разделяться, но только на уроках иностранного языка — ученики, изучающие немецкий язык, оставались в своём классе, «англичане» же переходили на это время в другую классную комнату. В СССР наравне с этими языками изучался и французский язык, но в их школе, да, пожалуй, и в районе в целом, он популярности не получил. Начиная с 9‑го, классы были сформированы с учётом прибывших из сёл учеников, закончивших 8 классов, то есть снова стало два класса «А» и «Б». На сей раз индекс «А» (в котором было больше учеников, изучающих английский язык) получил параллельный класс. А их класс стал именоваться 11 — «Б», хотя и в нём наряду с немецким часть школьников (меньшая) изучала и английский язык… Сейчас по индексам класса в школе, как это водится, называли и их обитателей — « Акалы» или « БЕкалы», хотя в «Б» классе сами ученики себя чаще называли «Бешками». Так оно звучало более приятно и даже как–то уменьшительно–ласково. Так они себя затем продолжали называть уже и по окончанию школы.