Макс Фрай - Мой Рагнарёк

Среди жителей этих мест было на удивление много мастеров сочинять страшные истории, которые так любят читать их соплеменники. Эти бедняги смертные, из числа тех, что любят толочь воду в ступе, все недоумевали: и почему это маленький штат Мэн подарил миру так много писателей…

– Так что, эта мрачная земля породила много скальдов? – Рассмеялся я. – Славно!

Вместо того, чтобы дрожать от страха, или предаваться унынию, они просто слагали истории, способные напугать жителей других мест, какие молодцы…

Нет, все-таки они были не безнадежны, эти недолговечные обитатели Митгарда!

Не зря я тратил столько времени, чтобы их растормошить!

– Ты настоящий безумец, Хрофт! Только тебе могло прийти в голову, что умение складывать истории о событиях, которые никогда не происходили, может оправдать бессмысленное существование смертных! – Горько усмехнулась Афина.

– Я не безумец. – Холодно сказал я. – Это ты не видишь дальше собственного носа, Паллада. Знала бы ты, сколь причудливые вещи случаются во Вселенной, когда хороший скальд переплетает слова, обратив лицо к небу!

– Ладно, что толку с тобой спорить… В любом случае их больше нет, этих твоих "скальдов" – ни плохих ни хороших! А мы уже пришли. Видишь? Это и есть вход в обитель мертвых. Уж он-то ни капельки не изменился, к сожалению!

Навстречу нам гостеприимно оскалился темный провал. Это не было похоже на пещеру, яму, или дверь – даже на дверь, открытую в темноте. Просто пятно абсолютной пустоты, словно грубая заплата на тонкой ткани реальности. Афина нерешительно затормозила на самом краю, пропуская меня вперед. Вот уж не подозревал, что Олимпийцы настолько привязаны к скучноватой упорядоченности Серединного мира! Все-таки они были подобны мне и моим родичам – при всем их несовершенстве… Афина робко топталась на пороге иной реальности, как обыкновенная юная ведьмочка из смертных. Я решил не растягивать удовольствие, взял ее за руку и шагнул в темноту. Наши ноги тут же увязли в прибрежном иле.

Темная речная волна лизнула мой сапог, словно пробуя его на вкус, и неохотно отползла назад.

– Это Стикс. – Вздохнула за моей спиной Афина. Она не спешила отнимать у меня свою руку: видимо, ей все еще было не по себе. – Тебе повезло, Хар. – Завистливо добавила она. – Хорошо быть своим в мире мертвых!

– Хорошо, или плохо – во всяком случае, мне не с чем сравнивать… Ну, и где этот ваш хваленый перевозчик?

– Наверное, надо немного подождать. – Неуверенно предположила она. Зябко поежилась:

– Холодно здесь… Не нравится мне все это. Я ведь бывала в этих местах и прежде. Не могу сказать, что мне здесь так уж нравилось, но меня никогда не пугали воды Стикса. Скажу тебе больше: до сих пор я вообще не знала, что подразумевается под словом "страх". А теперь знаю. Мне не нравится это знание – не для меня! Что происходит с нами, одноглазый?

– Дионис умер, Зевс с трудом просыпается по утрам, я умоляю собственные руны подарить мне надежду, а величайшая из воителей содрогается от страха… Мы становимся слабыми, Паллада. – Зло сказал я. – Ты только заметила?

– До сих пор мне удавалось думать, что эти печальные перемены происходят с другими – с кем угодно, только не со мной! – Неохотно призналась Афина. – Да, ты прав, все мы теряем силу, и я в том числе. Ненавижу тебя, Один. Ну почему ты не родился дураком, который мог бы просто сказать мне: "не знаю"?!

– Может быть я и родился дураком, Нике. – Примирительно сказал я. – Просто с тех пор прошло много времени… Вышло так, что я успел здорово поумнеть, ты уж не обессудь!

– Оно и к лучшему! – Неожиданно рассмеялась Афина. – Хороша я была бы, если бы скиталась по Тартару в компании дурака! С тобой, по крайней мере, не слишком скучно… Смотри, а вот и Харон!

От противоположного берега реки действительно отчалила какая-то жалкая лодчонка. Она приближалась к нам на удивление быстро.

– Хороший гребец этот Харон. – Уважительно заметил я.

– Ну да. Это же единственное, что он умеет делать, было бы странно, если бы он и это делал плохо! – Усмехнулась она. Потом нахмурилась:

– Подожди-ка! Никакой это не Харон, его бы я узнала… Глазам своим не верю!

Да это же сам Аид, собственной персоной. Как такое может быть?!

– Все может быть, когда мир стоит на краю. – Равнодушно сказал я, усаживаясь на мокрый песок. – Чему ты удивляешься?

– Всему! – Решительно ответила она. – Твое глубокомысленное "все может быть" – это единственное объяснение, на которое я могу рассчитывать?

– Зачем тебе мои объяснения? Через несколько минут твой родич будет здесь и сам расскажет тебе, что происходит. – Миролюбиво сказал я.

– Твоя правда, наимудрейший. – Печально усмехнулась она, усаживаясь рядом. Потом неожиданно рассмеялась:

– Знаешь, Один, в этой истории есть один положительный момент: я терпеть не могла этого проходимца Харона!

– А что, твой дядюшка тоже мнит себя великим певцом, вроде этого красавчика Аполлона? – Насмешливо спросил я, прислушиваясь к обрывкам какой-то тягучей песни, долетавшим до моих ушей. – На его месте я бы не слишком усердствовал! – У Аида явно не было музыкального слуха, да и голос оставлял желать лучшего: он то и дело срывался на хриплый фальцет подобающий разве что безусому юнцу.

– Впервые слышу, как он поет. – Фыркнула Афина. – И хвала Зевсу, что до сих пор сия чаша меня миновала! – Потом она помрачнела:

– Похоже, он совсем рехнулся, бедняга.

Плохая новость…

– Думаю, все не так страшно. Он больше похож на захмелевшего гуляку, чем на безумца. Сама не видишь?

– Думаешь? – Недоверчиво переспросила она. – Никогда в жизни не видела Аида с чашей вина в руках.

– Пение пьяного ни с чем не перепутаешь, поверь уж моему опыту! Да ты сама на него посмотри.

Челн как раз уткнулся носом в берег. Аид молодецки отшвырнул в сторону весло и попытался встать на ноги, потерял равновесие и бухнулся на четвереньки. Его руки оказались в мутной прибрежной воде, ноги беспомощно колотили по ветхому дну лодки, которая тут же перевернулась.

– Срам, да и только! – Сердито сказала Афина, извлекая из воды своего драгоценного дядюшку.

– Ну почему сразу "срам"? – Снисходительно усмехнулся я. – Пображничал грозный муж, да перебрал с непривычки – с кем не бывает…

– Ты прав, одноглазый. – Угрюмо согласился Аид. – Я немного перебрал.

Имею полное право: моя работа наконец-то завершена. Надо же было как-то отметить первый день праздной жизни!

– Что ты имеешь в виду, Гадес? – Изумленно спросила Афина. – Как твоя работа может быть завершена? В твоем царстве и в прежние дни было полно обитателей, а уж теперь-то к тебе пожаловало все человечество!

– Ага, пожаловало. Но они уже ушли. – Объяснил Аид, с видимым удовольствием укладываясь на мокром песке. – Все ушли. Наконец-то нашелся хитрец, пообещавший им новую жизнь взамен давно закончившейся, и эти глупцы ему поверили. Впрочем, на их месте я и сам бы не упустил шанс вернуться в мир живых… В общем, они все куда-то подевались. Напоследок утопили Харона.