Макс Фрай - Мой Рагнарёк

Гроб был тут же водружен на спину его многострадального верблюда, поскольку Влад наотрез отказался расставаться с этим сокровищем…

Незадолго до заката третьего – или четвертого? – дня нашего похода я увидел на горизонте какое-то диковинное сооружение. Его очертания смутно напоминали мне полузабытые иллюстрации из учебника по древней истории для младших классов, а цвет почти не отличался от золотисто-серой бесконечности пустыни, словно загадочное строение было всего лишь огромным песочным замком.

– Что это, мираж? – Удивленно спросил я Джинна.

– Нет, храм одного из местных богов. – Равнодушно ответил он.

– Одного из наших противников – так, что ли? – Настороженно уточнил я.

– Противников?! Вот уж не думаю! – Очевидно, мое предположение было на редкость нелепым: Джинн даже рассмеялся и энергично затряс головой. В конце концов он решил, что я заслуживаю небольшой лекции:

– Обитатели этого места – не враги и не друзья. Можно сказать, что они сохраняют нейтралитет. В пустыне иногда встречаются очень старые боги, Владыка. Они не участвуют в игре, поскольку уже не принадлежат этому миру.

– Как это – "не принадлежат"? – Удивился я. – Они же здесь присутствуют…

– Отчасти. – Задумчиво согласился Джинн. – Они присутствуют здесь подобно тому, как люди присутствуют в своих снах – в тех снах, о которых они забывают прежде, чем успевают проснуться. Я понятно выражаюсь?

– Вполне. – Кивнул я. И удивленно заметил:

– Все-то ты знаешь! Странно все-таки, что самым большим начальником всего происходящего почему-то считаюсь я, а не ты. По-моему, это нелогично. Может быть, махнемся должностями? Из меня хреновый слуга, и у вас тут же начнутся проблемы со снабжением, зато справедливость будет восстановлена!

– Я всего-навсего – сундук, в котором хранится твоя собственная мудрость и могущество, Владыка. – Равнодушно заметил Джинн. – Тебе только кажется, что я отвечаю на твои вопросы. На самом деле, ответы приходят из твоего собственного сердца. А я – просто наваждение, такое же, как этот храм на горизонте. Одно из многих твоих наваждений.

Возможно, самое полезное.

– Безусловно! – Рассмеялся я. Честно говоря, я так ничего и не понял из его объяснений, но это уже не имело значения. У меня пропала охота разбираться в загадочной природе Джинна, да и в своей собственной, не менее загадочной природе, заодно!

Через час мой Синдбад нерешительно затормозил в нескольких шагах от высокой стены, светлой, как песок пустыни, и, судя по всему, такой же древней. Мой волшебный щит Змея, который в последнее время начал казаться мне чем-то вроде зонтика, отлично охраняющего от солнца мой драгоценный нос, неожиданно забеспокоился и перебрался поближе к моему телу. Если бы щит мог говорить, он наверняка пробормотал бы: "береженого бог бережет" – я сердцем чувствовал его настороженное настроение.

– И куда это мы приехали? – Весело осведомился Анатоль. – Если это отель, то никак не больше трех звездочек!

– Похоже на древнеегипетский храм. – Нерешительно высказалась Доротея.

– Неудивительно! – Фыркнул я. – Судя по всему, это и есть древнеегипетский храм.

Теперь уже и я узнаю этот стиль: Древнее Царство – не больше и не меньше.

Такое ни с чем не спутаешь!

– Это крепость наших врагов, Али? – Оживился Мухаммед. – Ну, с таким-то войском мы ее в два счета разрушим, а ее защитников убьем!

– Мы возьмем их в плен и посадим на кол. – С надеждой добавил князь Влад.

Я было удивился такому причудливому ходу его мыслей, а потом вспомнил, что Влад у нас не только Дракула, а еще и Тапиша – что значит "пронзатель". И теперь ему со страшной силой хотелось "пронзать" всех, кто под руку подвернется. Сентиментальные воспоминания о любимых развлечениях юности, знаете ли!

– Притормозите, ребята! – Я покачал головой. – Насколько я знаю, хозяева этого места вне игры. Так что сажание на кол отменяется.

– Но они стоят на нашем пути. – Заметил Мухаммед.

Я был вынужден согласиться: древнее сооружение действительно стояло на нашем пути, а сворачивать в сторону мне не хотелось. Впрочем, дело даже не в том, хотелось мне этого, или нет: я чувствовал странную, непреодолимую, почти физическую потребность идти прямо на север, никуда не сворачивая – даже совсем чуть-чуть, чтобы обойти стороной этот чертов памятник архитектуры.

– Если я правильно понял своего научного консультанта, этот храм – наваждение… или почти наваждение. – Неопределенно объяснил я. – Так что мы просто можем идти дальше – так, словно здесь ничего нет. Думаю, его хозяевам на нас глубоко наплевать: какая разница, что видеть во сне?!

– Вы полагаете, что мы пройдем через стену и покажемся сном тем, кто обитает внутри этого храма? – Оживился Анатоль. – Любопытно! А почему вы так решили?

– Эта гениальная гипотеза тоже принадлежит моему научному консультанту. – Усмехнулся я. – Если вам нужны подробности, расспросите Джинна сегодня вечером.

Мне тоже будет интересно послушать. Во всяком случае, мы можем прямо сейчас проверить его гипотезу опытным путем… Синдбад, умница моя, будь так любезен, пройди через эту стену!

Мой дромадер послушно шагнул вперед. Его голова утонула в золотисто-серой поверхности стены, а через мгновение я и сам окунулся в густой туман неописуемого чужого пространства.

– Это не похоже ни на что! – Изумленно сказала Доротея. Она была где-то рядом, но я не видел даже ее очертаний. Впрочем, я вообще ничего не видел, кроме густого золотистого света, из которого было соткано это древнее наваждение…

– Здесь столько света… Что, мы уже на небесах? – Неожиданно спросил князь Влад откуда-то из-за моей спины.

– В каком-то смысле. – Хмыкнул я. – Во всяком случае, люди, которые жили несколько тысячелетий назад, вполне могли бы счесть это место "небесами"…

Интересно, кому из богов египетского пантеона принадлежит этот храм?

Ответ последовал почти немедленно – признаться, я совершенно на него не рассчитывал!

– Уходите отсюда, чумазые, а не то я обрушу на ваши неразумные головы все пески Нубийской пустыни! Не мешайте мне подобающим образом расчленять брата моего, Осириса. – Грозно потребовал низкий глубокий голос. Он раздавался со всех сторон, и все же это был не хор, а один-единственный голос.

– Теперь это называется "нейтралитет"! – Усмехнулся я. – Ну-ну…

– Судя по всему, это храм Сетха. – Невозмутимо заметил Анатоль. – Насколько мне известно, за таким экзотическим занятием, как расчленение "брата своего Осириса", можно застукать только его.

– Ага. Мое фирменное везение! – Буркнул я. – Он еще и обзывается, сволочь! "Чумазые" мы, видите ли… Тоже мне, нашелся блюститель личной гигиены! Нет, чтобы нарваться на кого-нибудь безобидного…