Ник Перумов - Адамант Хенны

– Они боятся, – мрачно провозгласил Вингетор. – Бесчисленный, непобедимый народ – они смертельно боятся какого-то совершенно жуткого существа, обитающего где-то на востоке, возле озера Сохот.

– Возле озера Сохот? – удивился Хьярриди. – Мирные племена там всегда жили… А больше вроде дикого…

– А теперь есть. Там, где кончается Хребет Скелетов и лес подступает к озеру, – там обитает некая Сила, что выгнала перьеруких из их давних владений и превратила в наших – увы! – злейших врагов. Эта Сила гонит и гонит их на север. В скором времени они столкнутся с Харадом. Что будет тогда, страшно даже подумать, поскольку перьев на руках не имеющие для них все равно что звери. Понимаешь меня, Фарнак? Все равно что звери! А со зверьем не ведут переговоров, не заключают союзов и не обмениваются пленными. Или мы их, или они нас. Вот что я пытался объяснить в Совете.

Но, – губы Вингетора презрительно скривились, – не преуспел. Ведь перьерукие еще не стоят лагерем у стен Умбара. Хотя мне, конечно, поверили, особенно после того, как я показал пленника. И единственный, кто встревожился по настоящему, – Скиллудр.

– Даже так? – Хьярриди был неприятно поражен, Фарнак изумленно поднял бровь. Что же касается гномов и Фолко, то они пока предпочитали больше слушать. Хоббит смотрел Вингетору в рот как зачарованный, Торин и Малыш, видя внимание товарища, следовали его примеру. Потом он все им расскажет и они обсудят это вместе.

– Именно так. Он потратил, наверное, все свое золото. Набрал целую армаду – капитанам былого впору! – и пошел на юг. Один, как всегда.

Пятнадцать тысяч воинов не в счет.

– Он один поднял такой поход? – все еще сомневался Фарнак.

– Ну да. Я же говорю – потратил, наверное, все, что имел.

– И что же?

– Пока вестей нет. Но! Не хотят ли мои благородные друзья самолично взглянуть на пленника? Он у меня тут ряд ом…

– Почтем за честь! – вырвалось у Фолко.

Так и не произнесшие за все время беседы ни слова, спутники Вингетора молча встали следом за своим господином.

Дом, где содержался важный пленник, оказался настоящей крепостью. В узкую черную щель двери пришлось протискиваться, согнувшись в три погибели. Дальше коридор шел изгибами, и в свете тусклых масляных ламп хоббит видел частые бойницы в стыке стен и потолка. Ворваться сюда для неприятеля означало верную гибель.

Внутренний же двор, отгороженный от ведущей на улицу пещеры – иначе и не скажешь! – железной дверью и парой опускающихся решеток, поражал великолепием благоуханного сада. В кадках росли невиданные хоббитом пальмы разнообразных видов, в искусственном ручье хищно шевелило зелеными отростками-щупальцами дерево-рыболов. Порхали пестрые птахи, специальным слуга насылал им корм. Освальд, шагавший первым, сделал один-единственный жест, и всю челядь тотчас же словно сдуло ветром.

– Прошу сюда. – Вингетор учтивым жестом распахнул тяжко скрипнувшую дверь. Открылась каменная, винтом уходящая вглубь лестница. Освальд взял из кольца на стене факел и двинулся первым.

– Это возвели крепко и на века, – одобрил Торин, косясь на мощную кладку стен и сводов.

– Воистину, когда Гондором правили Морские Короли, то в стране умели строить! – кивнул тан.

Винтовая лестница вывела процессию в коридор, низкий и широкий, служивший главным трактом подземной тюрьмы – небольшой, но весьма крепкой и надежной. Четверо дюжих стражников споро вскочили на ноги при виде хозяина.

– Все спокойно, мой тан! – отрапортовал старший.

– Возьми факел, Андраст, и идем с нами.

Пленник был заперт в самой дальней каморке, не имевшей и крохотного оконца. Вингетор снял с пояса тяжелый ключ, отпер дверь. Стражники, не дожидаясь команды, обнажили мечи.

– Вот он, полюбуйтесь. – Хозяин кивнул на живую добычу.

Фолко смотрел во все глаза. Сперва ему показалось, что он видит какого-то монстра, настолько удивительной оказалась разница между мощным человеческим торсом и руками-крыльями, что подошли бы размахом и одному из орлов Манве. Лишь приглядевшись, Фолко увидел, что руки у пленника – самые обычные, человеческие, правда, куда тоньше и слабосильнее, если сравнить с мускулистым торсом и прекрасно развитыми ногами. Темно-алые перья обрамляли руки, доходя до плеч. Могло показаться, что это всего лишь карнавальное украшение, однако перья росли прямо из кожи, как волосы или ногти у обычных людей.

Чресла перьерукого опоясывала грязная набедренная повязка. Скрестив на груди руки-крылья, гордо вскинув голову, пленник смотрел в противоположную стену, надменно игнорируя появление тюремщиков. Узкое точеное лицо, пожалуй, женщины сочли бы красивым, если бы не нос – он загибался вниз, точно клюв хищной птицы. Тонкие губы презрительно сжаты.

– Вот, полюбуйтесь, – указал Вингетор. – Так и стоит. Не ест, а теперь уже второй день не пьет. Верно, решил себя уморить. Ну да это ему не удастся. Силком кормить станем!

Фелластр и бровью не повел.

– Больно гордый. Но ничего, в прошлый раз заговорил и теперь отмолчаться не сможет.

Фолко пристально смотрел на пленника. Сейчас бы ему очень пригодилась проницательность Древоборода. Во взоре перьерукого хоббит – пусть смутно и неотчетливо – угадывал следы странного безумия, в чем-то схожие с теми, что читались в глазах короля Эодрейда.

Вингетор заговорил, обращаясь к пленнику, на странном, полном щелкающих звонких звуков языке.

Перьерукий не повернул головы.

– Вот так и молчит. – Хозяин развел руками. – Но ничего, я сегодня им сам займусь. Разговорится, будьте уверены!

– А… гм… хорошо. – Фолко с трудом оторвался от созерцания Фелластра, вспомнив, что посольство, как ни крути, править тоже надо. – А почему бы нам с почтенным Вингетором не поговорить еще об одном деле, также очень важном, я уверен, небезвыгодном для сильномогучего тана!..

– Тогда пройдем наверх.

Они вновь оказались во внутреннем дворике.

– Эовин! – Фолко повернулся к девушке. – Тебе придется подождать здесь.

Король Эодрейд отправил нас сюда с тайной миссией… и тебе нельзя слышать наши беседы.

– Возможно, мои слуги сумеют развлечь деву-воительницу из Рохана? – учтиво поклонился Вингетор, делая знак челяди. – У меня тут собраны редкие каменья и цветы, еще более редкие птицы и звери…

Вежливые, даже утонченные манеры хозяина разительно отличались от грубоватого, простого обращения Фарнака и Хьярриди. Фолко не удержался от вопроса:

– Я немало имел дела с Морским Народом, но…

– Но никогда не встречал похожих на меня, так? – рассмеялся Вингетор. – Справедливо! Потому что я родом из Гондора. Семья моя долго жила в Минас-Тирите – как заложники Корсаров Умбара еще до Войны за Кольцо. Наша кровь смешана с гондорской, и я сам провел там немало времени… А когда пришел час, вновь стал тем, кем и должен был, – морским таном, предводителем свободной дружины…