Саймон Грин - Кровь и честь

– Терпение, терпение, Родрик, – пробормотал Джордан самым задушевным тоном, на который только был способен, – только не при детях. Если у вас неприятности, конечно, я пойду с вами. А что вы говорили насчет какого-то там собрания придворных?

Родрик в ответ злобно посмотрел на актера, который подумал: «Или я сейчас замолчу, или он наложит на меня заклятие и превратит в покорного раба!»

Наверное, Родрику очень не понравилось, как стражники волокли его по коридору, послушавшись приказа Джордана. Актер перестал скалить зубы. Граф отступил в сторону и нетерпеливым жестом предложил Джордану отправиться в путь. Тот, вяло улыбнувшись, небрежной походкой прошел мимо Родрика с таким видом, точно сделал ему огромное одолжение. Граф зашагал рядом с Джорданом. Гэвэйн последовал за ними, а стража Родрика замыкала процессию.

– Через час в Главном зале состоится церемония Испытания, – произнес Родрик. – Один молодой дворянин достиг совершеннолетия и, согласно закону и традиции, должен доказать, что в его жилах течет Кровь. Все, что от него требуется, это пролить несколько капель своей крови на Камень, и в том случае, если с ним все в порядке, Камень пробудит в нем способности к волшебству, и дворянин будет принят в высшее общество.

– Ну, а если случится так, что в нем не окажется этой самой Крови, что тогда? – спросил Джордан.

– Камень убьет его, – ответил мессир Гэвэйн. Родрик кивнул:

– Суть проблемы для нас заключается в том, что по крайней мере один из ваших братьев, если не оба, считает вас самозванцем. Однако они оба стремятся заставить вас пройти аналогичную церемонию. В случае провала они получат неопровержимые доказательства того, что вы не принц Виктор.

– В изобретательности им не откажешь, – резюмировал Джордан слова графа.

– У нас меньше часа, чтобы дать им ответ, – добавил Родрик.

Остальную часть пути они проделали молча, погруженные каждый в свои мысли. Из всех троих только Джордан не думал об Испытании. Он уже знал, что ему делать. Куда более занимало его то, что положение в Полуночном Замке все ухудшалось. Словно мало было того, что уже успело натворить нереальное, так теперь еще, оказывается, идет открытая война между Луи и Домиником. Между их отрядами дело дошло до открытых сражений, а младший из братьев пожертвовал женой, чтобы добиться преимущества над соперниками. И, несмотря на объявленный регентом Ритуал Передачи, нигде по-прежнему не отыскалось ни следа этих чертовых короны с печатью. Джордан только тяжело вздохнул. Попытка понять мотивы поступков боровшихся за власть группировок вызвала у него головную боль.

Все заговорщики вновь собрались в покоях Джордана, чтобы обсудить возникшее препятствие. Роберт Аргент с тяжелым и непроницаемым лицом неподвижно сидел в кресле возле камина. Брион де Гранж, начальник замковой стражи, стоял, повернувшись спиной к огню, лицо его было мрачнее тучи. В самом удобном кресле, прямо напротив Аргента, устроился принц Виктор, который выглядел по-прежнему изможденным, хотя на щеках его и появился слабый румянец. Казалось, силы начали постепенно возвращаться к нему. Рот принца стал жестче, взгляд обрел ясность и остроту, но руки свои Виктор держал, сцепив пальцы вместе, чтобы окружающие не видели, как они трясутся. Госпожа Хетер разместилась на подлокотнике кресла принца, обвив рукой его плечи.

Джордан стоял, прислонившись спиной к главной двери. Чем дольше приходилось ему общаться со всей этой компанией заговорщиков, тем больше начинал он ценить близость выхода. Актер на всякий случай посмотрел, далеко ли стоит Гэвэйн, и с удовлетворением отметил, что рыцарь застыл по стойке смирно совсем близко от него. Джордан чувствовал себя увереннее, зная, что у него здесь есть по крайней мере хоть один союзник. Вокруг ощущалась гнетущая, напряженная атмосфера. Все много и слишком громко говорили, словно ожидая, что граф Родрик призовет всех собравшихся к порядку, а тот в свою очередь, казалось, был гораздо больше поглощен тем, чтобы расшевелить впавшего в апатию Аргента, выглядевшего сейчас еще более уставшим и несчастным, чем обычно. Джордан понимал его. Если бы его надежды заработать кусок хлеба оказались поставленными в зависимость от успеха заговора, он бы тоже волновался. Но тут актер сообразил, что именно так оно и есть, и его охватило беспокойство. Он начал громко кашлять и продолжал делать это до тех пор, пока на него не обратили внимание.

– Полагаю, что смогу сэкономить нам всем немного времени, – начал он благодушно, – да, Родрик говорил мне об Испытании, и у меня есть что ответить. Вы даже не поверите, как все просто. Мне только придется сделать небольшой надрез на руке принца Виктора и взять у него немного крови в маленький пузырек, который я скрою в своем рукаве. Во время церемонии я под видом своей крови вылью на Камень содержимое этого пузырька. Трюк очень несложный, но, поскольку никто этого не ожидает, мне удастся одурачить их. Аплодируйте, а лучше бросьте монетку.

Родрик, помолчав, кивнул:

– Я бы мог привести множество возражений, но, учитывая, в каком мы безвыходном положении, полагаю, следует принять план актера. Если, конечно, никто не предложит ничего получше…

Он окинул взглядом всех собравшихся, но все молчали. Виктор зашевелился в своем кресле, и все посмотрели на него.

– Я не хочу, чтобы меня резали, точно свинью. Это не опасно, а?

– Не капризничай, как ребенок, дорогой, – сказала Хетер, – это будет всего лишь царапинка, я обещаю.

– А вы выглядите уже гораздо лучше, ваше высочество, – сказал мессир Гэвэйн, – могу ли я осмелиться предположить, что в вашем состоянии наступило улучшение?

– Чертовски верное предположение, – ответил Виктор, – я чувствую себя гораздо лучше. А знаете почему? Потому что я перестал есть пищу, которую приносят с кухни.

– Ваше высочество, разве можно думать, что кто-то добавлял яд в вашу еду, ведь я же пробовал каждое блюдо…

– Ну, в таком случае у вас желудок, должна быть, сделан из стали, – воскликнул Виктор, – последние несколько дней я не ел ничего, кроме сырых фруктов и овощей, которые Хетер приносила мне сама. А этим утром я проснулся, впервые почувствовав себя голодным. Пришлось повесить всех, кто служит на кухне.

Все посмотрели на принца, не в силах что-либо сказать. Джордан оказался первым, кто пришел в себя, и это позволило ему оценить реакцию остальных. Все были поражены, а в глазах де Гранжа стояла неприкрытая ненависть, которая не укрылась от внимания Джордана. Одно дело – знать, что де Гранж подчиняется Родрику из-за наложенного заклятия, другое – видеть, что, даже несмотря на это, лицо начальника стражи искажала звериная злоба. Это длилось всего несколько секунд, но Джордан твердо решил, что никогда не будет поворачиваться к де Гранжу спиной. Гэвэйн подошел к принцу Виктору.