Саймон Грин - Кровь и честь

Утратив доверие к Луи, я начал возлагать все свои надежды на Виктора, и, как казалось мне вначале, не напрасно. Все ошибки и промахи, совершаемые моим средним сыном, я относил за счет его молодости и неискушенности. К несчастью, Виктор встретил Элизабет, которая распалила его самолюбие и привила ему вкус к интригам. Возможно, Кагалимар и охладил его горячее сердце, но я сильно сомневаюсь в этом. Он уже однажды пытался убить Доминика, а человек, способный посягнуть на жизнь брата, всего лишь поссорившись с ним из-за женщины, недостоин занимать престол Редгарта.

Пришло время новой династии. Поэтому я дал указания вернейшим из своих слуг спрятать неотъемлемые символы государственной власти так, чтобы отыскать их стало не просто. Тебе, Вильям, как регенту, волей-неволей придется объявить Ритуал Передачи, и на трон сядет совершенно новый король. Неминуемы, конечно, беспорядки, но у Редгарта хватит сил выстоять, и рано или поздно все окажется позади, а мне не придется сожалеть о принятом решении. Все более и более склоняюсь я к мысли о том, что принес подданным вверенного мне королевства куда больше зла, чем пользы. Не стоит понапрасну лить слезы на моих похоронах. Я старый, измученный жизнью человек, проводивший к праотцам свою жену и имевший несчастье вырастить недостойных сыновей.

Я не знаю, кто сейчас слушает мои слова, да это и не важно. Я хочу сообщить лишь одно: если ты желаешь найти мою корону и государственную печать, тебе следует искать среди тех, кто покинул этот мир раньше. Это – единственная подсказка, а теперь отправляйся на поиски и, если повезет, постарайся стать мудрым и достойным правителем, остерегайся нереального мира. Я, король Малькольм Редгартский. Такова моя последняя воля.

Видение заколебалось и исчезло. Долгое время все молчали, а Виктор сидел, уставившись на рубин, лежавший у него на ладони. Наконец Родрик пошевелился, его кресло заскрипело, все повернулись и посмотрели на графа.

– Очень хорошо, что Хранительница спрятала завещание и не показала его всему собранию придворных. Тогда войны было бы не избежать.

– Он назвал меня недостойным сыном, – произнес Виктор, – а я возвращался сюда, думая только о том, чтобы отомстить. И что же? Мой отец предпочел бы, чтобы на троне оказался кто угодно, лишь бы не я! Я проливал кровь в его битвах, я принял тяготы ссылки ради того, чтобы не развязать междоусобицы… И для чего все?

– Виктор… – произнесла Хетер.

– Недостойные сыновья, – сказал Виктор и отшвырнул рубин прочь. Тот ударился о стену и, упав на ковер, прокатился немного и остановился. Никто не сделал и шагу, чтобы поднять камень.

– Король Малькольм по крайней мере намекнул нам, где корона и печать, – нарушил тишину Родрик. – Он сказал, что искать надо среди тех, кто покинул этот мир раньше. Вы понимаете, на что он намекал, Виктор?

– Я ничего не хочу обсуждать сейчас, – ответил принц.

– Но, дорогой, – сказала Хетер, – ты не можешь не понимать, что…

– Я же сказал, что не хочу ни с кем разговаривать! – закричал Виктор и сердито посмотрел на окружающих. Никто не решался смотреть ему в глаза. – Оставьте меня. Все. Я хочу побыть немного один. Нет, подожди, ты останешься со мной, актер, а остальные – убирайтесь. Увидимся через час.

Джордан посмотрел на Гэвэйна, ожидая намека, что делать дальше, но рыцарь лишь слегка покачал головой. Казалось, Хетер собиралась что-то сказать Виктору, но, посмотрев на его лицо, передумала. Один за другим заговорщики покинули гостиную, оставив Виктора наедине со своим двойником.

Какое-то время принц сидел молча, устремив задумчивый взгляд на огонь. Джордан, не дождавшись приглашения присесть, осторожно опустился в кресло напротив Виктора. Тишину нарушало только потрескивание огня в камине, наполнявшего помещение таким приятным теплом, что, несмотря ни на что, Джордан начал успокаиваться. Едва ли не впервые с того момента, как он переступил порог Полуночного Замка, актер получил возможность посидеть и расслабиться. Местечко, в котором он оказался, никак нельзя было назвать скучным. Джордан вытянул ноги и начал украдкой разглядывать принца.

Тот выглядел несколько лучше, чем прежде, хотя лицо его все еще казалось бледным и измученным. Следы тяжелой болезни читались в запавших глазах и безвольной позе, в которой сидел принц. Джордан чувствовал себя в присутствии этого человека как бы не в своей тарелке, словно безнадежно пытался найти ответ на неразрешимый вопрос. Актер старался понять свое отношение к Виктору и обнаружил, что не может этого сделать. С одной стороны, люди как будто признавали, что Виктор был наиболее многообещающим кандидатом на престол, по крайней мере до того, как встретился с Элизабет. Хотя, если рассудить здраво, это не так уж много значило. Мессир Гэвэйн находился с принцем как в дни печали, так и в дни радости, но была ли причиной такого поведения рыцаря личная преданность? Может, дело было в клятве, принесенной Гэвэйном королю Малькольму? Госпожа Хетер, несомненно, любила Виктора, но не следовало сбрасывать со счетов ее честолюбие. И безжалостность… в этом фаворитка Виктора мало чем отличалась от госпожи Элизабет. Похоже, среднему сыну Малькольма не очень-то везло с женщинами. Можно было бы поставить в заслугу Виктору то, что он попытался прикончить Доминика, если бы способ, который он выбрал, не был столь глупым и любительским. Итог оказался неутешительным. Джордан начал думать о том, что было, на его взгляд, наиболее важным. Катриона Таггерт отдала ему, актеру, чья игра убедила ее в том, что Виктор наиболее достойный соискатель короны, завещание покойного короля. Но разве достоин настоящий принц Виктор такого доверия? И что делать ему, Джордану, если нет?

Принц оторвал свой взгляд от огня и внимательно посмотрел на Джордана.

– Странно смотреть на человека, который выглядит, как ты, как твоя копия, – сказал он задумчиво – В Редгарте есть легенда, согласно которой доппльгангеры, не природные двойники людей, являются им как предвестники неминуемой кончины. Ты для меня плохое предзнаменование, актер?

– Надеюсь, что нет, ваше высочество, – осторожно произнес Джордан, – ведь я нахожусь здесь, чтобы помочь вам завладеть престолом.

Виктор едва заметно улыбнулся.

– Да, я стану королем, раньше я никогда не думал, что так случится. Луи был старшим и к тому же любимцем отца, поэтому я даже и не сомневался, что корона достанется ему. Не потому, что он заслуживает этого. Он не мог пропустить ни одной юбки, с тех пор как у него начал ломаться голос. Если Луи не удавалось запугать свою жертву, то он просто насиловал ее. Можно ведь было рассчитывать на то, что в нем окажется больше гордости? Я всегда терпеть не мог Луи, как и почти все остальные, но папа и слышать ничего не желал… Старый дурак. Все, что ему ни говорили про Доминика, он пропускал мимо ушей. Даже Луи и тот терпеть не мог нашего младшего братца. Он, наверное, даже родился сумасшедшим. Когда мы еще были детьми, Доминик взял щенка из замковой псарни и разрезал его, чтобы посмотреть, что у него внутри. Никого не удивило, что Доминик стал колдуном. Мне будет приятно отдать приказ о его казни.