Глен Кук - Башня страха

Чаровница вздохнула.

Пора двигать, подумал Эйзел.

– Сегодня я был на улице Чар, делал распоряжения насчет этого шпиона и пытался уговорить Генерала не наезжать на тебя. На обратном пути я наткнулся на дартар, с которыми имел стычку на днях. Хоть я и оказался счастливее Агмеда, многие запомнили мою физиономию.

Чаровница снова вздохнула.

– Я вынуждена уступить. Если Судьба действительно существует, действия наши ничего не меняют. Скажи Генералу, что этот мальчик пройдет испытание следующим. Заберете его завтра ночью. – Она погладила по голове мертвого возлюбленного, как мать гладит больного ребенка.

Эйзел поклонился.

– Благодарю тебя, госпожа.

Не вполне уверенный в победе, он вернулся к своему подопечному.

Эйзел решил доставить шпиона домой через лабиринт: меньше вероятности кого-нибудь встретить.

Но он не сделал и десяти шагов, как осознал, что рядом, в темноте, кто-то есть. Чутье не подвело Эйзела, он почувствовал запах лошади и верблюда. Остановившись, он развернул, подопечного к себе лицом.

– Мы напоролись на засаду. Сейчас я сниму колпак, и ты побежишь, побежишь изо всех сил. Дуй прямо к дому, а я их отвлеку. – Он дал шпиону пинка. Тот побежал. Дартары двинулись за ним.

Эйзел зажмурился, одной рукой закрыл глаза, а другой метнул в преследователей пакет с огненным порошком.

Послышались крики.

Эйзел выхватил нож и ринулся на врагов. Их было трое, но на помощь спешили другие. Эйзел плюнул, развернулся и быстрыми шагами направился к постоялому двору Мумы.

Если они попадутся ему еще раз – темной ночкой да когда он будет не настолько измотан, пусть пеняют на себя. Он покажет проклятым дикарям, как рыскать по его лабиринту. Им неделю придется собирать останки наглого верблюжатника.

Ночь была тиха, огни погашены. Сопели ребятишки, похрапывали женщины, но Аарон и глаз не сомкнул. Стоило ему погрузиться в сон, что-то словно выталкивало его на поверхность:

Он чувствовал рядом с собой тепло Лейлы, а грязные мыслишки носились вокруг Миш… Временами ему становилось стыдно своих неслыханных позорных желаний, но не эти мимолетные уколы совести мешали Аарону уснуть. Главной причиной было происшествие на улице, оно напоминало, что мир и покой – лишь видимость, а за ними – сплошной мрак и ужас. Не успеет он закрыть глаза, кошмар обрушится на него.

У двери послышалось какое-то шебуршание, Аарон не сразу разобрал, что это стук. Более удивленный, чем испуганный, он пошел взглянуть, в чем дело.

– Рейха? Что стряслось?

– Мне надо поговорить с Лейлой. Больше у меня никого нет.

– Входи. – Рейха проскользнула в дом. Аарон окинул взглядом подернутую туманом улицу. – Где Насиф? – У него в голове не укладывалось, как это женщина, тем более робкая Рейха, осмелилась глубокой ночью в одинвчку бродить по кварталу Шу.

– Разбуди Лейлу. Пожалуйста. И я сразу все расскажу.

– Я не сплю. – Лейла села на постели. Рахеб тоже зашевелилась. Аарон понял, что старуха не спит, только притворяется.

– Шш… – Приложив палец к губам, он увлек Лейлу к камину.

Там они и устроились. Аарон поворошил угли, подбросил новых – разжег небольшой огонь, чтоб было уютнее. Рейха, похоже, места себе не находила от беспокойства.

– Не знаю, как начать, – заговорила она. – Это для меня так ново и, наверное, опасно. Но мне необходимо выговориться. Обещайте, что никому не расскажете. Пожалуйста, обещайте. Лейла? Аарон?

Лейла кивнула.

– Конечно.

Аарон не отвечал. Он хорошо относился к Рейхе, но…

– Аарон?

Лейла выразительно взглянула на мужа.

– Извини, Рейха, отвлекся. Конечно, обещаю. Где же Насиф?

– Те похитители детей – они увели его куда-то, сказали, что покажут Зуки. Они хотят заставить Насифа плясать под свою дудку.

– Но…

– Мне нужно быть дома до возвращения Насифа, поэтому позволь сперва досказать. Ладно?

– Конечно, мы слушаем, – заверила Лейла.

– Порой я что-то подозревала, но до конца никогда не верила, пока он сам не признался. Насиф – член Союза Живых и занимает в нем очень высокое положение. Только что его повысили еще, теперь он третий или четвертый человек в Шу. Но, кроме того, он офицер геродианской армии, вступил в нее сразу после завоевания Кушмарраха. Он полковник, и в обязанности его входит вести слежку за Живыми.

– И он все тебе рассказал? – изумился Аарон.

– Тише, – одернула его Лейла, – детей разбудишь.

– Да, рассказал, сегодня утром. Нарушил клятвы и рассказал. Объяснил, что не может больше скрывать – из-за Зуки. Сказал, Живым стало известно, что он геродианский офицер, и поэтому они украли Зуки: теперь Насиф у них в руках и должен лгать генералу Кадо и шпионить за геродианами.

Аарону показалось, что тон у нее до странности спокойный. Но нрав у Рейхи был вялый, и вещи, которые она не могла понять или изменить, принимались ею как данность. Он передернул плечами и выругался про себя.

– Зачем ты рассказываешь нам, зачем испытываешь судьбу? – спросила Лейла. – Нам с Аароном не за что любить геродиан.

– Я совсем запуталась. Мне нужно, чтоб кто-нибудь помог мне разобраться.

Они помолчали. Аарон сочувствовал Рейхе, но никакие слова не могли исцелить ее раны.

– Похоже, я вас не очень-то удивила, – наконец заметила она.

Лейла положила руку на руку мужа.

– Мы давно подозревали. Насиф порой чудно вел себя.

– Вот оно что…

– Чего ты хочешь, Рейха? – снова спросила Лейла.

– Не знаю! Ничего не знаю. Хочу получить обратно своего сыночка. Насиф сказал, только бы вернуть Зуки, тогда геродиане вывезут нас куда-нибудь в безопасное место, где ему больше не придется ни за кем шпионить.

Аарон не знал, не напрасны ли надежды Рейхи. Может, и не напрасны. Огромную империю Герода объединяла лишь странная, суровая и аскетичная религия. Если Насиф исповедует их веру, вполне вероятно, новые хозяева переселят его вместе с семейством в одну из федераций, он получит гражданство и будет иметь немногим меньше прав, чем коренные геродиане.

– Чем мы можем помочь, Рейха? Чуть что – и мы окажемся между двумя огнями, между геродианами и Живыми. Не знаю, как Лейла, но я, признаюсь, не хочу связываться ни с теми, ни с другими. Я должен в первую очередь заботиться о своей собственной семье.

– Аарон! – воскликнула Лейла.

– Ума не приложу, как тебе быть. Может, Лейла подскажет. У нее-то голова ясная, а я вечно чего-нибудь не то сморожу. Талдычить тебе о долге, выдвигать требования тоже не хочу, у вас и так бед предостаточно.

– Мы сделаем все, что в наших силах. Рейха, даже не сомневайся, – сказала Лейла.

– Спасибо. Нужно бежать, а то не поспею до прихода Насифа. Упаси Арам, он проведает, что я проболталась.

– Ни о чем он не узнает, – успокоила подругу Лейла. – Аарон, проводил бы Рейху до дому.