Глен Кук - Наступление тьмы

– Ладно, пусть все останется как тебе угодно.

Когда Фенг вышел, в помещении возник сгорбленный старик.

– Отложи всякие действия, – приказал он. – Но готовь почву для того, чтобы в нужное время О Шинга можно было бы устранить. Он окажет сопротивление, когда наступит час Праккии.

Чин ответил кивком. Ему не требовались приказы на то, что он так или иначе уже планировал. Разве он и Избранный Чунг не первыми уловили, откуда может подуть злой ветер? Кретин Чунг все изгадил…

Вслух же он спросил:

– А кто его заменит? Наследника у него нет, а Праккия не может выступать открыто.

– Не возражаешь, если трон унаследует человек, напрямую связанный с Праккией? Кто-то, входящий в Девятку Высшего порядка.

Чин поклонился. Он надеялся, что вложил достаточно почтения в поклон, который для него послужил проявлением полной победы. Скоро он получит Шинсан, а затем, возможно, и Эхелебе,

– Ускорьте начало операций на Западе. Время Эхелебе приближается.

На сей раз Чин поклонился еще более прочувствованно. Интриги, которыми он в некоторой степени руководил, приводили его в восхищение. Они предъявляли огромные, достойные его талантов требования и приносили конкретные результаты.

– Я возьмусь за это лично, поскольку действия здесь потребуют ювелирной точности.

– Будь осторожен, лорд Чин, – произнес сгорбленный старец с едва заметной улыбкой. – Помни, ты – самый ценный член Праккии.

Человек в маске кошки-горгульи ничего не ответил. Но его мысли метались, пытаясь оценить возможности, скрытые за словами старика. Он снова и снова повторял про себя эти слова, чтобы понять, что они означают. Он понял одно: ведется какая-то тонкая и весьма опасная игра.

В армии протрубили сбор, и вскоре над ничего не подозревающим Западом должен был разразиться ураган. О Шинг исчерпал все возможности оттянуть начало операции. Все его доводы осыпались подобно розам под ударами ветра. Легионы зализали свои раны. Шинсан обрел внутренний мир, а тервола были могущественны и многочисленны. В Лионтунге не хватало места для размещения тервола с их штабами. Командование экспедицией О Шинг возложил на лорда Ву. Ву разработал план вторжения искусно и эффективно. В этом ему помогли готовые к любому сотрудничеству и горящие нетерпением тервола. Их навязчивая идея вот-вот должна была воплотиться в жизнь.

Путей отступления для О Шинга не оставалось.

Иногда его начинала беспокоить возможность новой Бакеендалы. Однако гораздо чаще его волновали последствия победы. Мечты о реванше и этой войне в течение десяти лет определяли все помыслы и действия тервола. Эта война стала частью их внутренней сущности. Но что произойдет после того, как запад рухнет? Не обратится ли Шинсан против самого себя – Западные державы против её востока – в схватке более тяжелой и кровопролитной, чем та драма, которая недавно разыгралась между ним и Мглой? Иногда его посещали мысли о поступках этой жуткой женщины. Она сошла со сцены слишком легко. Неужели ради процветания Шинсана? А может, чтобы позволить ему, Таму, сыграть какую-то короткую и жестокую роль в её собственной судьбе, прежде чем снова предъявить свои права на трон?

Ни Тран, ни Ланг не обнаружили в Шинсане никаких следов ностальгии по Мгле, но в этой преисполненной тайнами, заговорами и колдовством стране ничего нельзя было исключить.

Мглу необходимо устранить. Она представляла для О Шинга угрозу одним своим существованием.

Тран вернулся из бассейна реки Реи, где следил за ходом весьма любопытной войны. Он привез с собой кое-какие новости.

Не успев отмыться от дорожной грязи, он ворвался в жилище Тама и радостно объявил:

– Пусть у меня ушли на это годы, но Чина я все-таки уличил! Не настолько, конечно, чтобы доказать его враждебность тебе, но вполне достаточно, чтобы пригвоздить его за неподчинение. Действия без приказа. Осуществление политических акций без согласования с троном.

Появился Ланг.

– Успокойся. Расскажи все по порядку. Мне ужасно хочется все это услышать, – сказал он, бросив на Тама многозначительный взгляд.

О Шинг кивнул.

– Речь идет о войне в бассейне Реи. Ею руководит Чин. Занимается этим пару последних лет. Посмотри. Он все время таскается по западной части страны, а хаос и разрушение идут следом за ним, как верный старый пес.

Он протянул О Шингу несколько листков наскоро состряпанного доклада.

– Ланг! Прочитай вслух. Тран, следи за дверью. Чина сейчас в городе нет, но Ву с ним заодно. – Показывая, насколько близки друг другу тервола, О Шинг скрестил пальцы.

Ланг забубнил, зачитывая отчет о странных маршрутах Чина. Некоторые периоды деятельности Чина из доклада выпадали, так как его местонахождение установить не удалось, но и того, что говорилось, было вполне достаточно, чтобы обвинить его в сознательном нарушении совершенно однозначных распоряжений Императора.

Познакомившись с докладом, они пустились в спор о том, следует ли предпринять необходимые меры немедленно, или подождать окончания кампании на Западе. О Шинг полагал, что Чин во время войны сможет принести существенную пользу.

Там еще раз вернулся к проблеме близости Чина и Ву, поставив вопрос, не следует ли, несмотря на отсутствие улик, допросить последнего…

В пылу спора они совсем забыли о дверях.

У Ланга неожиданно округлились глаза.

О Шинг поднял взгляд на вход.

– Ву! – только и смог прошептать он.

Высокий смуглый человек мчался с севера подобно урагану. Под ним пала не одна лошадь, а люди, пытавшиеся его задержать, умирали. Но еще более безжалостным он был по отношению к самому себе. Своей штаб-квартиры в горах Капенрунга он достиг едва живым.

Белул дал проспать путешественнику двенадцать часов и только после этого рассказал ему об исчезновении жены.

Не тратя времени на размышления, смуглый человек распорядился:

– Приведи Мегелина…

Юноша был точной копией своего отца, если отбросить прочь несколько десятилетий. В свои девятнадцать лет он уже успел прославиться как жестокий и умелый воин.

– Оставь нас, Белул, – сказал Гарун.

Отец и сын смотрели друг на друга. Сын ждал, когда заговорит отец.

– Я проделал долгий путь, – неожиданно мягким голосом произнес Гарун. – Но его найти не смог.

– Балфура?

– Его я нашел. И он рассказал все, что знал. Последнее было не совсем так. Балфур отвечал только на поставленные вопросы и, даже агонизируя, ухитрялся затуманивать ответы. Полковник оказался крепким орешком.

По пути домой Гарун пытался уяснить для себя, что же он в конце концов узнал, и планировал дальнейшие действия.