Кэтрин Куртц - Шахматная партия Дерини

Никто не произносил ни слова. Лицо Варина выражало полнейшее равнодушие, когда он смотрел на пленника.

– Так это и есть Морган? – сказал он ровным голосом.

Никакие эмоции не отразились ни в его голосе, ни на лице. – Наконец, еретик Дерини попался в наши сети.

Скрестив руки на груди, где было выткано изображение сокола, Варин медленно обошел Моргана, очень внимательно изучая его с головы до ног. Под его тяжелыми сапогами трещали щебень и разные осколки.

Горло Моргана крепко сжимала рука, и он не мог поворачивать голову и следить за Варином. Тогда он переключил внимание на священника, внезапно вспомнив его.

Это же Лоуренс Горони, приближенный архиепископа Лориса. И его присутствие здесь говорило, что Моргану угрожает опасность гораздо большая, чем он предполагал. Ведь единственная причина, по которой он мог оказаться среди этих разбойников, это та, что архиепископы вошли в союз с Варином и поддерживают его движение. И еще. Раз уж здесь Горони, а не кто-либо из высокопоставленных епископов, значит, они решили умыть руки, списать его со счетов, сделав вид, что хотят спасти его душу, и в случае его отказа от отречения, передать его на расправу Варину.

А ему от Варина ждать, кроме смерти, нечего. Миссия Варина на земле, как сам он объявил – это поголовное уничтожение Дерини. И он, конечно же, не позволит лорду Дерини Моргану, попавшему в его руки, уйти от судьбы, которую Варин предназначил ему.

Морган сдержал дрожь, с удовлетворением отметив, что уже способен делать это, а затем снова посмотрел на Варина, вставшего на прежнее место.

Глаза Варина были холодны и безжалостны. В них сверкнул огонь, когда он заговорил:

– Я не хочу терять времени, Дерини. У тебя есть что сказать, прежде чем я произнесу приговор?

– Приговор?… – Морган резко оборвал себя на полуслове, внезапно осознав, что он говорит вслух то, что думает, и тут же постарался скрыть свой страх и смятение. Проклятье! Неужели он получил такую сильную дозу, что не может контролировать свой язык? Ему следует тянуть время, ждать, пока наркотик перестанет действовать, пока мозг его не прояснится. Вся его жизнь зависит от того, как он продержится.

Дункан, вероятно, уже встревожился и начал поиски. Хотя Морган вовсе не был уверен в этом. Он не знал, сколько времени был без сознания. К тому же он, может быть, уже очень далеко от Святого Торина. Нет, ему не следует рассчитывать на помощь Дункана. Нужно выжидать, тянуть время, пока силы не вернутся к нему.

– Ты будешь говорить, Дерини? – спросил Варин, пытаясь угадать по выражению лица Моргана течение его мыслей.

Морган улыбнулся и хотел кивнуть, но рука, сжимавшая его горло, была тяжела и звенья кольчуги впились в его горло.

– Мы не в равных условиях, – проговорил он сдавленным голосом. – Ты знаешь, кто я такой, а я нет.

– Я твой судья, Дерини, – коротко ответил Варин, обрывая Моргана и изучая его с холодным любопытством. – Бог приказал мне освободить землю от таких, как ты. Твоя смерть будет важным шагом на этом пути.

– Теперь я знаю, кто ты, – сказал Морган.

Голос его окреп, но колени дрожали от напряжения. Он старался – и на этот раз это удалось – говорить спокойно:

– Ты тот самый Варин, который грабит мои северные владения и сжигает поместья. Я слышал, что ты сжигаешь и людей. Разумеется, ты делаешь это не из милосердия.

– Иногда смерть необходима, – холодно заметил Варин, отказываясь вступать в полемику. – Например, твоя. Однако мне придется тебя порадовать. Скрепя сердце я обещал дать тебе возможность покаяться в грехах перед смертью. Лично я считаю это напрасной тратой времени, но архиепископ Лорис настаивает. Если ты пожелаешь раскаяться, то монсеньор Горони примет твою исповедь и попытается спасти твою душу.

Морган посмотрел на Горони и нахмурился. У него появилась возможность еще подурачить их.

– Боюсь, что вы поспешили захватить меня, друзья мои, – сказал он задумчиво. – Если бы вы не сочли за труд предварительно поговорить со мной, то вы бы узнали, что я ехал в Джассу, чтобы отдаться на суд архиепископов. Я уже решил отречься от своего могущества, покаяться в грехах и вести жизнь, полную смирения, – солгал Морган.

Черные глаза Варина сузились.

– Этому трудно поверить, Дерини. Из всего, что я слышал о тебе, можно заключить, что великий Морган никогда не отречется от своего могущества, и тем более никогда не смирится.

Морган чуть шевельнулся и с радостью обнаружил, что хватка тех, кто его держал, немного ослабла.

– Я в твой власти, Варин, – сказал он на сей раз правду, чтобы ложь, которую он произнес до этого, казалось более достоверной. – Тебе, наверное, сказали те, кто посоветовал применить марашу, что я, находясь под действием этого наркотика, совершенно беспомощен. Разрушены не только мои тайные силы, но и физические. Так что в таком состоянии я не могу даже лгать.

Это опять была ложь, и теперь многое зависело от того, поверит ли Варин в нее.

Варин нахмурился, ковыряя носком сапога грязный пол, а затем покачал головой.

– Я не понимаю, Морган, чего ты хочешь добиться. Твою жизнь уже не спасет ничего. Тебя сожгут на костре, и ждать этого осталось недолго. Зачем ты отягощаешь свою душу перед смертью новыми грехами?

«Костер, – подумал Морган, и его лицо посерело. – Я буду сожжен на костре, как еретик, и я не смогу защитить себя».

– Я уже сказал, что хотел отдаться на суд архиепископов, – твердо сказал Морган. – Вы не дадите мне возможность с ними встретиться?

– Такой возможности больше для тебя не будет, – бесстрастно ответил Варин. – Ты уже много раз мог это сделать раньше, но не сделал, и теперь твоя жизнь для тебя потеряна. Постарайся спасти хоть самое ценное – душу. Сделай это, пока терпение мое не лопнуло. Монсеньор Горони выслушает твою исповедь, если ты пожелаешь.

Морган перевел взгляд на Горони.

– И вы собираетесь разрешить это, монсеньор? Вы будете стоять в темноте и смотреть на убийство человека безо всякого суда?

– У меня нет других приказаний, кроме как попытаться спасти вашу душу, Морган. Таковы условия соглашения. После этого вы будете всецело принадлежать Варину и его людям.

– Я не принадлежу никому, священник, – крикнул Морган, глаза которого вспыхнули гневом. – И я не верю, что архиепископы пошли на такое грубое нарушение законов.

– Законы и справедливость не для таких как вы, Морган, – возразил Горони. Его лицо в свете факелов было зловещим. – Ну, вы будете исповедоваться?

Морган лизнул пересохшие губы и мысленно обругал себя, что дал волю своему темпераменту. Спор ни к чему хорошему не приведет, теперь он это видел. Варин и священник ослеплены ненавистью. И он ничего не может сказать, чтобы это на них повлияло. Он может только ускорить свою смерть, если не будет осторожен. Ему необходимо выиграть время!