Андрей Плеханов - Бессмертный

– Ага, – ответил голос водителя. – Слышь, Тимофевна, в сельпе хлеб есть?

– Привезли только.

– А консервы?

– Этого добра всегда хватат. Собрался, что ль, куда?

– А как же? В лес надо ехать, на делянку. Тебе ж первой дрова надо будет. Принеси-ка мне с огороду лучку, редиски, огурчиков. Да побольше.

– Смотри не лопни.

– Давай, давай. За мое брюхо не беспокойся. Хозяин у него хороший, как-нибудь не обидит.

Через десять минут дверь приоткрылась и в нее вплыл большой пакет, набитый всякой зеленью. За ней появилась всклокоченная голова Алексея.

– Это вам. Пойду в магазин. Деньги есть?

– На. – Дема сунул в огромную лапу смятую кипу бумажек.

– Да ты что как, не считая? А как обжулю?

– Алексей, не смеши. Покупай побольше и получше. Не экономь. Надо будет, еще напечатаем.

– Ну смотри. – Петрович качнул головой и сунул деньги в карман. – Вон видишь, избушка? Моя!

В голосе его прозвучала гордость. И действительно, гордиться было чем. Дом тянулся к небу остроконечной крышей, отличаясь от всех изб в деревне какой-то нездешней аккуратностью и изяществом. Демиду вообще не приходилось видеть таких домов в русских селах. Он словно сошел с картинки западного туристического проспекта. Двухэтажный, светящийся желтым лакированным деревом, обвитый мохнатым плющом. Перед домом не было обычных для российского огорода грядок, увенчанных прутьями и обрывками целлофановой пленки. Зато в изобилии росли цветы. Дема присвистнул.

– Ничего себе! Ты его что, из-за границы вывез?

– Да нет. Что захотел, то и построил. Рукам-то я своим все же хозяин. – Он посмотрел на свои мозолистые клешни. – Через этот дом меня вся деревня чудаком считает. Все спрашивают: "А где же скотину-то держать?" А я и не хочу ее держать – баранку кручу, на жизнь хватает.

– В гости-то не пригласишь? Чайку попить.

– Приглашу, милый, да только не сейчас. – Алексей глянул настороженно, насупился. – Не обижайся. Сейчас нежелательно, чтоб народ видел, что я чужих на заимку повез. Разболтают ведь по всему белу свету, народ любопытный, недалеко и до беды. Сам понимаешь. И так тут много с тобой разговариваем. Прячься, давай.

Он захлопнул дверь.

– Дема, а ничего, что он сразу так много продовольствия закупит? – спросила Яна. – Там ведь больше десяти килограммов будет. Он может вызвать подозрение.

– У кого, у этих, что ли?! – Дема хмыкнул. – Вот если бы он пришел в магазин и попросил сто грамм колбасы и пятьдесят сыра, все бы сразу насторожились. За американского шпиона бы приняли. Здесь ведь затариваются основательно – ведрами и мешками. До следующего привоза.

– Привоза? Это что такое?

– Есть такое русское понятие, – пробормотал Демид. – "Привоз". Особый социопсихологический феномен. Привоз в магазин, черт бы его брал. Переводу на иностранные языки не подлежит.

– Это хорошо. У вас большой покупательный спрос у населения. Хорошо, что они так много покупают. Это способствует развитию экономики.

– Ага... – Дема поскреб в затылке. Не понимал он иногда этих иностранцев. Дурацкие у них шутки.

Петрович отсутствовал не менее часа. В это время не раз появлялись подозрительные бухие личности, шатались вокруг "УАЗа" и даже пытались открыть запертую дверь. Демка с Яной пришипились на полу и затаили дыхание. Обошлось. Наконец, дверь открылась и в нее вьехал, погромыхивая банками, огромный баул со снедью. Через полминуты машина рванула с места, заставив беглецов слететь на пол и громыхнуться спинами о стенку. С улицы раздался пьяный голос:

– Лех, богатый нынче? Дай на опохмелку.

Алексей остановил машину, открыл дверцу и внятно произнес:

– А питие, сын мой, есть от Диавола. Сия пагубная привычка отдаляет тебя от благословения Божия и разрушает ферментные системы организма. Иди, мой сладкий, и займись общественно полезным трудом. Сортир, к примеру, почисти...

– Ну и хрен с тобой, профессор гребаный! Умный больно выискался!

"Так-так, – подумал Демид. – Ферментные системы организма... Западный коттедж, в который посторонним вход воспрещен. Деревенский шофер по прозвищу "Профессор". Впрочем, улик для заведения отдельного досье недостаточно. Мало ли необычных людей на свете?"

Машина поехала и Демид немедленно засек время, посмотрев на часы.

"Наверное, Алексей – бывший политический зек. А может, пострадал из-за религии? Да-да! Повадки у него – как у попа-расстриги".

Мысль эта успокоила Демида и он предался занимательному кувырканию по салону, пытаясь ухватиться за что-нибудь не летающее взад и вперед.

"Буханка" ехала медленно, время от времени забуксовывая в песке и выбираясь из него с надсадным ревом. Наконец двигатель заглох и в салон заглянул Петрович.

– Что, ребятки, умаялись скакать? Ну, еще маненько осталося. Подсобите толкнуть мою конягу, что-то движок не тянет.

Демид выпрыгнул из машины. Дорога уже почти исчезла, оставив лишь заросшую травой колею. Березняк сменился темным пихтовым лесом, верхушки мрачно шелестели в недосягаемой вышине, а между гладкими коричневыми стволами стояло душное затишье. Поваленные под углами колонны гигантских деревьев создавали сюрреалистическую геометрию – живую и достаточно мрачную.

– Эй, парень, хватит таращиться. Наглядишься еще до одури, время будет. Налегай плечом. Гляди, вон девчонка-то твоя как старается!

Янка и вправду уперлась в зеленую тупую задницу "УАЗа", пытаясь сдвинуть незаведенную машину. Демид улыбнулся и поплевал на руки.

Машина остановилась на опушке леса.

– Ну вот и ваши хоромины. – Алексей жестом хозяина повел рукой. – Бывает, в сезон здесь охотники останавливаются, чаще осенью. А сейчас вас никто не побеспокоит. Так что располагайтесь, как дома.

"Хоромины" представляли из себя приземистую избушку, срубленную из толстенных бревен – неказистую, но с многовековым запасом прочности. Домик слегка покосился, уставившись на путешественников единственным темным оконцем, и прижался боком к просторному сеновалу. Впрочем, выглядел он вполне дружелюбно.

– Ну что, нравится?

– Как в кино. – Яна смотрела на избушку с изумлением. – Никогда не думала, что придется жить в хижине Железного Дровосека. Демид, ты читал такую сказку? Железный дровосек из страны Оз. Ее написал Фрэнк Баум.

– Это у вас – Баум, – наставительно произнес Демид. – А у нас – Волков. У нас, понимаешь ли, все свое, отечественное. Даже башка, набитая отрубями. У вас – Пиноккио, хулиган и тунеядец. У нас – Буратино, ставший на путь трудового перевоспитания...

– Я читала про Буратино, – сказала Янка. – Папа давал мне такую книжку, когда я была маленькая. Это хорошая сказка. Я даже клала ее под подушку...

– Эй, вы, буратины, хватит болтать. – Петрович спешил. Повел показывать нехитрое свое хозяйство. – Здесь у меня сенничок небольшой. Заготовил сено для теленка, а вот теленка так и не завел. Можно спать здесь ночью, да только комары сожрут. Ну, дом вы видели. Удобства все в лесу, умывальник – вот. Да, еще банька есть неподалеку, возле речки, хоть и черная, да справная. Натопить-то сможешь?