Андрей Плеханов - Бессмертный

Состояние это нарастало и достигло апогея через неделю после того, как он получил способности Ан-Тирита. Он с трудом припоминал сейчас подробности времени после гибели Алексея – объяснения с милицией, похороны, встречу с отцом Яны и ее отъезд. Какой-то могущественный покровитель позаботился обо всем – распутал весь клубок кровоточащих проблем, уладил все дела, заставил всех поверить в детский лепет, который нес Демид в попытке объяснить произошедшее и при этом не выдать ничего существенного. Демид не знал, кто помогал ему, но догадаться о вмешательстве извне было несложно – смерть Алексея была представлена несчастным случаем, про перестрелку в городе вообще забыли, к тому же Дема вдруг оказался богатым наследником – все имущество Алексея и разбитая машина Яны перешли к нему без особых бюрократических проволочек. Яна же начисто забыла все, что с ними произошло – о колдунах и Защитниках, о проклятии Агея, о собственных перевоплощениях и любви к Демиду. Она была уверена, что они прокатались несколько дней по лесам и деревням, познавая русскую самобытную глубинку и местный фольклор. Отец ее считал так же, и даже не беспокоился во время их отсутствия, полностью положившись на Демида. Дема получил свои доллары, но деньги его уже не радовали – после отъезда Янки тормоз, удерживавший его гиперчувствительность, лопнул, и его скрутило не на шутку.

К этому добавились еще и неприятности с возросшей деминой силой. Она выплескивалась из него буйными толчками, в самый неподходящий момент, и он ничего не мог с этим поделать. В автобусе он вдруг замечал, что пассажиры таращатся на него, как на чумного и обнаруживал, что поручень, за который он держится, согнут под прямым углом. Он ходил по улице с неестественной скоростью, люди вокруг него двигались, словно в замедленном кино и отлетали в стороны – он просто не мог вовремя притормозить.

Что и говорить, Демид был в трансе. Он заперся дома, чтобы ненароком не угробить кого-нибудь из подвернувшихся под руку (или под ногу) ни в чем не повинных сограждан. Всплески его неуемной энергии переключились на предметы его домашнего обихода и Деме оставалось только с грустью наблюдать, как его ухоженная квартира превращается в склад переломанной мебели. Ему не надо было даже трогать что-то – стоило ему слишком долго задержать взгляд на стуле, и тот торпедой несся по воздуху через всю комнату, с дикой силой ударялся в стену и превращался в кучу дров.

В один из омерзительных вечеров, когда Дема безуспешно пытался заснуть, отбиваясь от голосов соседей, ссорившихся где-то в соседнем подъезде, он решил, что с него хватит. Никакой надежды на то, что эти муки закончатся сами собой, не было. Он встал с покореженного дивана и осторожно взял со стола конверт из плотной бумаги. В нем, вместе с документами о наследовании, лежали ключи от дома Алексея. Если где-то и стоило искать выход к своему спасению, то это там. Вопрос стоял только в том, как добраться до этого дома.

Утром Демид вызвал такси. Он с сочувствием поглядел на симпатичного таксиста – бедняга не знал, с какой напастью имеет дело и не застраховал свою жизнь от несчастного случая. Но выбора не было. К тому же Демид платил долларами (других денег у него не было) и шофер был доволен и обходителен. Хорошее настроение таксиста быстро улетучилось, когда машина начала вести себя, как строптивая лошадь. Она без видимых причин разгонялась до дикой скорости и неожиданно глохла в самый неподходящий момент. Затем заводилась сама по себе и рвала с места в карьер, пока шофер судорожно цеплялся за руль. Сперва таксист удивленно хмыкал, но через двадцать минут уже материл свою "тачку" в полный голос. Демид на заднем сиденье обливался потом, пытаясь справиться со взбесившимися нервами. Он жалел, что не принял пачку реланиума перед поездкой. Хотя, кто знает, к чему это могло привести?..

Наконец, такси с ревом вылетело к желанному дому, всполошив всех собак в округе. Демид чуть ли ползком преодолел путь к входной двери, но все же умудрился сорвать калитку с петель. Он сделал шаг через порог, захлопнул дверь и в изнеможении свалился на пол.

И тут же ему стало легче. Смолкли голоса в его гудящей голове, солнечный свет утратил режущую яркость.

Демид наконец-то почувствовал, что он – дома.

В доме ничего не изменилось с тех пор, как Демид и Алексей в спешке покинули его той злополучной июньской ночью. Даже пыль не села на пол – все дышало порядком и основательностью прежнего хозяина. Кодовый замок на втором этаже был разворочен Демидом во время его последнего визита, и он беспрепятственно попал в святая святых Алексея – лабораторию.

Демид прислонился к косяку и задумался. Впервые за последнюю неделю мозги его были способны к каким-то мыслям. Демид был козерогом по знаку зодиака, и, как все козероги, предпочитал обдумать и взвесить все обстоятельства, прежде чем совершить какой-нибудь поступок.

Он вспомнил, как впервые, ночью, прокрался в этот дом. Все здесь тогда выглядело странно и чужеродно, а сам Алексей казался загадочным и неприятным типом. Кто знал, что он окажется Защитником? Демид вспомнил мертвую улыбку Петровича и его передернуло. Что хорошего сделал Алексей? Втянул Яну и Демида в свою борьбу с Гоор-Готом. Насильно превратил Демида в гиперсенсорного нежизнеспособного уродца и обрек тем на муки. Освободил ли он Яну от проклятия? Нет, это сделал уже сам Демид. Победил ли он Гоор-Гота? Это тоже пришлось доделывать Демиду. Демид не мог назвать Алексея ни своим учителем, ни предметом для подражания. Кем же он был?

Он был Ан-Тирита, и это все, что мог сказать о нем Демид.

В мыслях Дема сейчас постоянно употреблял это странное слово – Ан-Тирита. Язык не поворачивался назвать Алексея Защитником. В конце концов, что и от кого он защищал? "Защитник" – это было как-то слишком глобально, слишком по-христиански, а может быть, даже слишком по-человечески. Демиду же казалось, что Ан-Тирита не преследовал каких-то общечеловеческих целей. В конечном счете единственное, что его интересовало, это была победа над Гоор-Готом. С такими способностями, какими обладал Алексей, он мог бы стать великим лекарем, мог бы завоевать целые страны или обнародовать величайшие открытия. Но он не сделал ничего такого. Он был словно гостем на Земле, пришедшим, чтобы выполнить свое небольшое дельце. И это вызывало у Демида сомнение в его человеческой сущности.

Хотя, с другой стороны, Алексей Петрович Куваев (фамилию Демид узнал при оформлении наследства), несомненно, был человеком. Он родился и вырос как человек, и был более или менее обычным гомо сапиенсом, пока с ним не произошло то же, что и с Демидом. Кто-то сделал его Защитником. Помимо его воли. Дема вспомнил, как Петрович говорил, что поначалу и ему пришлось несладко. Но, потом он, очевидно, сумел привести себя в порядок. Почему же он так стремительно потерял свою силу к тому моменту, когда его встретил Демид?