Мэтью Стовер - Герои умирают

Он все бормочет и бормочет, но я так восхищена изяществом его идеи, что не слышу остального.

«Он изобрел некую разновидность клетки Фарадея. Это значит, что он проводил примитивные научные исследования. Надо же, ведь считается, что жители Поднебесья не могут заглянуть дальше непосредственного магического эффекта. Наши социологи уже не первый год твердят, что использование магии притупляет склонность к науке. Из их теории следует, что местные могут блокировать заклинание только с помощью контрзаклинания, вместо того чтобы использовать принцип, лежащий в основе этой отрасли магии. Это впечатляет! Обязательно добуду себе несколько таких сеток».

– … конечно, без грифонова камня они вряд ли смогут защитить от могущественного мага, – продолжает Коннос, – но на этот случай у меня кое-что припасено. Вот. – С этими словами он достает из висящей на поясе сумки костяной футляр для свитков. – Я сам написал это заклинание, которое называю «Вечным Забвением». Это самое могущественное из всех известных защитных заклятий, но использовать его можно только в крайнем случае.

– Будем надеяться, оно вам не понадобится, – обрываю его я, так как на еще одно долгое объяснение может не хватить времени – А теперь я попрошу вас снять сетки. Ненадолго, – торопливо добавляю я, заметив, что Коннос задохнулся от возмущения – Иногда Королевские Глаза подсылают к нам шпионов.

– Я не шпион! Разве шпион взял бы с собой на задание жену и дочерей?

– Нет-нет, вы не поняли. Я прекрасно знаю, что вы хороший, честный человек, – вдохновенно лгу я. – Дело не в этом. Однако на человека можно наложить заклятия, которые подтолкнут его к предательству помимо его воли, или связаться с ищущими его и рассекретить свое укрытие. Я должна осмотреть вас, чтобы проверить, не наложены ли на вас, разумеется, без вашего ведома, подобные заклятия. Все остальные, за кем идет охота, уже ждут там, куда я отвезу вас; это место защищено от любых видов поисковой магии. Проверяя вас, я лишь стараюсь защитить их и себя.

Коннос озирается на свою жену, та отвечает ему испуганным взглядом. Прежде чем они успевают сказать хоть слово, стоящий у окна Ламорак произносит:

– Опасность.

Я моментально оказываюсь рядом с ним. За спиной слышен шорох – Таланн и близнецы встают с пола и готовятся к схватке.

Залитые солнцем улицы выглядят совершенно обыденно – обветшалые дома на закраинах и липкая грязь, оставленная дождями, в центре. Немногочисленные горожане идут пешком. Люди, ищущие работу, направляются по дощатым тротуарам в сторону Рабочего парка, пересекая улицу Мошенников.

Я хмурюсь, не понимая, что в этой картине настораживает. Я уже хочу спросить Ламорака, что он такого увидел, как вдруг осознаю, что его взволновало то, чего он не увидел: нигде нет наших помощников.

В начале переулка, где частенько находят укрытие объятые сном пьяницы, пустота; на уклоне, у которого обычно сидит оборванный прокаженный, виднеется кровавое пятно.

Мое сердце сбивается с ритма. Дело плохо.

– Как? – медленно вопрошаю я. – Как такое могло случиться? Как они сумели подобраться столь близко?

Нет нужды объяснять, кого я имею в виду; мы оба знаем, что это – Серые Коты.

Ламорак мотает головой и тихо отвечает:

– Не знаю, наверное, заклинание какое-нибудь. Я вообще ничего не видел.

– Но я должна была почувствовать изменения в Силе…

– Мы знали, что когда-нибудь это случится, – говорит Ламорак. Он берет меня за плечи и поворачивает к себе лицом. Он смотрит в мои глаза, криво усмехаясь. – Берясь за это дело, мы знали, что не сможем всегда быть в выигрыше. Может быть, я смогу отвлечь их, чтобы вы успели вывести Конноса с семьей.

– Ламорак…

– Не пререкайся! – говорит он, закрывая мой рот своими губами.

Хэри показалось, будто его ударили ножом, и не потому, что Пэллес позволила целовать себя, не потому даже, что ей это нравилось. Она совсем не была удивлена, она привыкла к этому, нынешний поцелуй был далеко не первым.

С какой-то спокойной опустошенностью Хэри подумал: «Ламорак спит с моей женой».

Об этом узнают все поклонники Шенны – все, кто будет переживать Приключение в ее теле, все, кто будет просто смотреть запись, – все они смогут пережить то же самое.

Хэри почувствовал невыносимое жжение в груди.

Я легонько отстраняю его. Его безрассудный героизм трогает меня, несмотря на то что это несерьезно, – я не стану жертвовать Ламораком без надобности. Оставим героизм на крайний случай. Я поворачиваюсь к остальным.

– Это Коты, – коротко бросаю я. Коннос с женой хватаются друг за друга, а одна из девочек начинает плакать. Она видит, как испуганы родители, и этого ей вполне достаточно. – Они схватили наших помощников. Это значит, что мы уже окружены и нас собираются убить. У кого-нибудь есть рациональные идеи?

Близнецы обмениваются одинаково угрюмыми взглядами. Потом пожимают плечами, и один, кажется, Дак – обычно за обоих говорит он, – отвечает:

– Мы можем удерживать комнату и драться до тех пор, пока на помощь не придут кантийцы. Я качаю головой.

– Кантийцы еще не готовы выступить в открытую. К тому же без наших помощников они не смогут даже найти нас. Таланн?

Она по-кошачьи потягивается и хрустит пальцами обеих рук. Ее глаза горят странно знакомым огнем.

– Что сделал бы Кейн? Я вздрагиваю.

– Не стал бы задавать глупых вопросов!

Таланн настоящая фанатка. Ее привязанность ко мне в значительной степени объясняется ее надеждой встретить Кейна. Его тень все еще омрачает мою жизнь. Теперь я понимаю, откуда мне знаком этот ее прищур, – точно так же Кейн глядел вокруг, когда его загоняли в угол, когда наши жизни висели на волоске. В такие моменты он бывал почти счастлив.

С другой стороны, я знаю, что сделал бы Кейн: он пошел бы в атаку. Пробил их оцепление в каком-нибудь тесном уголке, где они не смогли бы использовать арбалеты, прорвался и убежал. Но для этого пришлось бы бросить на произвол судьбы Конноса с семьей – в противном случае их зашита будет мешать нам защитить самих себя. Я оглядываюсь на Ламорака, вижу его решительное лицо. Он ждет моего ответа. Я на все сто уверена, что Кейн не стал бы жертвовать собой, как предложил Ламорак, но Кейн не стал бы дожидаться моего разрешения действовать.

Все смотрят на меня. На какую-то долю секунды я замираю в неуверенности; мне хочется, чтобы решение принял кто-то другой.

– Ладно, – мрачно произношу я. – Близнецы вместе со мной смогут удержать эту комнату. Ламорак, отправляйся на восток!

– По крышам? Я качаю головой.

– Из дома в дом. Косалл вполне может пробить стену. Таланн, иди на юг, к реке. Если выберетесь, отправляйтесь на Медный Стадион и скажите…