Кэрол Берг - Возрождение

– Назови нам другой способ, иладд, – предложил Денккар, подтянутый джентльмен, воплощение разума и рационализма. – Все, что нам нужно, – попасть в Кир-Наваррин.

Я закрыл лицо руками, не зная, смеяться или плакать. Теперь я должен был остановить не одну войну, а две.

Почему ты берешь это на себя? Какое тебе дело до других народов? Это глупо. Подумай о действительно важных вещах.

– Это у меня такая дурная привычка, – пояснил я. – Разрешать чужие проблемы.

Теперь все совсем иначе. Пэнди гаши стали причиной нашего падения, и будет только справедливо, если ты поможешь все исправить. К тому же эти люди сами во всем виноваты.

– Ты ничего не понимаешь, в людях. Мы… Сидящие напротив поглядывали на меня как-то странно.

До меня начало доходить, что я делаю. Они слышали только половину спора.

Я надеялся сделать мир лучше, продолжал я мысленно. Вести подобные беседы внутри себя было очень утомительно. Александр – ключ. Ты мог бы это понять. Если у Денаса был доступ к моим воспоминаниям, тогда нет нужды объяснять все.

Ты тщательно оберегаешь свои воспоминания. Если хочешь, чтобы я понял, ты должен меня впустить.

Впустить… именно это я боялся сделать.

Трус. Я должен был догадаться.

Рабу не позволяют никакой личной жизни. Никакого уединения. В тот день, когда Александр купил меня в Кафарне, меня протащили через весь многолюдный город голым, привязанным к лошади, под ледяным дождем. Тогда я думал, что выставлен напоказ полностью, абсолютно. Но мои мысли всегда, даже в тот день, принадлежали только мне. Больше так не будет. Никогда.

– Кто-нибудь из вас знает, насколько далеко все зашло? – спросил я, стараясь сосредоточиться. – Насколько близко восставшие или войска Императора подошли к Дворцу Колонн?

– Один из моего круга недавно вернулся с сообщением, что армия людей приближается к воротам, – произнесла Товалль, ее звучный голос подходил не только для смеха, но и для серьезных разговоров. – Не знаю, правда, чья именно. Для начала хватит, если проход будет открыт.

– Я должен идти, – сказал я и поднялся со стула. – Я должен остановить это безумие. Увидимся у входа.

Нет. Легион еще не готов.

– Ну и что? Ты, кажется, забыл, что тело-то все-таки мое, а мне надо идти. Полагаю, легион знает дорогу.

Я должен проводить своих почетных гостей из замка к легиону. Я не могу исчезнуть, как вор, бросив тех, кто был верен мне, и даже тех, кто не был. Они не могут добираться туда сами, как гастеи, забывшие о своем круге.

– У тебя есть час, потом мы уходим.

Я не хотел ждать целый час. Ни минуты. Ведь каждая минута давала Мерриту фору. Прошло не меньше полусуток с тех пор, как он там. Дворец Колонн был всего в двух днях пути от моего дома… от Исанны, Катрин и юных Смотрителей. А те, кто поддерживает контакты с заклинателями в Эззарии, конечно, уже давно успели сообщить о происходящем. Эззарийцы придут, и они придут быстро.

Я отдал приказ, чтобы все, кто живет в замке, как можно скорее присоединялись к легиону. Голос внутри меня выражал нетерпение, когда я занимался приведением в порядок своего рассудка. Теперь настала моя очередь подгонять его, пока он требовал соблюдения всех церемоний. Каждого из гостей Денаса должен был посетить один из капитанов невеев, Товалль или Денккар, и ответить на все их вопросы. И каждый должен был решить, теперь, когда время великого похода пришло, хочет ли он идти или остаться. Большинство, разумеется, хотели идти. Некоторые боялись и предпочитали подождать и посмотреть, что ждет всех в Кир-Наваррине. Некоторые привыкли к жизни в Кир-Вагоноте и не видели смысла уходить. Они хотели жить в знакомом замке до тех пор, пока последний из гастеев не сможет охотиться. Некоторые согласились остаться и проследить, чтобы гастеи не вырвались раньше, чем в Кир-Наваррине будет подготовлено место для них. Часть этих решений не была окончательной, многие передумывали, услышав о том, что собираются делать другие. И все это отнимало лишнее время.

– Если Миддлук остается, то я, Флиинот, лучше уйду, иначе мне никогда не сделать карьеры. Лучше быть гостем Денаса в Кир-Наваррине, чем здесь, с Миддлуком.

– Я не могу оставить здесь Ваневиля одного. Он даже не умеет сделать себе приличного тела. И кто скажет, что нас ждет там? Вдруг мы начнем умирать?

– С самых темных времен я ждал возвращения в Кир-Наваррин, но если Грат хочет остаться и удерживать гастеев в подземельях, тогда я тоже остаюсь. Мы придем, как только нам прикажут. Скажите Денасу… этому иладду, как там его зовут, пусть не затягивает с устройством.

Это длилось вечность. Раз пятьдесят я спускался по широкой лестнице, чтобы уйти, и столько же раз поднимался обратно, чтобы от нетерпения рушить стены и разбивать мебель. Я видел, как слуга-рудей наполнил водяные часы для следующих суток, а лишь половина гостей Денаса приняли решение. Пока демоны входили и выходили, пришел Викс и объявил, что мне необходимо побывать в одном из поселений рудеев.

– Криддон говорит, его воины нервничают, им надо снова увидеть тебя и услышать твои слова. Тебе будет чем заняться вместо того, чтобы портить вещи. Ступай, я сообщу тебе, когда все будет готово.

Я был рад возможности двигаться. Хотя меня снедало нетерпение и желание попасть в башню Фионы прямо сейчас, я понимал, что надо спокойно и мирно привести в порядок все дела в Кир-Вагоноте. Демоны помнили темные времена. Помнили ужас изгнания. Никто не хотел повторения этого кошмара. Его не должно быть.

Когда я вышел из замка и пожелал всего хорошего тем гостям, которые хотели остаться в Кир-Вагоноте, я заметил на заметенном снегом балконе серебряное сияние. Золотистые волосы мелькнули лучом солнца во мраке. Она остается в Кир-Вагоноте. Я точно знал это… Валлин не показывалась с того вечера, когда мы виделись последний раз в ее комнате. Я кое-что понял, догадался, почему она так упорно пыталась уничтожить все, что было Сейонном и могло переплестись с сущностью того, кто поселился в моей душе, ко мне это не имело ни малейшего отношения. Когда я повернулся, она помахала мне, и моя рука сама поднялась помахать ей в ответ. Я не стал продлевать этот немой разговор. Он не позволил бы. Я просто поклонился и побрел по ступенькам во двор.

Мне привели лошадь, но я сказал, что она не нужна мне.

Что ты будешь делать? Это отвратительно – изменять плоть. Я не…

Я видел физическое тело Денаса только тогда, когда он сражался на учебной арене. Я понимал его нежелание, его гордость, но тело было моим, и я не позволю ему управлять им. Я только начал заклинание, вызывающее превращение, как внутри разлилось приятное тепло, словно я глотнул молодого вина. Потом последовала вспышка… выброс мелидды, от которого едва не замерло мое сердце… крылья развернулись, мягко и легко, как лепестки цветка, согретого утренним солнцем.