Алан Коул - История воина

– Значит, моя мать была колдуньей?

– Да.

– Не может быть! Она никогда не занималась магией и никогда не общалась с волшебниками.

– Мне кажется, она занималась магией, но отказалась от нее во имя любви к твоему отцу.

Я подумала о жертве, принесенной Гэмеленом, чтобы стать воскресителем, о том, как он теперь сожалеет об этом, и поняла, что он был прав. Тогда я вспомнила легенду о девушке, чьим именем я была названа, и рассказала о ней Гэмелену.

Он долго молчал, а потом сказал:

– Это не легенда, Рали. Это быль.

Внезапно я поняла:

– Значит, та Рали была…

– Твоей прапрабабушкой, – подхватил Гэмелен. – Теперь я понимаю, почему я так настойчиво учил тебя магии. Я чувствовал, что когда-нибудь придет день и придет испытание, которое только ты сможешь преодолеть.

Признаюсь, писец, я разрыдалась.

– Мать всегда говорила, – всхлипывала я, – что «Рали» означает «надежда».

– Да, друг мой, – сказал старый волшебник. – Ты и есть надежда. Наша единственная надежда.

Но дни шли, и надежда тихо умирала. Война с Сарзаной оборачивалась не в пользу Совета очищения. Все их усилия остановить его оканчивались неудачей, и только Оолумп радовался, когда генералы и адмиралы Совета проигрывали одну битву за другой. Тех, кого не убивали во время боя, бросали к нам в темницу, и кошелек Оолумпа толстел с каждым днем.

До нас доходили слухи о зверствах Сарзаны. Он осаждал острова, обрушивал на них магические бури, устрашал жителей ордами демонов, которые совершали неописуемые деяния, а когда острова сдавались, кровь текла рекой. Солдаты Сарзаны убивали, насиловали, грабили и жгли. С каждой новой победой его мощь возрастала, как будто души убитых им служили пищей для его черной магии. Конийские волшебники были так же беспомощны, как и военные. Брошенный в тюрьму генерал рассказал нам, что потерпел поражение, несмотря на то, что шестеро самых могучих магов Конии пытались установить щит для его наступающих войск.

– Они работали над ним несколько дней, а когда он был готов, мне сказали, что ни одна сила, известная богам или людям, не сможет пробить его. Я сам вел в атаку один из флангов. Сначала все было хорошо. Мы отбили их контратаку и снова пошли вперед. Я видел Сарзану на черном коне. С вершины холма он управлял своими войсками. Я приказал лучникам стрелять по нему, посчитав, что если даже они его не убьют, то хоть заставят убраться с холма. Но как только они спустили тетивы, подул черный ветер, и наши же стрелы попали в нас. А мои лучники, вместо того чтобы прекратить стрелять, давали залп за залпом, словно сошли с ума. И ни одна стрела не пропала даром, каждая находила цель – одного из моих солдат.

Битва закончилась, когда войска Совета побежали. По словам генерала, из каждой щели в земле выскакивали волки и рвали на части бегущих.

– Я остался в живых только потому, – сказал генерал, – что подо мной убили коня, и он, падая, придавил меня. Я пролежал под трупом коня всю ночь. – Обе ноги генерала были сломаны.

Потом он рассказал, как ночью приходили волки и пожирали уцелевших. Тут генерал разрыдался. Он всю ночь слышал вопли.

– Несколько храбрых офицеров вернулись, чтобы спасти меня. Ну почему боги не послали мне смерть!

Генерал и сам оказался храбрым человеком. Он не молил о пощаде, когда за ним пришли. Мы слышали, как палачи мучают его. Он почти не кричал, и он так и не попросил пощадить его.

Через несколько дней Оолумп принес весть о еще большей катастрофе.

– Теперь монета мне понадобится скорее, чем обычно, капитан, – сказал он однажды утром, забирая посуду после завтрака. – На воле цены поднимаются.

Я со злобой выругала жадных фермеров и купцов, которые наживаются, случись только какая беда.

– Это происходит с самого начала, – жизнерадостно заявил он. – Старому Оолумпу кажется, что они оказывают народу услугу, так-то вот. Если бы цены не повышались, все продукты просто сметали бы с полок. А так бедным придется поголодать – ничего, они к этому привыкли. А те, у кого есть золото, поделятся им с нами, кому они нужны больше. Понимаете?

Я была в ярости, но так как он был неисправимый негодяй, переубеждать его было бесполезно. Поэтому я просто бросила ему монету.

– Так, значит, дела идут все хуже?

– Верно, госпожа, – согласился Оолумп. – Я слышал, что неделю назад начал дуть горячий ветер. С тех пор он дует день и ночь. Такой горячий, что пшеница сохнет на корню. Даже старики не видели ничего подобного. Здесь, под землей, его нет.

Я кивнула, машинально натянув на себя одеяло. В подземельях Конии всегда зима.

– Но дело не только в ветре, – продолжал Оолумп. – Люди начали болеть. Что-то вроде чумы, как мне кажется. Говорят, мертвецов так много, что всех не успевают похоронить.

– Сарзана! – прошептал Гэмелен.

– Все так думают, – продребезжал Оолумп. – Выходит, он просто дурак. Нападает на Изольду, используя все, что под рукой.

– Кажется, тебе все равно, кто победит, – заметила я.

Оолумп захихикал.

– Я же говорил вам раньше, для Оолумпа настали хорошие времена. Но когда правил Сарзана, было еще лучше. Я бы солгал, если бы сказал, что мне жаль, что тюрьма снова наполняется.

Он опустил в кошелек монету, которую я ему дала, хорошенько потряс его и ушел по своим делам.

– Неудивительно, что за нами еще не пришли, – заметила я. – Они слишком заняты собственными проблемами.

Гэмелен не ответил. Я посмотрела на него. Он о чем-то напряженно думал, нахмурившись и перебирая бороду.

– Нет, это невозможно, – бормотал он.

– Что невозможно? – спросила я.

Он раздраженно цыкнул на меня, и я оставила его в покое. Остаток дня мы не разговаривали. Я ложилась спать, а он все еще сидел на краю матраса и теребил бороду. Я хотела спросить его, в чем дело, но решила помолчать.

На этот раз я заснула, едва закрыв глаза. Не было чувства, что за мной наблюдает что-то злое. Мне снилось, что я с огромной скоростью падаю с вершины горы. Мне хотелось закричать и проснуться, но я не могла. Я слышала, как чей-то голос зовет меня по имени. Голос был пронзительный и злобный. Он мне показался знакомым, но я не могла вспомнить, где его слышала. Каменистая земля приближалась ко мне, я ожидала удара, но меня подхватил горячий ветер и понес по звездному безоблачному небу.

Я летела долго. Подо мной было бескрайнее море, лишенное жизни. Потом впереди я увидела остров. На острове дымно горели дома, и множество солдат убивали жителей. Мужчин и юношей они закалывали копьями или рубили мечами. Женщины и девушки подвергались различным издевательствам. По горной дороге спускалась вереница телег, запряженных лошадьми.

Мне хотелось посмотреть на гору, и через мгновение я оказалась там. На ее вершине стоял прекрасный храм, увенчанный золотым куполом, окруженный садом с прекрасными скульптурами, изображающими богов. Из храма выбегали солдаты, нагруженные награбленным. Некоторые солдаты заставляли жриц храма делать непотребные вещи. Потом я увидела Сарзану в саду. Он сидел верхом на черном боевом коне. Он смеялся и поощрял своих солдат к бесчинствам. Они начали валить статуи, срывая с них все, что казалось им, драгоценным. Нескольких жриц бросили на поверженных идолов и изнасиловали. Потом их убили. Я похолодела от ужаса и гнева.