Андрей Плеханов - Мятежник

– ... Слышь, приятель! – Второй мотоциклист оттеснил плечом ошалевшего толстяка и придвинулся к Демиду. – А про мою тачку что скажешь? Может, там тоже чего не в порядке?

– Ничего, – бросил Демид и снова уставился в кружку. – Катайся пока. Да, вот еще! Тут тебе из Риги «BMW R80R» предлагают. Не бери. Мотоцикл этот убит насмерть. Металлолом.

Байкеры удалились за свой столик. Вид у них был ошарашенный – словно они воочию увидели мотоциклетного Мессию, сошедшего с небес на землю. Шуму от них стало еще больше – толстяк что-то орал, оправдываясь и показывая пальцем на Демида, а приятель наседал на него, пытаясь схватить за грудки. Девицы скисли и хихикать перестали.

– Слушай, – негромко сказала Лека. – Они меня уже достали! Давай выкинем их отсюда или сами уйдем. У меня уже башка трещит.

– Подожди. – Глаза Демида стали неожиданно ясными. – Представление еще не началось. Все это – только прелюдия. Сейчас сюда придут трое молодых людей, тогда и начнется самое интересное. Они этим мотоциклистам рога пообломают. Только вряд ли это доставит тебе удовольствие.

Дверь открылась, и в кафе вошли трое, впустив за собой холод. Дверь за ними захлопнулась, но холод остался. Он исходил от этих людей – молчаливых, одетых в черную одежду. Потому что это были трое из АРДО.

«АРДО» – белые угловатые буквы на красном фоне. Нашивки украшали рукава парней. Лека уже знала: АРДО сокращенно означает «Армия Добра». И ничего хорошего это не предвещало.

В городе многие люди носили военизированную форму. Милиция, ОМОН, инкассаторы, таможенники, всякие там охранники. Они бывали хорошими и плохими, грустными и веселыми, злыми и добрыми. Молодые люди из АРДО были все одинаковыми. Улыбка никогда не появлялась на их лицах, и это придавало им всем одинаковый, заторможенный и даже металлический оттенок. Они были серьезны, вежливы, подтянуты, они выполняли какую-то свою миссию, но Лека очень сомневалась, что это можно было назвать Добром. Какое же может быть Добро, если люди не улыбаются? Единственный, ктo улыбался много и ласково, был отец Ираклий, духовный лидер Армии Добра. Теперь он появлялся на экране все чаще, и каждый раз в компании высокопоставленных лиц. Похоже, что идеи, которые он проповедовал, находили в их сердцах если не горячий отклик, то хотя бы безусловное одобрение. Ну в какой цивилизованной стране разрешили бы свободно расхаживать по улицам молодчикам из полувоенной религиозной секты, да еще и вооруженным? Конечно, вооружены они были не ахти как – милицейскими резиновыми дубинками, да и вели себя в основном смирно – присматривали за порядком, что-то вроде ДНД. Многие в городе приветствовали появление АРДО как долгожданное избавление от разгулявшейся преступности. В самом деле, на улицах стало немного спокойнее. Правда, ардовцы боролись пока с правонарушителями относительно безобидными – мелкими воришками, хулиганами подростками, пьяницами. Бомжи, толпами слоняющиеся по вокзалам и подземным переходам, куда-то исчезли. Ираклий, как Кашпировский, гипнотизировал телезрителей взглядом, а перед каждой его проповедью старушки во все голоса рассказывали, какие замечательные ребятишки в АРДО, как они помогли перейти улицу, как починили свет, как спасли от хулиганов, как сдали противного бомжа в милицию... Ну просто Тимур и его команда!

Леку тошнило от этого. Она пыталась теперь выключить телевизор всякий раз, когда Ирокез появлялся на экране и начинал: «Рад видеть вас, братья и сестры мои! Да пребудет с вами благоволение Божие...» Но Демид не давал ей сделать это. Он внимательно вслушивался в каждое слово отца Ираклия, вглядывался в его глаза, изучая, как противника перед боем. Смешно сказать, но Демид всерьез решил, что Ираклий – это новый Табунщик! Вот чудак-то!

Трое солдат АРДО (так они сами себя и называли – «солдаты») расположились за единственным свободным столиком в углу, заказали кофе и молча пили его, не разговаривая друг с другом и пристально разглядывая посетителей. Ребята как ребята – лет по двадцать, вполне симпатичные. Любители пива, притихшие было при появлении ардовцев, снова оживились и перестали обращать на них внимание.

– Лека, знаешь что? – Демид наклонился к девушке и зашептал ей в ухо: – Эти арды – настоящие фашисты! Они еще покажут всем почем фунт лиха!

– Да ладно, Дем! – Лека посмотрела на Демида как на больного, одержимого навязчивой идеей. – Чего ты привязался к ним? Нормальные ребятишки. Играют в справедливость, задурил Ирокез им головы. Фашисты... Скажешь тоже!

– Лека, я серьезно тебе говорю! Посмотри на их лица. Они уже не способны мыслить самостоятельно. Это – зомби. У них в башке не осталось никаких мотиваций, кроме послушания своему фюреру. Прикажи он им – они и убивать станут.

– Отвяжись.

– Люди уже начали погибать... Вьетнамцы... Помнишь, я показывал тебе заметки в газете? Кто-то убивает вьетнамцев на автозаводе. Их убили люди Ирокеза.

Лека вспомнила – действительно, недавно произошло несколько странных убийств. Четверых вьетнамцев забили до смерти. Но ведь вьетов лупили всегда. И до Ираклия, и до АРДО. И не только вьетнамцев, но и всех прочих нерусских. Наверное, Демочка все же перебрал пива с отвычки.

– Ага, понятно! – Лека язвительно улыбнулась. – Попробуем применить дедуктивный метод Шерлока Холмса. Картина вырисовывается жуткая! Злой дух Абаси, вселившись в отца Ираклия, зондирует сны несчастного Демика. Он врывается в эти сны без спроса и видит, что все они нашпигованы косоглазыми китайцами, желтыми, как сливочное масло. А поскольку Ираклий разумом слабоват и не в состоянии отличить китайцев от вьетнамцев, он начинает преследовать бедных маленьких вьетов и убивать их почем зря! Слушай, почему бы нам с тобой не создать Общество Защиты Вьетнамцев? Ты – председатель, а я коммерческий директор...

– ... Если в кране нет воды, значит, выпили арды! – Хриплый рев донесся с соседнего столика. Бородатый мотоциклист, оказывается, перенес огонь своего веселья на мальчиков из АРДО. – Э-эй, соколы Ирокеза! Приветствую вас, дети мои! – Он вскочил и вытянул руку вперед в нацистском приветствии. – Так у вас, что ли, полагается? «Дойчес зольдатен, унтерофицирен, нихт капитулирен...»

Он затянул песенку на немецком языке, отчаянно коверкая слова. Бармен вышел из боковой двери и что-то тихо сказал ребятам из Армии Добра. Один из них кивнул, поднялся и направился к расшумевшемуся байкеру.

– Ты нарушаешь порядок! – Слова ардовца прозвучали в притихшем кафе твердо и отчетливо. – Веди себя спокойно, или я накажу тебя!

– Накажу?! – Бородатый расхохотался. – Попу мне напорешь? Ой, мамочка! Держите меня сто мужиков, мне страшно! Слушай, ты, соплеглот! Клал я с прибором на Ирокеза вашего, и на всех вас, и на тебя лично!