Фред Саберхаген - Безжалостный убийца

Ник никогда не сомневался в том, что это важное сообщение действительно поступило от самого Фрэнка. Берсеркеры не умели как следует подражать человеческим голосам, также как и принимать человеческий облик. Эти убийцы так сильно ненавидели жизнь, что даже не желали подражать ей. Они с таким презрением относились к человеку, что даже не считали нужным идти на обман. Голоса, принимаемые этими отвратительными машинами тогда, когда те считали необходимым или удобным использовать человеческий язык, скорее походили на пародию речи. В некоторых случаях эти пародийные голоса были неуклюже смоделированы из настоящих голосов, записанных через их пленников.

Хотя его знакомство с полковником было мимолетным, Ник, если бы его спросили, охарактеризовал бы Фрэнка Маркуса, как человека, совершенно не способного на самоубийство. Когда силы были не в пользу полковника Маркуса,— а в такой ситуации он бывал не раз,— он все же сражался до конца, стремясь выйти живым и победителем.

Ник страшно уважал Фрэнка, несмотря на то, отвращение, которое испытывал к нему Фрэнк. Нет, не отвращение, это слово было бы не совсем верным для описания отношения полковника. Испытывать отвращение к компьютерной программе Фрэнк не мог от природы. Это было все равно, что понапрасну тратить энергию, испытывая неприязнь к карте или паре плоскогубец. Все эти вещи были полезными инструментами и заслуживали уважения и использования по назначению.

Разведчики продолжали упрямо продвигаться вперед. Иногда они шли группой, иногда следовали одним коридором, иногда разделялись и шли параллельно, но старались никогда не терять друг с другом связи.

К их неимоверному изумлению они однажды натолкнулись на то, что выглядело как зеленые растения, зелень, которая и впрямь росла за стеклом этой... этой штуки.

Такая прелесть вряд ли могла оказаться в апартаментах гудлайфов.

Хейвот, страшно заинтригованный увиденным зрелищем, хотел свернуть с пути и полюбоваться растениями.

Но Принсеп настоял на том, чтобы они продолжали придерживаться цели, ради которой и предприняли это опасное расследование. Он строго-настрого предупредил всех, что все сколько-нибудь таинственное, заманчивое или интересное, что появляется в коридорах или боковых ответвлениях, может оказаться частью хитроумного капкана.

Дайнант выступил в поддержку:

– У него было более, чем достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече с нами. Спланировать все и зарядить имеющееся на борту оружие. .

Лейтенант Тонгрес возразила:

– А я говорю, что он мертв, или близок к смерти. Мы находимся в самом его чреве, а он все еще не в состоянии убить нас.

Они продолжали идти.

Через некоторое время по радио, встроенному в скафандр, стало слышно, как кто-то из их числа бормочет себе под нос молитву, взывая о помощи.

Выжившие земляне разумно полагали, что подкрепление, о котором просил командор перед тем, как покинуть Иматру, рано или поздно, чтобы найти их, начнет в этом направлении прочесывать космос. Но понятия “рано” или “поздно”, а также “в этом направлении” были слишком слабым утешением, чтобы уповать на них. Не было никакой гарантии, что поиски увенчаются успехом, даже, если будут проводиться интенсивно.

Если реалистично подходить к вопросу, то шансов на то, что спасательный отряд с Иматры или откуда-нибудь придет к ним в ближайшем будущем, не было.

Тем временем на станции чужая машина-штурмовик, называющая себя полковником Маркусом, по-дружески и миролюбиво настаивала на том, чтобы сопровождать Ховелера на лабораторную палубу. Пока они шли, голос полковника из чужого тела машины сообщил, что у него давным-давно не было возможности с кем-нибудь поговорить, хотя, по правде говоря, не создавалось впечатления, что это его слишком расстраивало.

Анюта Задор вышла их встречать в дверях главной лаборатории. При виде компаньона Ховелера, ее кожа, несмотря на сильное влияние африканской наследственности, побледнела. Ховелер, запинаясь, безуспешно пытался ей объяснить что-то. Но стоящая подле него машина мешала. Из нее раздался вполне земной голос:

– Люди, вы смотрите не на берсеркера,— проскрежетал его голос.— Это я, Фрэнк Маркус. Бэдлайф в ящике. Я могу прояснить ситуацию в большей или меньшей степени. Я забрался в эту новую оболочку, потому, что она дает мне определенные преимущества в моей настоящей работе. Машина продолжала объяснять. Оказалось, что в любом сражении с заурядным неодушевленным врагом один полковник запаса Фрэнк Маркус или любой другой землянин придавали особое значение тому, что соответствующим образом экипированный человек, заключенный в свой ящик или ящики, в которые не может втиснуться никакое тело нормального взрослого человека, мог имитировать берсеркерскую машину так, что мог одурачить любого настоящего берсеркера.

Анюта Задор изумленно сказала:

– Среди нас существовало мнение, что Маркус был убит.

Ховелер утвердительно кивнул и высказался:

– Дело даже не в том, был ли убит полковник или нет. Даже, если берсеркер с первого взгляда не распознал в этой маленькой механической груде человека. Он все равно должен был почувствовать, что перед ним какая-то опасность.

Машина рассмеялась человеческим голосом:

– Меня бы отлично узнали. Знай вы меня, вы бы не сомневались в том, что я бы нашел какой-нибудь способ заявить о себе. Вот он я. Ну и что вы теперь с этим сделаете?

Голос полковника, исходящий все еще из того же тела берсеркера, рассказал, что на борт станции его привело задание — защита ценного груза.

Задор и Ховелер, у которых головы шли кругом от услышанного, согласились, что груз, состоящий из миллиарда протожизней был действительно ценным.

Полковник — теперь уже никто не сомневался, что это он,— продолжал:

– И должен заметить, что это не совсем тот груз, о котором так печется мой настоящий работодатель. Станция зашаталась от близкого взрыва. Ховелер спросил:

– А что это за сражение в космосе вокруг нас? Кто нападает?

– Берсеркеры, кто же еще? — и с этими словами полковник оставил их, чтобы приступить к своим обязанностям стражника, он искал место, откуда он мог бы наилучшим образом защитить палубу с искусственными матками.

Но перед тем, как выйти из двери, он оглянулся, блеснул металлическими глазами и добавил:

– Кто-нибудь из вас пойдет со мной или оба? Я расскажу вам тогда, где провел последние три сотни лет.

Некоторое время спустя после своего последнего пробуждения возле огромной машины Фрэнк, несмотря на ужасные вещи, которые ему пришлось наблюдать незадолго до того, как был схвачен, твердо придерживался своего первоначального убеждения: пленили его берсеркеры. Предложения же были не более, чем продуманной хитростью. Машина, до поры до времени игнорировавшая его, обратилась вдруг к нему на хорошем земном языке и сказала Фрэнку: