Ник Перумов - Посредник

И они попытались.

Задача казалась простой и понятной только поначалу. Что делать с душой, ставшей настоящим тараном, которым непонятный враг пробивает себе брешь в наш мир? Что делать с Юрием, когда они настигнут его? Убить? Явить собой карающую длань Господню?.. Ох, лишенько…

– Слушай, кореш! – Лейтенант Миша порой изъяснялся на самой натуральной уголовной фене. Общение с подведомственным контингентом накладывало отпечаток. – Слушай, в натуре, а что будет, если мы там по пульке в лоб схлопочем?..

– Копыта отбросим. В натуре, – не удержался Саша…

– Ага! Ну, так ведь даже интереснее! – Миха усмехнулся, молодецки выхватывая из воображаемых ножен воображаемую же шашку. – А то будет как в игровом автомате… Я такого не люблю.

– Тихо! – перебил его Самойлов. – Проясняется как будто…

Они долго ломали головы – КАК же это все будет. Каково это – открыть глаза в ином, совершенно реальном мире, где чувствуешь боль от ран, где живот подводит от голода, где запросто можно отдать концы.

И вот плотный серый туман, застилавший все вокруг них, наконец начал рассеиваться.

– Слушай, ну у тебя и видок… – начал было Михаил.

– Помолчи, Рэмбо, ну я тебя умоляю! – сорвался Саша.

– Хорошо, хорошо, кореш, извиняй… Я небось и сам сейчас попугаем расфуфыренным кажусь…

Нет, подумал Саша, попугаем ты отнюдь не кажешься. И черный мундир с золотыми полосками погон тебе очень к лицу. И выглядишь ты уже не взятым за мелкое хулиганство бомжем-алкашом, а… а настоящим офицером.

– Что это за форма? – пробормотал Михаил, растерянно оглядывая себя. Привыкнув к бесформенным ватникам и забывшим, что такое утюг, штанам, он, как на чудо, глазел на отутюженные до остроты клинка “стрелки” форменных брюк, а сияющие, как зеркало, ботинки, отпаренный китель и поражающий белизной подворотничок. Щеки Рэмбо были выбриты до последней стадии синевы. Талию охватывал кожаный офицерский ремень со странной эмблемой: двуглавый российский орел на фоне Сатурна с кольцами. На правом боку висела тяжелая коричневая кобура – крепилась она двумя ремешками, как принято было во флоте.

Саша оглядел себя. Та же картина. Мундир, погоны, ремень, кобура. Кобура тяжелая. Неудобно. Это ведь только в западных боевиках герой таскает какую-нибудь восемнадцатизарядную “беретту”, как детский пластмассовый пистолетик…

Не выдержав, Саша расстегнул клапан. Взялся за приятно-рубчатую, теплую рукоять, потянул на себя.

Более практичный Михаил тем временем озабоченно охлопывал накладные карманы кителя.

– Снарядили нас с тобой, кореш, как никакое ЦРУ не могло бы, – деловито сообщил он, рассматривая извлеченные “корочки”. – Офицерское удостоверение личности, чин чинарем! Эх, блин, в ментовке лейтехой сидел, и туг не повысили… несмотря на задание особой важности…

Спохватившись, Саша тоже полез за пазуху. Во внутреннем кармане отыскался полный комплект документов – удостоверение личности (“Самойлов Александр… звание: лейтенант… разрешено ношение оружия…” – все старославянской вязью. И печать с двуглавым орлом. Не с нынешним, куцым, а прежним, дореволюционным, с гербами городов Финляндии и Царства Польского на крыльях). Командировочное предписание: по окончании Высшего Санкт-Петербургского летно-космического училища имени цесаревича Владимира направляется для дальнейшего прохождения службы в распоряжение командующего Русского Космического Флота системы “Дзинтарс” адмирала Рождественского З.А. …И дальше – диплом (да я, оказывается, тут отличник!), характеристика (сплошь превосходные степени), “Перечень наград, поощрений и взысканий”: первое место там-то, второе место сям-то… благодарность номер раз, благодарность номер два-с… и так далее, до двух дюжин. Продовольственный аттестат… аттестат денежный… “Должностной оклад: сто девяносто четыре рубля семьдесят пять копеек…” Знать бы еще, какие тут цены… Потому как фантазия фантазией, а жрать хочется, аж брюхо ноет… Ну и всякий мелкий бумажный мусор: использованные билеты (“Надо ж! Лейтенанты тут до театра военных действий за собственный счет добираются!”), какие-то записки и даже, даже… Мятое письмо, уже затершееся на сгибах – но до сих пор сохранившее волнующий запах духов. ЕЕ духов.

Покраснев как рак, Саша поспешно засунул письмо поглубже в карман. Нет! ЭТОГО он читать не станет. Ни за что и никогда. Потому что… НАСТОЯЩАЯ Света ему не писала. И никогда не напишет.

Тем временем вокруг них стало уже совсем светло. И оказалось, что стоят они в высоком и широком кольцевом коридоре. Вокруг было пустынно. В стенах виднелись наглухо запертые железные двери, украшенные разнообразными устрашающими символами.

– Это мы на базе, что ли? – осведомился у пространства Михаил.

– Угу. База “Заря”. Штаб флота.

– Слушай, так, значит, надо по команде являться! – Мише-Рэмбо, похоже, все происходящее начинало не на шутку нравиться.

– Куда являться-то? – По натуре Саша был человеком сугубо гражданским.

– В Управление кадров, если я хоть что-то в делах вояк понимаю, – охотно пояснил Миша. – Пошли, пошли, нечего стоять! И когда пойдем – не забывай честь отдавать. Рядовым и сержантам – в ответ на их приветствие, старшим лейтенантам и выше – за три-четыре шага… Эх, учить тебя всему!

Пустынный коридор вывел Самойлова и Мишу в другой, прямой, куда более широкий и куда более оживленный. Рядовой, унтер-офицерский и офицерский состав прямо-таки сновал туда-сюда. У Сани моментом зарябило в глазах от обилия нашивок, аксельбантов, орденских планок и еще чего-то непонятного, что хотелось назвать полузабытым словом “позументы” (вспомнить бы еще, что это означает)…

И тут оказалось, что навыки исправного молодого офицера Саша вместе с документами не получил. Честь он отдавал коряво, дважды не заметил старшего по званию, за что получил устные замечания. Наконец мучения кончились. Возле внушительной двери с еще более внушительной вывеской “Управление кадров” их остановила внутренняя охрана.

Документы новоприбывших изучались долго и придирчиво. В видимом свете, в инфракрасном, в ультрафиолете. Наконец, самым верным из всех способов экспертизы – на просвет. Краснорожий унтер-сверхсрочник (три нашивки за тяжелые ранения, три солдатских “Георгия”, усищи как у Якубовича) вернул Саше бумаги – вернул с явным неудовольствием. Вот, мол, и эти двое не оказались шпионами, черт возьми…

Дверь отворилась. Взору Саши предстал самый обыкновенный отдел кадров (ну точь-в-точь родное пароходство!). Те же пухлые тетки-кадровички (только в форме), тот же крепенький мужичок-отставник… То есть, пардон, здесь он еще не был отставником, а носил три полковничьи звезды.