Сергей Лукьяненко - Спектр

– Дело не только в Ирине, дело и во мне, – решил Мартин. – Скажем, вы хотели, чтобы у меня с девчонкой завязался роман… потому отсекли Максимову и братьев…

Юрий Сергеевич фыркнул.

– Я же теперь не успокоюсь, буду копать до конца! – не выдержал Мартин. – Ну до чего же я не люблю намеков и недомолвок!

– Это как раз хорошо, – успокоил его Юрий Сергеевич. – Все, хватит о твоей уникальности. Ты не уникален, просто ты оказался в нужном месте в нужное время. Возможно, годом позже я нацелил бы на поиск девушки Кузнецова. А годом раньше – “Поспешая”.

– Володю Спешко, что ли? – удивился Мартин. Он помнил этого интеллигентного, очкастого паренька, быстро сделавшего себе хорошую репутацию, в разговоре к месту и не очень употреблявшего словечко “поспешим”, но полгода назад внезапно прекратившего работу. – Не слышал, чтобы его так звали. “Спешок” – слышал…

– Он в наших разработках проходил как “Поспешай”, – признался Юрий Сергеевич. – Но он больше не работает.

Официант принес рульку, пожелал приятного аппетита и удалился. Мартин с удовольствием оглядел заказ: подкопченная, нежная свиная рулька, сервированная пропаренной с грибками гречневой кашкой, с обжаренном в постном пахучем масле лучком и тертым перепелиным яичком на большой, матово-блестящей, круглой белой тарелке. Сказал:

– Знаешь, в каждом блюде должна быть своя изюминка. Вот здесь – тертое перепелиное яичко придает весь колорит!

– Я уже заметил, что ты к перепелиным яйцам неравнодушен, – согласился Юрий Сергеевич, берясь за нож с вилкой.

– И обязательно – пиво! Свежее темное пиво… А я в ваших разработках прохожу как “Ходок”? – решил блеснуть эрудицией Мартин.

Юрий Сергеевич, тщательно прожевывая кусочек мяса с гречкой, промычал:

– У… и впрямь вкусно… Тебе честно?

– Честно, – легкомысленно попросил Мартин.

– Нет, ты у нас проходишь как “Сноб”.

Никогда еще Мартин не чувствовал себя таким униженным. Впечатай его Юрий Сергеевич лицом в пропаренную гречневую кашку с пахучим маслом, лучком и тертым перепелиным яичком – унижение было бы куда меньшим.

– Не обижайся, – попросил Юрий Сергеевич. – Это еще до меня...

– А ты бы выбрал другое имя? – спросил Мартин.

– Честно? – спросил гэбэшник.

Мартин покачал головой и уставился в тарелку. Большую, матово-блестящую, круглую белую тарелку.

– Какая разница в именах, которыми нас назовут? – спросил Юрий Сергеевич. – Куда важнее, как мы сами себя зовем. Наедине с одиночеством, когда только Бог и дьявол могут услышать…

Мартин поднял взгляд на Юрия Сергеевича и спросил:

– Ты уверен, что в твоем роду не было ключников?

– Психиатр, поп, бухгалтер-растратчик… – начал перечислять Юрий Сергеевич. – Кстати, психиатр был алкоголиком, поп – под конец жизни стал расстригой… что-то не везло предкам. Как положено, были татарин и еврей. Век назад даже красный латышский стрелок замешался… Ключников не было.

Мартин невольно улыбнулся:

– А как ты озаглавил бы собственное досье?

– Дятел, – не раздумывая сказал Юрий Сергеевич. – Не потому, что стучу… потому что нудно долблю в одну точку. Иногда достается вкусная личинка. Чаще – труха.

Он аккуратно отрезал и подцепил кусочек рульки. Прожевал, сказал:

– Вкусно, честное слово. Спасибо. Быть снобом – очень приятное занятие.

– Ты думаешь, мне не доводилось голодать или делить последний сухарь на три дня? – спросил Мартин. – Пить воду из луж, жрать плоды, от которых то ли понос на неделю прихватит, то ли вообще копыта откинешь?

– Я знаю, – просто сказал Юрий Сергеевич. – Я же не говорю, что поставил бы на твоем досье слово “Сноб”.

– Тогда – какое?

– Денди.

Мартин пожал плечами.

– Джентльмен – слишком длинно. Да и слово немножко опошлено, – пояснил Юрий Сергеевич. – Английский денди вовсе не всегда ходил во фраке. Если надо было – отправлялся в Индию, болеть малярией во славу королевы. Когда надо – все должно быть комильфо, когда надо – не испугается пота и крови… воды из луж… Знаешь, что такое “комильфо”?

Мартин кивнул.

– Наша, российская беда, – неожиданно перешел к высоким материям гэбэшник, – именно в том, что мы любим крайности. Либо немытый тупой детина с многодневным похмельем и перегаром изо рта, либо самодовольный нувориш, боящийся испачкать пальчики и презирающий “быдло”. А Европа давным-давно поняла – будь джентльменом, если к тому есть хоть малейшая возможность, превозмогай все – если возможности нет. Потому рафинированные английские джентльмены построили великую империю…

– Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца… – пробормотал Мартин.

Юрий Сергеевич просиял:

– Именно! Это может показаться циничным, но это правда. Мир слишком разнообразен, чтобы быть неизменным. Нет у нас такого права! Спасибо нашим великим литераторам девятнадцатого века, властителям дум, Достоевским и Толстым, Куприным и Буниным… прочим – несть им числа. Уж если гуманизм – так со всепрощенчеством, уж если справедливость – то мгновенно, сразу и всем. Кухарок – в государыни… ведь предупреждал Александр Сергеевич, чем заканчиваются эксперименты с удовлетворением кухаркиных запросов… нет же! Захотели построить рай на Земле – в итоге получили коммунизм. Развратили и правящие классы, и низы… за что сгинули на чужбине, стали зеркалами революции или прослойкой между серпом и наковальней. Туда им и дорога! Как я рад, Мартин, что нынче у нас писателей почти что и нет, все на сочинительство историй для ключников перешли.

Мартин поморщился.

– Жестко? – отпивая пива, спросил Юрий Сергеевич. – Жестоко? Мы, своей российской любовью к крайностям, сами себе и выкопали яму. Спасибо ключникам, сейчас хоть как-то дышать можем. Иначе – пошла бы страна под откос… году в две тысячи пятнадцатом, по всем прогнозам, наставала нам полная крышка. Так что я твою страсть вкусно покушать, хорошо одеться и приятную музыку по дорогой системе послушать вполне одобряю. Потому что право это ты зарабатываешь потом и грязью, кровью и нервами. Как и положено зарабатывать... рульки с перепелиными яичками… – он опустил взгляд в тарелку. – Мартин, перейдем на что-нибудь покрепче?

Мартин подумал и заказал бутылку “Tullamore Dew”.

Они сидели еще долго. И говорили о всем, о чем угодно – только не о делах.

Где-то в глубинах космоса черные корабли ключников шли на сигналы неведомых маяков, включая все новые и новые планеты в галактическую транспортную сеть. Две последние Ирочки Полушкины искали, как спасти Вселенную. В кабинетах госбезопасности ночные дежурные подшивали документы о Мартине Игоревиче Дугине, свежеиспеченном майоре, ранее проходившем под кодом “Сноб”.