Стивен Кинг - Воспламеняющая взглядом

– Он в порядке, Чарли. Все в порядке. Они его просто отвели в полицейский участок. Ну, так что случилось?

Утирая высыхающие слезы, Чарли рассказала. Услышала разговор солдата по телефону. В связи с этим возникли какие-то беспорядочные мысли, чувство, что он хочет обмануть девушку, с которой разговаривает.

– А затем, когда возвращалась к тебе, я увидела его... и не могла остановиться... это случилось. Просто вырвалось... Я могла ему сделать больно, папочка. Я могла причинить ему сильную боль. Я его подожгла.

– Говори тише, – сказал он. – И слушай меня, Чарли. Думаю, что случилось самое обнадеживающее событие за все последнее время.

– Думаешь? – Она посмотрела на него с откровенным удивлением.

– Говоришь, это вырвалось у тебя, – сказал Энди, подчеркивая каждое слово. – Именно. Но не так, как прежде. Вырвалось лишь совсем немного. Это – опасно, малышка, но... ты же могла сжечь ему волосы. Или лицо.

Она в ужасе отшатнулась, представив себе это. Энди снова ласково повернул ее к себе.

– Это происходит подсознательно и направлено на того, кто тебе не нравится, – сказал он. – Но... ты и вправду не повредила этому парню, Чарли. Ты... – Все куда-то исчезло, и осталась одна боль. Разве он продолжал говорить? На какое-то мгновение он перестал соображать.

Чарли по-прежнему чувствовала, как Плохой поступок вертится у нее в голове, норовя вырваться снова, сотворить что-нибудь еще. Он как маленький, злобный и довольно глупый зверек. Стоит лишь выпустить его из клетки, чтобы сделать что-нибудь, вроде добывания денег из телефонов, и он может обернуться чем-то совсем ужасным,

(КАК С МАМОЧКОЙ НА КУХНЕ, ОХ, МАМ, ПРОСТИ) прежде чем загонишь его назад. Но сейчас это не имело значения. Сейчас она не будет думать об этом, она не будет думать об

(БИНТЫ, МОЯ МАМОЧКА ДОЛЖНА НОСИТЬ БИНТЫ, ПОТОМУ ЧТО Я ОБОЖГЛА ЕЕ) этом совсем. Сейчас важно, что с папой. Он как-то обмяк в кресле перед телевизором, лицо его искажено болью. Он бел, как бумага. Глаза налились кровью.

Ой, папочка, думала она, если бы я могла, я поменялась бы с тобой местами. В тебе сидит что-то, оно причиняет боль, но никогда не вырываетс из клетки. Во мне что-то большое, совсем не причиняет мне боли, но, ой, иногда так страшно...

– Я достала деньги, – сказала она. – Я обошла не все телефоны, пакет стал тяжелым, боялась – прорвется. – Она озабоченно взглянула на него. – Что нам делать, папочка? Тебе нужно прилечь.

Энди медленно пригоршнями стал перекладывать мелочь из пакета в карманы своего вельветового пиджака. Он спрашивал себя: кончится ли когда-нибудь сегодняшняя ночь. Ему хотелось поймать другое такси, отправиться в город и попасть в первый попавшийся отель или мотель... Но он боялся. Такси могут выследить. У него сильное ощущение, что зелена машина где-то поблизости.

Он попытался вспомнить все, что знал об аэропорте Олбани. Прежде всего это был аэропорт округа Олбани; по существу он находился не в самом Олбани, а в городке Колони. Район секты трясунов – разве дедушка не говорил ему когда-то, что это район трясунов? Может, они уже повымерли? А как насчет шоссе? Автострад? Ответ приходил медленно. Была тут одна дорога... какая-то Уэй. Нортуэй или Саутуэй, подумал он. Открыл глаза, взглянул на Чарли:

– Сможешь идти, детка? Пару миль?

– Конечно. – Она поспала в такси и чувствовала себя сравнительно бодрой. – А ты?

В этом вопрос. Он не знал.

– Попробую, – сказал он. – Мне кажется, мы должны выйти на главную дорогу и поймать машину, малышка.

– Проголосовать? – спросила она. Он кивнул:

– Выследить уехавшего на попутной машине довольно трудно, Чарли. Если повезет, кто-нибудь подхватит нас, а к утру уже домчит до Буффало. Если нет, мы будем стоять на обочине и голосовать, пока не появится зелена машина.

– Если так надо, – сказала нерешительно Чарли.

– Давай, – сказал он, – помоги мне.

Он поднялся на ноги – сильнейший удар боли. Покачнулся, закрыл глаза, снова открыл. Люди выглядели нереальными. Цвета казались чересчур яркими. Мимо прошла женщина на высоких каблуках, и каждый их стук по плитам пола походил на звук захлопывающегося стального сейфа.

– Папочка, ты правда сможешь? – Ее голосок звучал слабо, испуганно.

Чарли. Но Чарли выглядела нормально.

– Думаю, смогу, – сказал он. – Пошли.

Они вышли в другую дверь; служащий аэропорта, заметивший их, когда они вылезали из такси, на сей раз был занят разгрузкой чемоданов из грузовика. Он не видел, как они вышути.

– В какую сторону, папочка? – спросила Чарли. Он посмотрел в обе стороны и увидел Нортуэй, огибающую здание вокзала ниже и справа. Но как попасть туда – вот вопрос. Повсюду тянулись дороги – сверху, снизу, знаки ПРАВЫЙ ПОВОРОТ ЗАПРЕЩЕН, ОСТАНОВКА ПО СИГНАЛУ, ДЕРЖИТЕСЬ ЛЕВЕЕ, ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. Огни светофоров, словно встревоженные призраки, мигали в предутренней темноте.

– Думаю, сюда, – сказал он. Они прошли вдоль вокзала по вспомогательной дорожке со знаками ТОЛЬКО ПОГРУЗКА И РАЗГРУЗКА. Тротуар кончился в конце вокзала. Мимо них равнодушно промчался большой серебристый «мерседес», отраженный блеск ртутных светильников на его поверхности заставил Энди вздрогнуть.

Чарли вопросительно посмотрела на него. Энди кивнул:

– Идем дальше, в сторону. Тебе не холодно?

– Нет, папочка.

– Слава богу, ночь теплая. Твоя мама... Он не мог говорить.

И они ушли в темноту – крупный широкоплечий мужчина и маленька девочка в красных брючках и зеленой блузке, державшая его за руку, словно поводырь.

Зеленая машина появилась минут пятнадцать спустя и остановилась рядом с желтой кромкой тротуара. Из нее вышли двое – те самые, что преследовали Энди и Чарли до такси в Манхэттене. Водитель остался за рулем. Подошел охранник аэропорта.

– Здесь стоять нельзя, сэр, – сказал он. – Если вы проедете ту...

– Мне можно, – ответил водитель. Он показал охраннику удостоверение. Тот взглянул на него, посмотрел на водителя, затем на фотокарточку в удостоверении.

– А, – сказал он. – Извините, сэр. Нам что-то нужно знать в связи с этим?

– Ничего, что касалось бы охраны аэропорта, – сказал водитель, – но вы можете помочь. Видели сегодня кого-нибудь из этих двоих? – Он протянул охраннику фотографию Энди, а затем расплывчатую фотографию Чарли. На фото волосы заплетены в косички. Тогда была жива ее мать. – Теперь девочка на год старше, – объяснил водитель. – Волосы у нее короче. Примерно до плеч.

Охранник вглядывался, вертя фотографии в руках.

– Знаете, кажется, я видел эту девочку, – сказал он. – Она светловолосая? По фото трудно сказать...

– Верно, светловолосая.

– Мужчина – ее отец?

– Не спрашивайте, и я не буду вам врать. Аэропортовский охранник испытывал прилив неприязни к этому нахальному молодцу за рулем непримечательной зеленой машины.