Вячеслав Шалыгин - Кровь титанов

– Не понимаю, как мы могли попасть в такую задницу?! – парой точных выстрелов сбивая с ног очередного бойца, заявил в мыслеэфире Семенов. – То нас все эти пацаны жутко боялись и уважали, теперь лезут, словно мы и не Воины вовсе.

– По-моему, они и сами удивляются обуявшей их смелости, – откликнулся Ямата, мощным ударом отбрасывая вверх, через двадцать ступенек пятиметрового лестничного марша, одного из десятка врагов, прорвавшихся на дистанцию рукопашного боя.

– Какое-то движение в боковом коридоре, – настороженно подумал Семенов. – С фланга заходят?

– Это проход в катакомбы, – возразил Георгий. – Там должны быть свои.

– Свои, свои, – успокоил их приближающийся по полутемному коридору человек. – Правда, временно и до определенной степени.

– Попов? – узнал человека Семенов. – В разведку ходил?

– Думал, удастся подобраться к Ивану, – признался сыщик. – Не так это, оказывается, просто. Парень невероятно сильный телепат. Он способен охватить внушением любую по численности толпу. Хорошо, что среди них он один такой выдающийся.

– А среди нас? – поинтересовался Семенов. – Ты способен его победить?

– Не знаю, – инспектор присоединился к Воинам, открыв беглый огонь по накатывающим сплошной волной мальчишкам. – Здесь что, главное направление? Почему они дерутся с таким ожесточением?

– Наверное, догадались, что мы затеваем в этих подвалах недоброе, – Семенов стряхнул с себя пару малолетних бойцов, оглушив их при этом двумя легкими оплеухами. – Лежать, салаги, от греха подальше! Чтобы мне потом не пришлось объясняться с вашими мамками!

– Я чувствую приближение Ивана, – вдруг заявил Попой.

– Ты уверен? – обеспокоенно спросил Ямата. – Как ты отличаешь его ментальный фон от десяти тысяч других?

– Он сильнее, – пояснил сыщик, – а ещё – очень похож на отцовский. Видимо, сказывается примесь олимпийской крови. Меня всегда удивляла особая мысленная аура Туркина, и я изучил все её оттенки. У Ивана они такие же, только сильнее. Кстати, о папаше, вы его привели?

– Он не слепой, чтобы его водить, – резко ответил Семенов. – Надо будет – сам придет. Пока нам хватит и Зевса. Он там бульон какой-то варит из микробов, иди похлебай, пока не остыл.

– Не лезь в бутылку, – спокойно предупредил сыщик. – Придет Иван, без меня не устоите.

– Надо же, какие мы головастые! – язвительно высказался Воин, непроизвольно опускаясь на колени. – Это что?! Попов, прекрати! Мне драться надо! На коленях же неудобно!

– Да ни при чем я! – встревоженно ответил инспектор. – Соберись, я попытаюсь изолировать тебя от внешнего воздействия!

– Какое, к чертям собачьим, воздействие?! – безуспешно пытаясь встать, прорычал Семенов. – Ноги отнялись совсем! Жора, посмотри, может быть, я ранен? Дырок в пояснице нет?

– Ты что же, не чувствуешь боли? – удивленно спросил Ямата.

– Так что, ранен?! – взвыл Семенов.

– Да вроде бы нет, – быстро осмотрев товарища, ответил Георгий.

– Слава богу! – Семенов облегченно вздохнул. – А то у меня бывает. В драке иногда в раж войдешь – ничего не ощущаешь. Потом успокоишься – то палец сломан, то рана в полбрюха.

– Это Иван, – уверенно заявил Попов. – Вставай!

– Легко сказать, – неуверенно пробормотал Семенов, но на удивление проворно встал в полный рост. – Чудеса! Как ничего и не было!

– Я его пока сдерживаю, – морщась, словно от приступа головной боли, сказал сыщик, – но долго это не продлится. Мне нужны все мои сотрудники. Вызовите их сюда.

Чтобы вызвать остальных сыщиков «Омеги», Воинам пришлось разделиться. Семенов под прикрытием Попова остался в переходе, а Ямата отошел чуть назад, чтобы сосредоточиться и пробиться к Громову сквозь бурелом заполонивших мыслеэфир вражеских эмоций. Наступающие юнцы неплохо умели создавать ментальные помехи, но у Георгия было неоспоримое преимущество – опыт. В конце концов он «докричался» до Аврелия, и тот незамедлительно передал приказ Попова инспекторам. Сыщики, на всякий случай охранявшие Диктатора от проникновения в его сознание чуждых мыслей, тут же покинули свой почетный, но по большому счету ненужный пост, и отправились на передовую.

– Как дела у вас? – проводив сыщиков, задал Громов ненужный вопрос.

– Нормально, – ответил Ямата. – Но вечно нам не простоять. Эти скауты либо соберут здесь всех своих главных телепатов, либо догадаются бросить в нас какую-нибудь водородную гранату. Слушайте, Аврелий Маркович, раз уж этот Зевс сделал нам навстречу такой широкий шаг, пусть сделает ещё один! Если его солдаты ударят пацанам в тыл, мы сможем отбить пару этажей и выйти в сектор спортивных арен. Оттуда можно будет прорваться к ангарам боевых магнитопланов. Кавалерия всегда была предпочтительнее пехоты.

– Я передам ему твое предложение, только боюсь, Жора, что этот хитрый эскулап потому и заключил с нами союз, что собственных силенок у него осталось не больше, чем у нас. Мне тут по секрету нашептал один из наших разведчиков, что малолетки блокировали олимпийцев в районе космопорта, а корабли их союзников они просто расстреливают прямо с поверхности, стоит марсианам или колонистам сунуться хотя бы в стратосферу. Эти юные заговорщики самые свежие из всех нас. Так что перспективы, сам видишь, не радужные.

– Ну а от самого Зевса есть польза?

– Пока не ясно, – с сомнением ответил Громов. – До того как противник вывел из строя последний портал «планета–орбита», наши ребята успели перенести в подвалы оборудование из двести третьего модуля рем-базы, но этот хитромудрый доктор до сих пор колдует над его настройкой.

– Вы бы его как-нибудь простимулировали, – попросил Ямата. – Мой симбионт уже пищит от возмущения, да и энергия в оружейных накопителях кончается.

– А вы экономьте, – назидательным тоном посоветовал Аврелий. – Где кулаком, где коленкой под зад этим соплякам поддавайте.

– Так и делаем, – заверил Георгий. – Только они же невменяемые. Лезут, несмотря на тумаки. Им, для полноты картины, не хватает лишь красных шарфов и пены на губах, были бы вылитые футбольные болельщики…

Автономные реакторы вырабатывали гораздо больше энергии, чем требовалось для освещения просторного зала и стабильной работы аппаратуры, а потому: инженеры не постеснялись перекрыть все выходы дополнительными силовыми полями. Они могли включить и генераторы ментальных помех, но в этом случае бункер остался бы без связи с действующими вне его стен разведчиками, а также Воинами, которые сражались в прилегающих к подземелью коридорах и залах.

– Что такое война? – склонясь над экраном электронного микроскопа, рассуждал Васильев. – Бесконечные марши, неразбериха, голод, болезни, жизнь в подвалах и руинах, а ещё привычка к смерти, к её запаху и виду. Люди боятся войны, но в то же время не могут жить в полном спокойствии, ведь агрессия у них в крови. Лишите человека возможности воевать, и он сойдет с ума. Потребность в разрушении тем выше, чем более упорядочена жизнь.