Вячеслав Шалыгин - Кровь титанов

– Не надо! – в ужасе пытаясь прикрыть лицо руками, всхлипнул оператор.

Воин молча бросил его на пол и наступил ногой ему на шею. Послышался хруст, и последняя жертва, дернув обутыми в потертые сандалии ногами, затихла. Громов спрятал клинки в ножны и занялся аппаратурой. Крушить электронику было несколько сложнее. Справившись со вспомогательным оборудованием, Аврелий взялся за главный компьютер, но корпус основной машины был сделан из прочного металлопласта и выдержал даже усиленные боевым костюмом удары кулаков и ног титана. Не разбил её и металлический стол, с силой брошенный Воином с высоты собственного, в общем-то, немалого роста. Аврелий вынул из кобуры излучатель и тоскливо взглянул на индикатор заряда. Он показывал цифру три. Всего три импульса. Накопитель оружия был почти пуст, а возвращаться на базу Воину предстояло через территорию, полную остатков вражеских войск, но другого выхода не было. Громов разнес парой выстрелов компьютер на куски и спрятал оружие обратно в кобуру. Теперь пистолет стал на самом деле последним средством. Аврелий вновь приготовил к бою ножи и направился в центральный зал.

Семеро ничего не подозревающих ученых были увлечены обсуждением каких-то новых данных и не обратили на вошедшего Воина внимания. По мере приближения к группе генетиков произносимые ими слова становились все более отчетливыми, но от физического и эмоционального перенапряжения в ушах у Воина шумел как минимум водопад Анхель, и это серьезно мешало восприятию. Да и потом, он пришел убивать, а не слушать лекции…

…В мыслях Громова, сидящего в кресле под прозрачным колпаком, промелькнула тень запоздалого сожаления; Васильев подкорректировал настройки, и «машина Мнемозины» вытянула из памяти старого Воина все пропущенные семьдесят лет назад мимо ушей слова…

– …Я знаю причину, по которой это произошло, – отвечая на какой-то вопрос, заявил стоявший к Аврелию спиной человек в несвежем белом халате. –.Мы не учли того обстоятельства, что ген контролируемой агрессии нестабилен и легко поддается управлению. Гены, повышающие скорость мышления и расширяющие ассоциативные возможности, образуют с ним жесткий триплет, в корне меняя его свойства. Такое сочетание дает стойкий побочный эффект – агрессия становится неконтролируемой. Ее может сдерживать масса воспитательных и общественно-этических факторов, но все они условны. Стоит человеку с таким дефектом попасть в экстремальную ситуацию, как он тут же становится машиной для убийства.

– Особенно если он подготовлен к этому физически, как все титаны, – задумчиво потирая загорелую лысину, дополнил его высказывания другой ученый.

– Верно, – согласился первый. – С олимпийцами все было иначе. Мы не закладывали в них гены-ускорители, и потому их агрессивность оставалась под контролем.

– Сейчас главное – понять, как мы можем исправить эту ошибку, – не поднимая взгляд от стола, удрученно высказался ещё один генетик. – Ведь во все искусственные гены нами заложен механизм самозащиты. Если мы захотим подавить какой-то из них, он просто перейдет в состояние стойкого к любым воздействиям вируса.

– Все не так плохо, как вы себе представляете, – ответил человек в грязноватом халате. – Все гораздо хуже. Сочетание дефектных генов управляет не только поведением человека, но и воздействует на все искусственно сформированные участки ДНК. Они обмениваются информацией, и к чему приведет такое взаимодействие, я боюсь предположить. Даже если допустить, что в жизни конкретного человека с произвольно измененным кодом не произойдет никаких существенных катаклизмов и он не станет жертвой своей скрытой агрессивности, нет никакой гарантии, что этого не сделают его потомки. Ведь искусственные гены – это детали отцовского набора хромосом и передаются по наследству. Рождение человека – это уже первый в жизни стресс, следовательно, сработает механизм самозащиты. Гены начнут искать новое оптимальное сочетание и обмениваться информацией, то есть самосовершенствоваться. Но в отсутствие новых стрессов необходимость в активной защите отпадет, и агрессия вновь станет скрытой, а вот изменения останутся. Причем, скорее всего, это будут не просто выдающиеся способности, а то, что мы называем способностями паранормальными. Два-три поколения таких трансформаций, и титаны станут сверхлюдьми…

– Вряд ли, – возразил лысый. – Скорее, к тому времени они сожрут друг друга живьем. Ведь воспитывать волчат, будучи козлом, опасно. Когда они вырастут и превратятся в голодных, не знающих благодарности волков, воспитателю не помогут ни рога, ни копыта. Это поймет уже нынешнее поколение титанов, и, вот увидите, они сами приползут к нам на коленях, умоляя вернуть им нормальный человеческий облик.

– Чего мы сделать фактически не в состоянии, – с грустью резюмировал сидевший прямо на полу молодой лаборант.

– Ну почему же? – возразил первый ученый, указывая на таблицу, украшавшую одну из стен герметичного модуля. – Вот, пожалуйста, вирус-блокиратор. Своего рода влажная губка. С его помощью можно как бы стереть с доски заумные формулы, превратив её в tabula rasa.

– То есть полностью нейтрализовать все искусственные гены, превратив наш многолетний труд в потерянное время? – возмутился лысый, почему-то неуклюже заваливаясь вперед, прямо на расположившегося у его ног лаборанта.

– То есть… – Что хотел ответить генетик номер один, осталось загадкой.

Из его горла, рассеченного коротким взмахом ножа, хлынула кровь, и он, захрипев, схватился обеими руками за шею. Расправа над остальными учеными заняла у Громова не более нескольких секунд. Они не пытались бежать, а лишь зачарованно наблюдали, как мелькает матовое лезвие ножа и на белые халаты падают тяжелые капли их собственной крови.

В украшенный ценными картинками модуль Аврелий входить не стал. Он просто запер его снаружи и сначала поднял, а затем резко опустил давление в герметичном отсеке с одной атмосферы до десяти и обратно. Что произошло с теми, кто работал внутри, Воин представлял себе очень хорошо и потому даже не стал это проверять. Если честно, от обилия крови его уже слегка мутило…

…Громов реальный отвлекся от наблюдения за своим мнемоническим двойником и обратился к Васильеву:

– Может быть, хватит? Ты же увидел формулу зелья…

– Нет, – твердо ответил Виктор. – Я хочу досмотреть кино до конца.

– Это не кино, а жизнь, – возразил Аврелий. – Здесь конец грустный…

– Сейчас ты должен встретить маму? – голос Васильева чуть дрогнул.

– И тебя, – подтвердил Воин. – Вот уж не надеялся, что когда-нибудь придется пережить это вновь.

– Можно подумать, эти видения преследовали тебя в ночных кошмарах! – возмущенно заявил Виктор. – Взгляни на себя! Твой эмоциональный багаж беднее, чем у шизоида!