Вячеслав Шалыгин - Бессмертие наемника

Я размышлял довольно долго, но пока что никакого тайного смысла в сеансах связи с капитаном усмотреть не смог. Следовало либо выбросить это из головы, либо дождаться продолжения.

Н-ск. Сентябрь текущего года. Лаборатория

А вообще-то сейчас у меня было по горло собственных забот. Стало предельно ясно, что даже в несомненном успехе первого включения «ловушки» была какая-то незавершенность. Пространство нами было прорезано, это верно, однако, где находится выходное отверстие нашего слепого выстрела, я не понимал. Я не рассчитывал на некие «параллельные миры», теорию о которых модно сейчас муссировать в телесериалах, но технология обломков, принесенных «ловушкой», никак не соотносилась с нынешними разработками нашего родного мира, это подтвердили коллеги из аэрокосмического агентства. Следовательно, на том конце тоннеля был или похожий на наш (если угодно – «параллельный») мир, или нечто посложнее. Можно было предположить, что мы вместо пространства продырявили время и скользнули куда-то в будущее, но расчеты делались нами, а не черт-те кем, и расчеты эти мы делали не в пьяном угаре, а на совершенно трезвую голову. Я точно помню, что время нас не интересовало. Что же произошло? Это был первый вопрос.

Вопрос номер два: куда подевался артефакт ровно через пять минут после того, как уехали специалисты по космонавтике? Утащить такую тяжесть никто не мог, да и пронести мимо охраны что-либо без разрешения Совинкова – тоже. Что получалось: объект самоликвидировался? Странно…

Вопрос номер три: почему на одной из частей обломка! при более тщательном изучении мы обнаружили отчетливую надпись на чистом русском языке: «Верфи Д. Т. Романцева. Заказ № 12 – 765»? Такая маркировка наводила меня на тревожные мысли. Я вдруг отчетливо вспомнил яркое солнце и зеленые пейзажи из своих невероятных ночных видений…

Новая Россия? Эллада? 2352 год?

Я размышлял над этим весь день. Под вечер мы в полном составе сидели в первом зале лаборатории и пытались рассуждать.

– Если мы заглянули в будущее, то своим вмешательством могли нарушить какие-нибудь причинно-следственные связи, вот он и улетучился из нашей «вероятности», – словно услышав мои мысли, предположил Гриша, разливая по чашкам кофе.

– Ты бредишь, Гриня – грубовато возразил Епифан-цев, растирая покрасневшие от усталости глаза. – Такие связи теоретически могут нарушиться, если заглянуть в прошлое, а не в будущее.

– Да мы вообще не знаем, куда заглянули, – сопротивлялся Антончик. – Может, это какое-то нереализованное прошлое. Где прогресс развернулся в полную мощь не к концу девятнадцатого века, а уже в семнадцатом, например…

– Нет, Григорий, не то, – сказал Савинков, закуривая очередную сигарету. – Фантазия у тебя богатая, но я уверен, что никаких параллельных миров не существует, а перемещения во времени возможны только в одном направлении: из настоящего в будущее, секунда за секундой. То есть привычным для нас порядком.

Он указал сигаретой на настенные часы, которые неторопливо отстукивали четверть девятого после полудня.

– Тогда откуда мы выцарапали артефакт?! – раздраженно спросил Гриша.

– А был ли мальчик? – вяло спросил Епифанцев

– Устал, родной? – озабоченно поинтересовалась

Аня, несколько саркастично, надо заметить.

– Так, яйцеголовые, давайте все сначала, – потребовал я. – Во-первых, мы хотели соорудить нечто вроде подпространственного перехода между двумя точками, отстоящими друг от друга на несколько парсеков…

– Это ты так решил, – перебил меня Антончик, – а вот я уверен, что эти точки расположены в разных вероятностях одного и того же мира, нашего то есть…

– И твоя версия еще менее жизнеспособна, – повысив голос, продолжил я. – Как и шеф, я уверен, что параллельные миры – только пища для сценаристов фантастических мыльных опер, а у нас получилось то, на что мы и рассчитывали, – проникновение в атмосферу обитаемой планеты, расположенной где-то в глубоком космосе. В нашем пространстве, я подчеркиваю, и в нашем же времени!

– Где обитают трехголовые существа, владеющие русским языком! – язвительно вставил реплику Антончик.

– Теперь невозможно не согласиться с сомнениями

Григория, – заметил Савинков. – Что скажешь на это, Леонид?

Я пожал плечами. Что я мог сказать? Представить пришельца по фамилии Романцев, честно говоря, не получалось. Оставалось проникновение в будущее. Уж не в то ли будущее, что так ревностно защищал загадочный капитан Дремов?

– И все-таки это место в нашем мире, – упрямо ответил я.

– Кто знает? – многозначительно сказал Гриша и улыбнулся, как победитель.

– Я так и не поняла, почему исчез обломок? – с легкой и непосредственной улыбкой спросила Елена Владимировна, внося в лабораторию целый поднос румяных пирожков.

Мы разразились аплодисментами и оставили ее вопрос без ответа, накинувшись на угощение. Заметно подобрев после еды и уже не испытывая друг к другу такого сильного научного отвращения, как пять минут назад, мы закурили и продолжили беседу в более сдержанном тоне.

– За утерю артефакта нам еще придется отве титъ, – сказал Савинков, – поэтому давайте все-таки найдем ей объяснение.

– Я думаю, что сработал закон сохранения массы, – предположил Антончик. – Надо было забросить туда что-нибудь в качестве «противовеса», например Леона…

– Твоя масса подходит больше, – огрызнулся я, – да и значимость для проекта настолько мала, что такую замену никто бы не осудил.

– Не отвлекайтесь, – потребовал Савинков. – Что думает женская часть коллектива?

Елена Владимировна улыбнулась и повторила заданный перед ужином вопрос:

– Так почему же исчез обломок? Может быть, Гриша снова недалек от истины?

– Он «недалек» в принципе, – мстительно сказал я. Антончик снисходительно похлопал меня по плечу и, самодовольно улыбаясь, заметил:

– Для ведущего специалиста лаборатории – мелковато…

– Так объясни нам, в чем же дело, если такой «глубокий», – вступился за меня Епифанцев.

Я молча пожал программисту руку.

Антончик задумался, и, прежде чем он успел раскрыть рот, чтобы выдвинуть очередную теорию, меня осенило. Мысль была настолько ясной и простой, что я испугался, как бы она не ускользнула. С настоящими озарениями так чаще всего и бывает, поэтому их лучше выкладывать сразу, не придерживая.

– Мы прорезали не только пространство, мы еще и заглянули лет на триста вперед… Это же очень просто! – воскликнул я и зашарил по столу в поисках бумаги, и чего-нибудь пишущего. Все присутствующие, настороженно глядя на меня,замолчали.

– Вот, взгляните, – я обозначил на листке Землю ровным черным кружком. – Здесь мы. Точка «А».