Владимир Аренев - Правила игры

– Но... ты же веришь.

– Говорю тебе – что-нибудь придумается. Слушай, сходи, скажи, чтобы принесли пожрать, – иначе я ведь могу и не дожить до утра.

Брат ушел.

Армахог не способен... На такое – не способен.

/Но он сегодня пытался тебя отговорить, так?/

Так. Но...

Но.

Воительница покачала головой.

Очень хотелось выть. И есть.

Она поела и пошла к себе.

– Это что-то новое! – воскликнула Карна – Этого нет ни в одном историческом труде.

– Верно, – отозвался со своего места Мугид. – И когда наши повествования завершатся, вы поймете почему.

– А что тут понимать? – вмешался господин Чрагэн. – Разве ж любят те, кто оказался не прав, в особенности – правители и пресветлые, говорить об этом в открытую? Следовательно, Талигхиллу тоже это мало бы понравилось – он, наверное, и уничтожил подобные записи.

– Вы очень проницательны, господин Чрагэн, – бесстрастным голосом сказал повествователь. – И все же дождемся конца – тогда все поймете.

– Конца чего? – хмыкнул Данкэн. – Или – кого?

– Повествований, господин журналист. Повествований.

– Что сейчас? – угрюмо спросил Шальган. – Судя по моим ощущениям, глубокая ночь.

– Нет, что вы, – ответил Мугид. – Сейчас примерно пять-шесть часов вечера.

Мы удивленно переглянулись. Видимо, у всех внимавших сложилось такое впечатление, что сейчас как минимум полночь.

– На сегодня сеанс закончен? – уточнил я. Мугид согласился:

– Да, закончен. Завтра продолжим, господа.

Мы стали потихоньку расходиться.

Не знаю, как другие, а я лично намерен заняться чтением «Феномена».

Видимо, так уж устроен мир: стоит только что-нибудь запланировать, как моментально в твою жизнь вмешивается нечто, не позволяющее эти планы выполнить. На сей раз помехой моим благим намерениям оказался слуга – самый обыкновенный, ничем не примечательный. Мне почему-то показалось, что это именно он нес мою сумку в день прибытия... хотя, конечно, я мог и ошибиться.

Я давно уже хотел прояснить для себя ситуацию со слугами, и вот – выпал шанс. Он (не шанс, а слуга) шел по кольцевому коридору четвертого этажа, на который я как раз поднялся. Ну что же, изучение «Феномена» вполне может подождать.

– Уважаемый! Эй, молодой человек! – Я попытался привлечь его внимание, но – безрезультатно. Слуга удалялся неспешной походкой, абсолютно игнорируя мои выкрики.

Положим, как следует я не бегал уже давненько, но этого глухонемого я уж догоню, будьте покойны! – пообещал я неизвестно кому и припустил вслед за фигурой в цветастом наряде. Врешь, не уйдешь!

Приятно, что форму я еще не потерял и догнал уходящего сравнительно быстро. Он, заслышав наконец мои шаги, вздрогнул и обернулся. На лице молодого человека застыло удивление.

– Что-то случилось, господин?

– Ага. – Я судорожно заглатывал воздух. Вот тебе и форма. – Ага. Мне нужно... с вами... поговорить – уф!

Слуга почтительно ждал, мол, поговорить так поговорить. Причуда гостя – закон.

Я перевел дух. Нет, все-таки следует каждое утро вставать пораньше и бегать... ну, положим не вокруг башни, так хоть по лестнице – вверх-вниз, вверх-вниз – разиков этак пять. Хотя, пожалуй, и трех хватит за глаза... для начала. Тэк-с, о чем это мы? Ага, слуга.

– Поговорить, – повторил я. – Вы не очень торопитесь? Впрочем, все равно. Скажите, почему вас иногда очень трудно найти? И где, собственно, искать в случае необходимости?

– Именно меня или вообще кого-либо из персонала? – невозмутимо уточнил мой собеседник.

– Из персонала, из персонала.

Он в недоумении пожал плечами:

. – Разумеется, в башне. У нас нет какого-либо конкретного места, где мы постоянно находимся. Так... повсюду.

– Слушайте, а чем вы, собственно, занимаетесь? Нет, я понимаю: сервировка стола, поддержание чистоты и порядка... Но – в принципе?

Я чувствовал, что заговариваюсь и с умным лицом выдаю полнейший бред, но остановиться не мог.

– Простите, я не понимаю вашего вопроса, – вежливо моргнул слуга. – Не могли бы вы выразиться точнее?

В том-то и дело! В том-то и дело, что не могу. Я вообще тайнами со вчерашнего дня не занимаюсь, между прочим, – так что и уточнять-то нечего.

– Это вы меня простите. – Я потер висок. – Вот недавно искал вас, нужна была помощь, а никого рядом не было, и поэтому...

– Думаю, больше подобное не повторится, – пообещал мой собеседник.

– Я тоже так думаю, – выдавил из себя кислую улыбочку, насквозь фальшивую. – Скажите... сюда можно устроиться на работу?

– То есть? – Он вежливо приподнял левую бровь – не слишком высоко, а гак, в меру приличия.

– Ну-у... понимаете, у меня есть знакомый, который хотел бы определиться на подобную работу. Сложно сюда попасть? Слуга пожал плечами:

– Знаете, я бы посоветовал ему обратиться к господину Мугиду.

– Почему именно к нему? Он же только повествователь... или я ошибаюсь?

– Вы не ошиблись: господин Мугид – повествователь. Но именно он будет решать, принимать вашего друга на работу или нет. И кстати, мне кажется, у нас сейчас нет вакантных должностей.

– Ага, спасибо. – Я развел руками. – Простите, что потревожил. До свидания.

Слуга продолжал свой путь, а я мысленно плевался: тоже мне, сыщики-разбойники, по инерции пытаемся чего-то вызнать, выпытать! Ведешь себя как полоумный, кидаешься на людей – тьфу, противно!

С таким настроением только «Феномен» читать.

Тэк-с, на чем это мы прошлый раз остановились? Ага, там была ссылка на Приложение, связанное с суурами. Поглядим.

ПРИЛОЖЕНИЕ 5

Сууры и носители феномена Пресветлых

Само название «суур» происходит от имени древнего ашэдгунского мудреца Исуура. Жизнь этого человека, его слова и деяния заслуживают того, чтобы им посвятили отдельные тома (что, впрочем, и делалось, и делается по сей день). Учение Исуура во многом предопределило развитие философии, естествознания и культуры Ильсвура на несколько веков вперед, оно же стало основой мировоззрения особой группы в обществе древнего, а затем нового Ашэдгуна – бродячих мудрецов.

У Исуура было много учеников; по крайней мере, людей, которые именовали себя так, находим предостаточно. С другой стороны, сам он утверждал, что не принимал учеников. «Только тот, кто живет по сердцу и следует своей душе, становится моим учеником» (1, с. 23). Как считал Исуур, подобных людей было немного.

Но все же они существовали, и еще при жизни мудреца некоторые из них «перешли из качества учеников в качество принципиально новое, встали на следующую ступень Вечности» (1, с.71). Они оставили Исуура и странствовали по Ашэд-гуну и за его пределами.

После смерти Исуура эти бродячие мудрецы собрались на могиле учителя и совещались. (К тому времени за ними закрепилось название «сууры».) Предмет и результаты собрания первых сууров неизвестны.