Алекс Орлов - Грабители

– А меня из гостиницы выгнали, – пожаловался Фредди, когда в разговоре возникла пауза.

– Чего так? – спросил Иглесиас и широко зевнул.

– Деньги кончились.

– Эка невидаль, – вступил в разговор Гегель. – Деньги это пустое. Не стремись к ним, если хочешь понять смысл жизни...

– Ты это серьезно? – грустно усмехнулся Фредди.

– Вполне, – кивнул старик

– Гегель у нас знатный философ, – сказал Толстый Бено и активно почесал подмышки.

– Нет, я к этому еще не готов. Мне деньги нужны.

– Ну тогда – иди работать, – предложил Иглесиас.

– Точно, – ощерился Красавчик в кривой ухмылке. – Я сам когда-то работал на чистой работенке.

В это время в углу между двумя автоматами зашевелился человек. Он поднял свою косматую голову и, пьяно улыбнувшись, изрек:

– Во, страшная крыса, весь зоопарк тута...

– Подходи к нашему шалашу, Бьорк. Или ты еще спишь? – с насмешкой спросил Гегель.

– Нет, я не сплю, крыса страшная. Я даже слышал вашу трепотню насчет денег, – Бьорк потянулся.

– Одежду стирать будешь, Бьорк?

– Эх, страшная крыса, а на кой мне? С бабами я не сплю, а бутылки от меня и так не бегают. Выпить есть?

– Ты же знаешь, мы не пьем, – развел руками Гегель, который по сравнению с Бьорком выглядел как университетский профессор.

– Ну-ну, трезвенники. А ты не верь им, парень, – обратился Бьорк к Фредди Чингису. – Они сами только о деньгах и думают. Выпить им не надо, но вот за клок сена они удушатся...

– А кто ты по образованию, Фредди? – спросил Гегель.

– Ну, в детстве хотел стать инженером, но в колледж не прошел. Тогда решил стать учителем – тоже зашился на экзаменах. Ничего не оставалось, как поступить на журналистский факультет...

– И че, не пошла работенка? – спросил Красавчик.

– Сначала пошла. Я даже на радиостанции работал.

– Как называется? – проявил интерес Бьорк.

– "Серебряный снег".

– Хорош-шая радиостанция, крыса страшная.

– Ты что, знаешь такую? – удивился Толстый Бено, продолжавший чесать подмышки.

– Откуда? – пожал плечами Бьорк. – Просто название понравилось, крыса страшная. Как-то на свалке я накопал целый ящик лосьона "Серебряный ветер". Так я его, крыса страшная, три дня сосал, пока в хосписе не очнулся... Прикинь – лежу весь в трубках, как спагетти.

– А что за должность ты исполнял на радио, Фредди? – поинтересовался Гегель.

– Диджеи четвертого разряда, – ответил Чингис и неожиданно для себя испытал чувство гордости.

– Оба-на, страшная крыса. А чего же ты делал? – заинтересовался Бьорк. От него исходила такая ударная волна угара, что даже привычные к запахам бродяги отворачивались.

– Динаму раскручивал. Это по-нашему означало – заполнять промежутки между треками...

– А чем заполнять?

– Да кто чем может. Один мой коллега анекдоты рассказывал, другой комментировал "Камасутру", третий...

– Чего комментировал? – переспросил Бьорк и икнул.

– Это книжка такая, поучительная, – проявил осведомленность Красавчик. – Она учит, как трахнуть бабу, чтобы вы оба ничего не поняли!

Красавчик довольно заржал, и при этом все его лицо страшно перекосилось.

– Ну так что там про твою работу, Фредди? – напомнил Иглесиас. – Кто там чего делал?

– Наш босс говорил, что главное – привлечь слушателя, а сделать это может только хороший диджеи. А что он при этом будет делать, не важно – главное найти свою изюминку. Был у нас один парень, который принимал рвотное ну и заливал все микрофоны, натурально. Так у него рейтинги просто зашкаливали – народу очень нравилось. Правда, недолго.

– А чего так?

– Да помер от заворота кишок.

– Ну а ты чем удивлял публику? – спросил Гегель.

– Я лучше всех использовал слово "задница". От одного корня мог получить сто сорок восемь слов...

– О! – воскликнул Бьорк. – Да ты просто этот, как его...

– Филологический феномен, – подсказал Гегель.

– А точно, крыса страшная! Он самый!

– Так чего же ты ушел с радиостанции? – спросил Толстый Бено. Он перестал чесаться, но было видно, что скоро начнет снова.

– Уволили меня, – скорбно обронил Чингис.

– Такого талантливого? – удивился Бено.

– Да. На мое место взяли одну сучку. У нее была сногсшибательная фишка – приводить в студию дружка и жариться с ним до упаду. В таком состоянии она была вне конкуренции. У нее не было своего угла, вот она и таскала мужиков в студию, заодно завоевала титул "Диджеи года". Жени Шабае – так ее звали...

Дверь в прачечную открылась, и в помещение вошел патрульный полицейский.

– Добрый вечер вам, сержант Марвел, – поздоровался Гегель.

– Привет, старик.

Марвел внимательно всмотрелся в лица всех сидевших на полу бродяг и, видимо, не найдя того, кто ему нужен, повернулся и вышел.

На то, что оборванцы бесплатно стирали свои тряпки, он смотрел сквозь пальцы. Это была цивилизованная часть "уличных рыцарей", и с ними у полиции не было никаких проблем.

– Уважительный полицейский, – заметил Бено, опять начавший чесаться.

– Да, такой не бьет в морду ни за что, – согласился Иглесиас.

В этот момент открылась дверь. Все повернулись, ожидая снова увидеть полицейского, однако это был Михель Царик,

Некогда он тоже входил в уличное сообщество, но потом завязал с травой и спиртным и выбился в люди. Теперь он состоял на службе и работал на узле связи, однако без старых друзей тосковал и частенько заходил в ночную прачечную.

– О, Михель, крыса страшная! – радостно заголосил Бьорк. – Горючка есть?

Вместо ответа Михель бросил Бьорку жестянку с пивом. Тот поймал ее налету, словно пес, и с рычанием стал срывать крышку. А Михель продолжал раздавать подарки, состоявшие из просроченных леденцов, подмокших сигарет и позавчерашних колбасок из заведения "Дер-Нах-Цуг".

С Фредди Михель поздоровался отдельно и сразу стал спрашивать, как у того дела.

– Да хреново его дела, – ответил за Фредди Иглесиас, закуривая дареную сигарету.

– Мне теперь жить негде, – подтвердил Чингис и впился зубами в колбаску. Он был очень юлоден, и сейчас при виде еды у него даже затряслись руки.

– Тебе нужно работу искать, приятель, – посоветовал Царик. – Вот я образовался при службе и теперь в полном порядке. Курю сигареты "Блу Дрим", ношу пиджаки а-ля "Ветер Лиссабона", плачу за квартиру... – Царик развел руками. – Ну, короче, ты понял. – Михель теперь полноценный гражданин, – подтвердил Гегель. Ему достался пакетик леденцов, и он был доволен.

– Да какую мне работу? Ты же знаешь, я был диджеем. С такой биографией ни на какую работу не возьмут.

– Ну не скажи, – возразил Царик. – Помнишь знаменитого Каку?

– Конечно. – Каку Фредди помнил. Одно время тот был кумиром многих диджеев. Ведь ему удавалось не только шепелявить, но еще и заикаться, а это было по силам только настоящему мастеру прямого эфира.