Алекс Орлов - Грабители

– О чем мечтаем, дружище Билл? – весело спросил Анжу и, сбив с Харченко шляпу, потрепал его по волосам.

– Мечтаю о том, чтобы поскорее собрались все ваши товарищи. Мне дорог каждый час...

В последних словах Билла сквозила обида, и Хорст это заметил. Когда Харченко поднял шляпу и снова водрузил ее на голову, Анжу опять смахнул ее ударом ладони, при этом чувствительно задев хозяина шляпы по затылку.

Лицо Харченко покрылось красными пятнами, и он едва удержался, чтобы не дать Хорсту сдачи.

Почувствовав его настроение, Анжу приблизил свое лицо и прошептал:

– Ну же, Билл, двинь старика Хорста по морде, ведь он этого заслужил. Двинь, Билли, будь другом, а то меня здесь все боятся...

Хорст дышал на Билла перегаром, и это было невыносимо, однако ударить его Харченко ни за что бы не решился, тем более что тот сам об этом просил.

– Отойдите, мистер Анжу, – придерживая гостя рукой, попросил Харченко. – Бить вас я не собираюсь...

– А придется, – толстячок, придется! – Хорст вывалил свой огромный язык и потянулся к Харченко, чтобы лизнуть в лицо.

Билл сосем обезумел от ужаса и рванувшись в сторону, упал вместе со стулом, а Хорст, потеряв опору, со всего маху сел на угол этого стула.

– Ы-ы-а-а! – взвыл "некоронованный король", согнувшись в три погибели и держась руками за пострадавшее место.

На крики несчастного стали собираться коллеги.

Харченко опасался, что его поколотят, однако привлеченные воем Анжу люди, напротив, смотрели на Харченко с симпатией и даже с восхищением, как на героя-освободителя, прибывшего из далекой страны.

– Видать, он тебя здорово допек, Билл, – заметил Джулиан Эйр, протолкавшись к герою.

– Может, ему как-то помочь? – неуверенно предложил Билл, поскольку видел, что мистеру Анжу очень плохо.

– А он так любил девок, – заметил всклокоченный Мераб, который двое суток проспал в одной из ванн. Его лицо еще имело зеленоватый оттенок, а глаза смотрели в разные стороны. Билл даже удивился, как Мераб ухитряется что-то видеть.

– Любил, а теперь отлюбил, – добавил некто Эрнст. – Ничего, продолжит карьеру в хоре мальчиков...

– Ладно, камрады, давайте проявим сострадание, – сказал Джулиан Эйр и, сняв скатерть с ближайшего стола, постелил ее рядом со скрюченным телом Анжу.

Затем пострадавшего перекатили на полотно и потащили волоком в сторону дома – словно дохлую кошку. Несколько человек потянулись следом, образовывая траурную процессию, остальные разбрелись по своим делам.

– Спустя короткое время пробудившиеся ото сна гости стали бросаться в бассейн, и некоторые делали это прямо в одежде.

Среди последней волны проснувшихся была Ханна – высокорослая блондинка с загадочным взглядом. Она сразу привлекла внимание Харченко. Ханна купалась в одних трусиках и, когда выбиралась на сушу, они были совершенно прозрачны.

Билл заметил, что гости, бесцеремонно обращавшиеся с пришлыми проститутками, к Ханне относились с подчеркнутым уважением и, несмотря на ее кажущуюся доступность, не позволяли себе ни одного грязного намека.

В этот раз Ханна плескалась в бассейне совсем недолго, а затем подплыла к бортику как раз напротив Билла и выбралась на мраморную плитку, предоставив ему любоваться своей первобытной красотой.

Озадаченный и одновременно восхищенный, Харченко невольно сравнил девушку с дикой кобылицей. Она, безусловно, была настоящей лошадью – почти кентавр женского рода, но при этом прямоходящий на двух ногах.

Глядя на стекавшие по упругому телу капли, Билл невольно поднялся, а Ханна посмотрела на Харченко с высоты своего роста и, шагнув навстречу, легонько толкнула его в грудь.

Билл шлепнулся обратно на пляжный стул, а белая кобылица уселась верхом на его колени.

Харченко едва не задохнулся от волнения. От Ханны пахло водорослями и тиной, как будто она была еще и русалкой. Ее неподвижные глаза смотрели в упор, а мокрые трусики образовывали на белых брюках Харченко влажное пятно.

– Й-а-а... – проблеял Билл, не особенно понимая, что с ним происходит. – Я... – снова попытался заговорить он, но Ханна обняла его и прижалась к нему мокрой грудью. Затем она встала и, ни говоря ни слова, нырнула в бассейн.

А Билл сидел в мокрых штанах и безмолвствовал.

Он испытал нечто вроде потрясения, поскольку Ханна была именно той девушкой, о которой он мечтал, когда ему было семнадцать лет. Тогда Билл Харченко еще не был таким толстым, невысокий рост заставлял его грезить о длинноногих блондинках с золотистыми глазами. Ханна была именно такой.

Тем временем вялые алкоголики кое-как выбирались из воды и отправлялись в холл, где их ждал привезенный из ресторана завтрак.

А на лужайку вышли семь уборщиц. Они начали работу в шесть утра и только сейчас справились с образовавшейся помойкой.

Настоящие асы своего дела, женщины были в зеленоватых непромокаемых плащах и охотничьих бахилах. В руках, словно штурмовые винтовки, они держали аэрозольные щетки с пневмотурбинами.

– Пора делать расчет, – басом произнесла их бригадир, Инесса. – Проверять будете?

Харченко отрицательно покачал головой. Он уже знал, что группа Инессы работает качественно.

Бил достал книжку и выписал семь чеков. Затем передал их женщинам.

Уборщицы сняли защитные рукавицы и с достоинством сенаторов приняли плату. Затем, не стесняясь Билла, задрали свои кофты и спрятали чеки подальше в нижнее белье.

Харченко невольно сравнил их белые животы с загорелыми телами приходящих проституток.

– Завтра в то же время? – спросила Инесса.

– Да, – коротко ответил Билл. Когда женщины ушли, переваливаясь по лужайке, словно утки, Харченко вскочил со стула, отшвырнул в сторону шляпу и с громким криком бросился в бассейн прямо в одежде.

– Эй, Билл! Иди завтракать! – прокричал кто-то с балкона.

– Иду-у! – протяжно ответил Харченко и погреб к берегу.

На третий день сборов журналистских авторитетов прибыл полковник Барнаби. Его представительский микроавтобус остановился возле ворот виллы, а следом за ним притормозил большой серебристый фургон совершенно непонятной принадлежности.

Билл Харченко первым заметил машины и, поднявшись с кресла, в котором дремал на лужайке, пошел навстречу полковнику.

Вовсе не подозревая, что здесь творится по утрам, Барнаби пришел в ужас. Прямо на его глазах обнаженные мужчины и женщины ходили по лужайке в обнимку, а добравшиеся до бассейна делали там что кому заблагорассудится.

Какой-то субъект, не стесняясь, мочился на клумбу, а другой выметывал завтрак, держась за колючие ветки живой изгороди.

– Не обращайте внимания, Хельмут. Это их вполне нормальное состояние, поначалу это и мне казалось уродством, но потом я немного привык. Оказалось, что они премилые ребята.