Михаил Кликин - Идеальный враг

– Туда нельзя! Нельзя! – Курт стащил шлем с головы, порывисто шагнул к полковнику, и офицер, вдруг испугавшись страшных глаз солдата, отступил на шаг, забыв все, о чем только что говорил.

– Тихо, Курт. – Гнутый схватил немца за руку. – Успокойся!

– Пошлите туда роботов-строителей, полковник, – сказал Буасье, с тревогой посматривая на разошедшегося Курта. – Мы пойдем следом за ними.

– Строители там не пройдут. – Полковник вроде бы начал понимать, что криком и угрозами он ничего не добьется. – Они застрянут. Кроме того, в темноте они ослепнут.

– Оно там! – Курт легко вывернулся из рук Гнутого, неожиданно резво рванулся к полковнику, схватил его обеими руками за отвороты кителя, сильно встряхнул. – Туда нельзя сейчас! Оно затаилось! Ему больно! Огонь! Огонь жжет!…

Полковник попытался оторвать от себя паникера. Подумал, что это может оказаться провокацией. Снова возвысил голос:

– Уберите его!

Солдаты переглядывались, мялись нерешительно.

– Я чувствую… – Здоровенный капрал поднял руку, словно призывал всех к тишине. – Там что-то… большое… огромное… щупальце… лишь часть… там, во тьме…

– Ты уверен, Некко? – спросил Гнутый.

– Оно там! – сказал капрал.

– Туда нельзя! Нельзя!… – Курт совсем обезумел. – Никто не выйдет! Оно сожрет всех! Сожрет! Каждого!…

Полковнику сделалось страшно. Ему вдруг показалось, что за него цепляется не человек, не солдат, не десантник, а какое-то жуткое существо, лишь внешне похожее на человека, – имитация. В нечеловеческих мутных глазах не было ничего разумного. Только страх.

Заразительный страх.

Паника.

Полковник отчаянно дернулся, освобождаясь из лап недочеловека, со всей силы ударил кулаком в его перекошенное лицо. Взревел:

– Вниз! Вниз, бандиты! А то всех под трибунал отдам! В карцер! В тюрьму! Сгною! Каждого!

Бойцы не двигались.

Они боялись. Они верили, что под землей их ждет смерть.

Они заразились страхом.

И тогда полковник выхватил пистолет, нацелил его в ногу бьющего на земле существа, так похожего на человека. И спустил курок.

Курт взвыл, словно раненый зверь. Из простреленного бедра брызнула кровь. Пуля попала в узкую щель между двумя бронепластиковыми пластинами. Полковник был хорошим стрелком.

Десантники дрогнули. Качнулись стволы штурмовых винтовок.

– Стоять! – Полковник выставил перед собой пистолет. – Не шевелиться! – Он медленно пятился.

Рыжий выругался.

– Можете меня арестовать, – громко сказал Цеце. – Но в пещеру я не пойду.

– Я не собираюсь жертвовать собой ради двух безмозглых железяк, – присоединился к нему Гнутый.

– Пусть трибунал во всем разберется, – подытожил капрал Буасье.

Полковник спрятался за спинами своих сопровождающих.

– Арестовать!

Взвыли мощные приводы механизированных костюмов, задвигались, задергались гидравлические поршни: восемь пар железных ног высекли из камней искры; восемь огнеметов “Дракон” нацелились на десантную группу.

– Сложить оружие!

Десантники не спешили выполнять приказ. Тяжело им было расстаться с оружием на поле боя.

– Сложить оружие!

– Не надо… – раздался голос в наушниках. – Не надо! – Курт поднимался с земли. – Не надо! – Он шагнул навстречу солдатам, вытянул перед собой руку, словно пытался их остановить. – Не надо!!! – Он не хромал, не припадал на простреленную ногу. Он шел, словно все с ним было в порядке. Шел, как всегда, – странной неуклюжей походкой, которая раньше казалась забавной, а теперь пугала.

На его плече болталась штурмовая винтовка. Он придерживал ее правой рукой. И черное дуло ствола оглядывало солдат в механизированных костюмах “Ти-рекс”, будто выбирало себе цель.

– Стой, Курт! Не двигайся!

– Не надо!!! – Курт кричал во весь голос, страшно кричал, жутко. – Не надо!!! – Сейчас он ничего не слышал. Его сознание перенеслось в будущее. Он видел пламя, видел черную копоть. Он чувствовал страшную боль. – Не надо!!! – Его рука дернулась сама. Палец случайно зацепил спусковой крючок, И длинная очередь ударила в строй гвардейцев.

– Огонь! – прозвучала в ответ команда. Кто отдал приказ, было уже не разобрать, сам ли полковник или же кто-то из его бронированных бойцов.

– Не надо!!! – в последний раз вскрикнул Курт. И будущее стало реальностью.

Толстые шнуры раскаленной плазмы прожгли воздух. Бронепластик вспыхнул, словно обычная пластмасса. Штурмовая винтовка мгновенно оплавилась и взорвалась.

Курта объял огонь.

Но он еще шел. Переставлял ноги. Неуклюже. С трудом.

Обугленный. Живой.

Потом он упал на четвереньки. Пополз, уже ничуть не похожий на человека.

– Что же вы делаете?! – опомнился Цеце. Он вскинул винтовку, собираясь дать очередь над бронированными колпаками огнеметчиков. И плазменные шнуры тотчас перекинулись на него.

Цеце вспыхнул, словно пропитанный спиртом клок ваты. Рванувшая винтовка взлетела в воздух вместе с оторванной рукой.

Десантники бросились врассыпную.

Шайтан, откатившись в сторону, залег за валуном, ударил из своего пулемета по рослым металлическим фигурам. Разъяренный Рыжий точным выстрелом из подствольного гранатомета опрокинул одного из бронированных солдат. Рядовой Габо плеснул струей напалма по новому врагу – и через мгновение сам запылал факелом.

Это было похоже на безумие: люди бились с людьми.

И уже ничто не могло их остановить: ни крики офицеров в эфире, ни страх перед возможным нападением экстерров.

Люди убивали людей.

25.07.2068 (запись на английском языке)

Меня зовут сержант Хэллер. Я помощник командира четвертого взвода первой десантной роты.

Но командира больше нет. Нет больше моего взвода. Мало кто из моих солдат остался жив.

И в этом виноват я.

Я не смог пойти с ними. А они не справились без меня.

Рядовой Голованов отдал мне эти записи на хранение. Это его дневник. Надеюсь, он не обидится на то, что я решил тут кое-что записать. Мне кажется, он бы это только одобрил.

Сейчас я нахожусь в госпитале Форпоста. У меня контузия, сотрясение мозга и еще пара царапин. Я хорошо себя чувствую, но доктор мне не верит. Он говорит, что продержит меня здесь еще пару дней или даже больше.

Мне здесь не скучно. Есть чем заняться. Я пишу письма родственникам погибших солдат. Это очень тяжело. Это самое тяжелое в моей профессии.

Еще я разговариваю с доктором, с сестрами и с посетителями. Иногда смотрю разные передачи. Иногда просто думаю.

А еще я решил продолжить дневник Голованова. Жаль только, что я не умею писать и читать по-русски. Но я знаю несколько русских слов: водка, Россия, мама, дурак. И еще несколько слов, кроме этих, но их здесь лучше не писать.