Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру

В этом месте лес опускался довольно круто, и, не задумываясь Маскалл направился вниз по склону, уверенный, что этот путь его куда-нибудь приведет. Едва он пошел, как настроение его стало мрачным и унылым – он ослаб, устал, был грязен и страдал от голода; более того, он понимал, что путь будет неблизкий. Но пусть даже так, решил он, он не присядет больше, пока весь гнетущий лес не останется за спиной.

Одно за другим он рассматривал, обходил и оставлял позади размытые, похожие на дома деревья. Высоко над головой по-прежнему виднелся кусочек яркого неба; если бы не он, Маскалл не смог бы определить время суток. Много сырых скользких миль, в некоторых местах пробираясь через трясину, угрюмо прошел он вниз по склону. Когда, наконец, сумерки стали рассеиваться, он догадался, что скоро выйдет из леса. Лес становился более осязаемым и светлым, и Маскалл теперь мог лучше рассмотреть его величие. Стволы деревьев походили на круглые башни, а расстояния между ними были так велики, что напоминали естественные амфитеатры. Он не мог разобрать цвет коры. Все, что он видел, приводило его в изумление, но в этом восторге было какое-то недовольство и недоброжелательство. Разница в освещении леса перед ним к позади него стала настолько выраженной, что он больше не сомневался, что лес вот-вот кончится.

Впереди был настоящий свет; оглядываясь, он видел тень. Стволы приобрели красноватый оттенок. Маскалл ускорил шаг. Яркое пятно впереди сияло все ярче и ярче; тон его был голубым. Маскаллу показалось также, что он слышит звук прибоя.

Та часть леса, куда он двигался, сверкала яркими красками. Стволы деревьев были глубокого темно-красного цвета, листья высоко над головой сверкали ульфиром; цвет мертвых листьев, валявшихся на земле, он не мог бы назвать. В то же время он обнаружил назначение третьего глаза. С его помощью каждый предмет становился более рельефным. Мир выглядел менее ПЛОСКИМ – более реалистичным и значительным. Все окружающее влекло Маскалла сильнее; как будто он некоторым образом потерял свой эгоизм и стал свободным и заботливым.

И вот меж последними деревьями он увидел день в разгаре. Меньше чем полмили отделяло его от опушки леса, и, стремясь увидеть, что лежит дальше, он перешел на бег. Прибой слышался громче. Это был странный шипящий звук, который мог исходить только от воды, и все же не похожий на море. И почти тут же взору его предстали волны, пляшущие до самого горизонта, несомненно это было Топящее море. Он перешел на быстрый шаг, не отводя взгляда от моря. Навстречу дул горячий, свежий, ароматный ветер.

Дойдя до самой опушки леса, которая переходила в широкий песчаный берег, он прислонился спиной к большому дереву и, не двигаясь, жадно смотрел на то, что открывалось его взору. Песок по прямой простирался на восток и на запад, местами прерываясь небольшими речушками. Он был ярко-оранжевого цвета, но попадались и фиолетовые пятна. Лес, как страж, возвышался над берегом по всей его длине. Все остальное – лишь море и небо. Маскалл никогда не видел столько воды. Полукруг горизонта был таким обширным, что легко было представить, будто это плоский мир, где видимость определяется лишь возможностями зрения. Море не походило ни на одно из земных морей. Оно напоминало огромный жидкий опал. На богатом великолепном изумрудно-зеленом фоне повсюду появлялись и исчезали яркие вспышки красного, желтого и синего. Волны двигались необычным образом. Медленно образовывались водяные шпили, которые вдруг спадали, образуя при этом ряд концентрических колец, разбегающихся далеко в стороны. Виднелись быстро движущиеся течения, похожие на текущие в море реки, убегающие прочь от суши; они имели более темный цвет, и шпилей там не было. Там, где море встречалось с берегом, волны набегали далеко на песок, с почти зловещей быстротой – это сопровождалось сильным шипящим звуком, который слышал Маскалл. Зеленые языки накатывались без пены.

На расстоянии, как он прикинул, миль двадцать прямо напротив него в море виднелся длинный невысокий остров с темными неясными очертаниями. Это был остров Свейлона. Но он интересовал Маскалла меньше, чем сиявший позади него синий закат. Альпейн сел, но вся северная часть неба была погружена его отсветом в минорную тональность. Белый огромный Бранчспелл стоял в зените, день был безоблачным и ужасно жарким; но там, где село синее солнце, над миром будто нависала мрачная тень. Маскалла охватило ощущение распада – как будто две различные химические силы одновременно действовали на клетки его тела. Раз на него так действует отсвет Альпейна, подумал Маскалл, более чем вероятно, что он не сможет взглянуть на само солнце и остаться в живых. Однако с ним могут произойти какие-то изменения, которые сделали бы это возможным.

Море влекло его. Он решил искупаться и пошел к берегу. Едва он вышел из тени деревьев, слепящие лучи солнца обрушились на него с такой яростью, что несколько минут его мутило и кружилась голова. Оранжевые участки были достаточно горячи, чтобы жарить пищу, решил он, но фиолетовые участки были само пламя. По незнанию он ступил на такой и тут же с испуганным воплем подпрыгнул высоко в воздухе.

Море было чувственно теплым. Оно не выдерживало его вес, и он решил попробовать плыть. Сначала он стащил с себя свою одежду из шкур, тщательно выстирал ее водой с песком и разложил на солнце сушиться. Затем он, как мог, отскреб себя и промыл бороду и волосы. После этого он долго брел, пока вода не достигла груди, и поплыл – обходя водовороты как можно дальше. Он обнаружил, что плыть отнюдь не просто. Вода повсюду имела разную плотность. В некоторых местах он мог плыть, в других едва удерживался, чтобы не пойти ко дну, а иногда вообще не мог погрузиться. Никакие признаки не указывали, что готовит лежащая впереди вода. Все предприятие было исключительно опасным.

Он вылез, чувствуя себя чистым и полным сил. Некоторое время он расхаживал по песку, чтобы высохнуть на солнце, и осматривался вокруг. Он был голым чужаком в огромном, чуждом, таинственном мире, и куда бы он ни повернулся, на него смотрели неизвестные и угрожающие силы. Гигантский, белый, испепеляющий Бранчспелл; ужасный Альпейн; прекрасное, смертельное, предательское море; темный и жуткий остров Свейлона; гнетущий лес, из которого он только что выбрался – что мог противопоставить всем этим могучим силам, окружавшим его со всех сторон, он, слабый, невежественный путешественник с малюсенькой планеты на той стороне вселенной, чтобы избежать полного уничтожения?.. Тут он мысленно улыбнулся. «Я здесь уже два дня и все еще жив. Мне везет – и это стоит вселенной. Но что такое везение – слово или вещь?»

Натягивая свою уже высохшую шкуру, он нашел ответ и на этот раз помрачнел. «Суртур привел меня сюда, и Суртур хранит меня. Вот мое везение... Но кто Суртур в этом мире? Как может он защищать меня от слепых и неуправляемых сил природы? Он что, сильнее природы?..»