Андрэ Нортон - Сын звездного человека

Кровь. Вероятно, того оленя, которого они преследовали.

Потом, позади углубления, он увидел след исчезнувшего охотника. След четко отпечатался в глине. Он был глубоким, словно оставившее его существо какое-то мгновение балансировало под тяжестью груза, наверное, туши оленя.

И он был слишком четок, чтобы ошибиться, – это был отпечаток босой ноги.

Никакой житель Айри, никакой степняк не мог оставить этого следа. Он был узок, одной и той же ширины от пятки до носка, словно оставившее его существо было абсолютно плоскостопным. Пальцы были слишком длинны и очень тонки. Там, где они кончались, были следы – не ногтей, а того, что должно было быть настоящими когтями!

У Форса по коже поползли мурашки. Существо было опасным – именно это слово пришло ему на ум, когда он рассматривал след. Он обрадовался, что не встретился с этим охотником лицом к лицу, но потом устыдился этой радости.

Мимо него протиснулась Люра. Она попробовала кровь изящным языком, а затем лакнула раз-другой, прежде чем подойти и осмотреть его находку.

Снова уши прижаты к черепу, рычащие губы сморщены – она демонстрировала свое отношение к исчезнувшему охотнику. Форс приготовил лук к бою. В первый раз он почувствовал холод дня. Он задрожал, когда, плеснув о камни, поток воды окатил его.

С большой осторожностью они вернулись назад, поднявшись вверх по склону. Люра не имела никакого желания идти по следу, который мог оставить неизвестный охотник, и Форс не предлагал ей делать этого. Этот дикий мир был родным домом Люры, и не раз жизнь Звездного Человека зависела от инстинктов его охотничьей кошки. Если Люра не видела причины рисковать своей шкурой, идя вниз по течению ручья, он будет твердо придерживаться ее выбора.

Они вернулись на дорогу. Но теперь Форс использовал охотничьи приемы и тщательно скрывал свой след, как это делают в городских руинах – в тех населенных призраками местах, где смерть все еще поджидала в засаде, чтобы нанести удар по неосторожному путнику. Дождь перестал, но тучи все не рассеивались.

К полудню он подстрелил жирную птицу, поднятую Люрой из кустарника, и они поровну разделили сырое мясо.

Из-за грозы темнота наступала рано. Приближались сумерки, когда они вышли на холм над мертвым городком, в который и вела древняя дорога.

Городишко, видимо, не был ни большим, ни впечатляющим, даже в дни до Взрыва, когда в нем жили. Но для Форса, который никогда прежде не видел никаких зданий, кроме Айри, он был очень странным и даже немного пугающим.

Дикая растительность заполонила все вокруг, и разрушенные дома были теперь только буграми, поросшими зеленью. Одна источенная водой свая на берегу реки, разделявшей городок, отмечала, что здесь был давным-давно рухнувший мост.

Несколько долгих минут Форс в сомнении стоял наверху. В перепутанной буйной растительности внизу было что-то запретное, из окаймляющих впадину руин с вечерним ветром поднимался запах старой плесени. Ветер, грозы и дикие животные слишком долго делали там все, что хотели.

С одной стороны дороги лежала куча проржавевшего металла. Должно быть, подумал Форс, она была остатками машины, такой же, как те, которые люди древних времен использовали для перевозок. Даже тогда она, наверное, была устаревшей. Незадолго до Взрыва Древние создали другие машины, приводимые в движение атомным мотором, иногда Звездные Люди находили их почти невредимыми. Он обогнул обломки и, придерживаясь ниточки разбитой дороги, спустился в город.

Люра рысью бежала рядом с ним, высоко подняв голову и ловя запах каждого достигавшего их ветерка. Скрылся в высокой траве перепел и где-то прокричал дикий фазан. Дважды на фоне зелени отчетливо мелькнул кроличий хвост.

В этой путанице зелени были и цветы, защищавшиеся крючковатыми шипами, несшие их растения переплетались, перепутывались между собой и образовывали барьер, сквозь который он не мог пройти. И вдруг на мгновение пробившийся сквозь облака луч солнца осветил в этой угрожающей растительности алые лепестки цветов. Застрекотали в траве насекомые. Гроза закончилась.

Путешественники выбрались на открытое пространство, со всех сторон окруженное осыпавшимися холмиками зданий. Откуда-то донесся шум воды, и Форс проложил себе путь сквозь заросли растительности туда, где струйка ручейка впадала в созданный человеком пруд.

Вода в Нижних Землях всегда была подозрительна – он это знал. Но вода чистого ручья перед ним была намного соблазнительней затхлого содержимого фляги, весь день висевшей у него на поясе. Люра безбоязненно лакала воду из ручья, мотая головой, чтобы стряхнуть с усов капли. Поэтому он осмелился зачерпнуть пригоршню и осторожно выпил воду.

Пруд находился прямо перед уродливым образованием из камней, которые были когда-то свалены в кучу, образовав грот. И слой листьев, накопившихся там, был сухим. Он прополз внутрь. Наверняка здесь будет безопасно заночевать. Ни в каких старых домах, конечно, никогда не спали. Никогда нельзя было сказать, сохранились ли еще в их гнили призраки древних болезней. Люди погибали, если были беззаботны. Но здесь, среди листьев, он увидел белые кости. Какой-то другой охотник – четвероногий – уже пообедал здесь.

Форс выбросил останки и пошел искать дерево, не слишком намокшее, чтобы оно могло гореть. Среди скопления камней были места, где ветер намел кучки хвороста, и он вернулся к пещере с одной из них. Затем он принес сначала две, а потом три охапки, которые свалил неподалеку от пещерки.

На равнинах костер мог быть с одинаковым успехом и врагом, и другом.

Беззаботное обращение с огнем в открытой степи могло служить началом одного из степных пожаров – океана пламени, который будет мчаться вперед, гоня перед собой все живое. Во враждебной стране огонь мгновенно становился предателем. Поэтому, даже когда Форс выложил маленький круг из дров, он заколебался, стоя с кремнем и трутом в руке. Ведь существовал тот таинственный охотник – что, если он притаился теперь в лабиринте разоренного города?

И все же и он, и Люра продрогли и промокли на дожде. Улечься спать в холоде значило подцепить простуду. И хотя, когда это было необходимо, Форс мог переварить сырое мясо, он больше предпочитал жареное. В конце концов, именно мысль о мясе победила его осторожность, но даже когда из кучки дров поднялась тоненькая ниточка дыма, его рука все еще медлила, готовая в любой момент загасить костер. Потом Люра подошла посмотреть на пламя, и он знал, что она не была бы так спокойна, если бы им угрожала какая-то опасность. И зрение и нюх у Люры были намного лучше, чем его собственные.

Позже, из засады, ему удалось подстрелить у пруда трех кроликов.