Андрей Мартьянов - Чужие. Русский десант

Последний, самый верхний блок крейсера, в отличие от сумрачных коридоров внизу, встретил взвод Казакова ярким светом плафонов под потолком. Никто – ни Семцова, ни десантники, потерявшие счет времени, – не обратил внимания на часы – по временному счету "Патны" сейчас было 4.15 пополуночи. Большая часть людей, оставшихся на корабле, спали. Но не все.

Дверь оперативного центра, находившаяся чуть правее лифта, отошла в сторону так быстро, что Семцова невольно вздрогнула. На пороге стоял Ретт Гор.

– Я рад, что вы вернулись, – тихо сказал он. – Я следил за вами все это время.– И, чуть помедлив, полковник добавил: – Казаков, можете отпустить солдат. Пускай отдыхают. А вас и мисс Семцову попрошу задержаться для…

Он запнулся. Направленные стволы винтовок и выражение лица Маши дали ему понять, что происходит нечто необычное.

– Вы не могли бы отдать мне свой пистолет, сэр? – ледяным тоном сказала Семцова и, подойдя к Гору, вытащила оружие из кобуры, не встретив никакого сопротивления.

– В чем дело? Что вы себе позво…

– Идите вперед.– Маша бесцеремонно толкнула полковника обратно в полумрак за дверью и оглянулась. Казаков встряхнулся:

– Вперед! – Он и десантники ворвались в помещение вслед за Семцовой.

– Всем оставаться на местах! Будем стрелять при любом движении! – гаркнул кто-то из солдат. Этот грозный возглас мог произвести впечатление на кого угодно, но, кроме Гора, в комнате находился только один инженер связи.

– Где остальные? Ну?! – Семцова направила пистолет в лицо полковнику и щелкнула предохранителем.

– Посмотрите на часы. Сейчас ночь,– спокойно ответил он.– Хиллиард и его компания отдыхают. Спят в своих каютах. А сейчас, лейтенант,– он обратился к Казакову, – потрудитесь объяснить, что происходит?

Семцова быстро взглянула на Казакова и кивком указала на дверь:

– Идите вниз за остальными. Мурадиев может не справиться. Ну же!

Бросив ей благодарный взгляд, Казаков быстро выскочил из отсека вместе со своими солдатами, оставив у дверей только Бишопа. Сомневаться в том, что Семцова любым способом нейтрализует Гора, не приходилось. А брать эту миссию на себя лейтенанту ох как не хотелось: годы военной службы не прошли даром, и для него командир всегда оставался командиром.

Семцова уселась в кресло напротив Гора, однако достаточно далеко, чтобы успеть выстрелить, в случае, если тот вздумает обезоружить ее. Выглядел полковник неважно. Красные от недосыпа глаза, осунувшееся лицо. Красивый черный с серебром китель был помят, а левый рукав выпачкан в сигаретном пепле. Минувшие часы для Гора тоже оказались тяжелыми. "Не такими тяжелыми, как для нас, – мелькнула мысль, – похоже, он действительно сильно переживал, но ничем не мог помочь". Семцова вспомнила, как Гор пожелал ей удачи, когда она с Бишопом покинула "Патну" на челноке. Зря военных почитают тупыми исполнителями приказов, не способными на сочувствие. Будет жаль, если полковника придется убить.

– Может быть, мисс, вы мне объясните, что происходит вокруг? – первым нарушил молчание Гор. Голос, по крайней мере, у него был ровный. Никаких эмоций.

– А вы разве ничего не понимаете? – ядовито ответила Семцова, наблюдая краем глаза за находившимся перед пультом перепуганным инженером. Тот сидел тише мыши возле своего терминала и с опаской поглядывал на вооруженную пистолетом взъерошенную женщину. – Мистер Гор, я думаю, вам будет интересно узнать, как мы провели время там, внизу. И какие приняли решения. Рассказать?

– Да, – коротко буркнул полковник.

В общих чертах и очень кратко Семцова обрисовала ситуацию, сложившуюся за последние 48 часов. Более подробно она остановилась лишь на том, что собирается сделать сейчас и какова роль Казакова в задуманной авантюре. Весь рассказ занял не более пяти минут.

– Ну, знаете ли…– Гор покачал головой,– я совершенно не одобряю ваш план, и вы прекрасно понимаете отчего. – Он сделал паузу и, неожиданно резко выдохнув, поднял голову: – Послушайте меня, Мэри… Ох, простите, Мария. Официально я подчиняюсь ООН и министру обороны своего государства. И, хотя мне поручено выполнять указания Хиллиарда, я, как военный и гражданин США, не могу исполнять преступные приказы. Я не хуже вас понимаю, что произойдет, если "Уэйленд-Ютани" удастся доставить этих тварей в Солнечную систему. У нас найдется серьезное оправдание. И я из двух зол выбираю меньшее… – он опять запнулся, – я с вами.

– Если это уловка, чтобы получить назад оружие, то у вас ничего не выйдет, – медленно процедила Семцова.

– Оставьте пистолет себе,– устало махнул рукой Гор. Волна странного чувства, чуть похожего на то, какое охватывает мальчишку, залезшего в чужой сад за яблоками, нашла на этого человека, которому по роду службы эмоции были запрещены. Прагматик и военный, сидящие в нем, говорили о том, что подобное решение может привести к краху карьеры, серьезным неприятностям, изгнанию из флота и еще черт знает к чему. Но что-то посильнее заставило сказать полковника эти слова. Над прочими чувствами превалировало ощущение, никогда доселе им не испытанное, – ощущение жуткого, отупляющего страха перед чужими существами, виденными, правда, только на экране. И которые, по счастью, сейчас были далеко. Очень далеко.

Металлический скрежет наполнил медицинский отсек прицепившегося к брюху "Патны" челнока. Звук напоминал усиленный в тысячи раз скрип ножа по фарфоровой тарелке, но лишь только напоминал… Стекло одной из гибернационных капсул, забрызганное изнутри красным, вдруг пошло трещинами, и скрежет сменился серией сильных настойчивых ударов. С тупой, но непререкаемой силой прозрачный купол не смог справиться, толстое стекло брызнуло десятками осколков, вымазанных прозрачной слизью и алой, яркой жидкостью. Маленькое, очень юркое существо выползло наружу, цепляясь коготками за края отверстия, чуть передохнуло на крышке капсулы, повело черной, блестящей, словно металлической, головой вправо-влево. Истошное верещание забилось под обшивкой челнока – крик, в котором сочетались слепая ярость, жажда жизни и радость от данного кем-то бытия.

Спустя пару минут во второй капсуле, стоящей левее, стекло тоже оказалось залитым чем-то напоминающим томатный сок. Было 4.25 пополуночи.

– Да прекратите же толкать меня и уберите оружие! Какое хамство! – Голос Хиллиарда донесся из коридора, перекрывая появившийся шум шагов и цоканье оружия. Голос, следует заметить, очень возмущенный. – Вы не у себя в тайге! В конце концов, я отправлю официальную жалобу вашему императору!