Шарон Ли - Лови день

Окошко для наблюдения стало прозрачным, позволяя увидеть стройное белое тело, вихрь рыжих волос и пару сонных серых глаз. Свежий шрам стал розовым пятном над ее небольшой грудью. Вал Кон улыбнулся и нажал кнопку выхода.

– Доброе утро, Мири.

– Привет. – Голос ее оставался хрипловатым. Она повернула голову на плоской подушке, сумев изобразить укоризну. – Думаешь, я не умею падать?

Он вздохнул:

– Я так хорошо знаю этот смертельный прием…

– Ага. И я тоже. – Ее улыбка получилась немного кривой. – Не учи свою бабушку кушать яйцо всмятку, космолетчик.

– Не посмел бы даже пытаться.

Она хмыкнула:

– Надо полагать – если вспомнить, кто была твоя бабушка. Отчаянная была старуха, а?

– Не отчаянней других, – тихо ответил он, прикасаясь к ее щеке. – Есть хочешь, Мири?

– Не отказалась бы перекусить. – Она впервые перевела взгляд с его лица на помещение за его спиной. – Ты мне не скажешь, где мы?

– На корабле агента.

Она нахмурилась:

– Только мы двое?

– Только мы двое. – Он отвел глаза, поймал прядь медных волос и пропустил ее между пальцами, пристально наблюдая за этим процессом. – Агент… умер. Контур солгал ему – как солгал мне на корабле Точильщика, помнишь?

Он снова посмотрел ей в глаза.

– Угу.

Вал Кон вздохнул и покачал головой.

– Он был под действием стимуляторов и… других веществ. Контур прибавил мощный выброс адреналина, а организм уже был перегружен…

– У него не выдержало сердце, – очень тихо договорила Мири.

Вал Кон кивнул.

– Тиль Фон сиг-Алда, – пробормотал он. – Клан Ругаре.

Мири нахмурилась:

– Вы были знакомы?

– Нет. Он назвал мне свое имя. – Вал Кон отогнал от себя это воспоминание. – Что ты хочешь на завтрак?

– Что бы это ни было, я это буду есть не здесь, – заявила она с неожиданным всплеском энергии. – В каком состоянии моя одежда?

– Камердинер с задачей справился, – ответил он. – Секунду.

Вал Кон вернулся с ее одеждой почти сразу же, но Мири уже успела подняться и теперь сидела, свесив ноги с кушетки. Он покачал головой и вручил ей рубашку, стиснув зубы, чтобы не навязывать свою помощь, надеясь, что она сама скажет, если ей нужно будет помочь.

Мири застегнула пуговицы и со вздохом посмотрела на юбку.

– Набрось эту штуку мне через голову, ладно? – Он послушался. Она застегнула юбку, а потом схватила его за руки и слезла на пол. – А ты не ранен, босс?

– Нет, – тихо ответил он, а потом с жаром начал: – Мири, никогда больше…

Она подняла руку:

– Ничего не говори, ладно? Я услышала, как ты дико кричишь, взлетая на тот холм. Готов был налететь на него и нарезать на мелкие кусочки, да? – Она вздохнула и приникла к нему, с неожиданной силой обхватив его за талию. – Пара психов.

Спустя мгновение она отстранилась:

– Кофе, наверное, не найдется.

– Это лиадийский корабль, – ответил Вал Кон. – Так что вряд ли. Однако можно проверить.

Он протянул ей руку.

Мири приняла ее без всяких колебаний, и вместе они прошли в главное помещение.

Кофе действительно не оказалось, но заказанный им чай был почти не хуже: темный, пряный и крепкий. Она допивала вторую чашку, полулежа в кресле второго пилота и глядя, как Вал Кон убирает остатки их трапезы. Ей ужасно хотелось, чтобы ее разум перестал задавать ей один и тот же вопрос: «И что теперь?»

«Он обязательно спросит тебя про «облако», Робертсон, – сказала она себе. – Независимо от того, лгал тот Тиль Фон или нет. Он обязательно спросит. И что ты ему скажешь?»

Вал Кон вернулся и сел в кресло пилота, прихватив чашку свежего чая. Устроившись, он сделал глоток, а потом посмотрел ей в лицо.

«Боги! – подумала она. – Боги, пожалуйста…»

– Мири? – тихо спросил он.

Она проглотила вздох вместе с глотком чая и в упор встретила его взгляд.

– Угу.

– Кто такой Скел?

Она удивленно встряхнула головой:

– Уже никто, босс. Он погиб на Кламасе. – Она снова вздохнула. – Откуда ты слышал про Скела?

– Какое-то время ты довольно упорно с ним разговаривала, – мягко объяснил Вал Кон. – Приказывала ему положить тебя и уходить.

Мири закрыла глаза и глубже ушла в кресло.

– Так оно и должно было быть, – монотонно проговорила она. – Приказ Лиз. Каждый сам за себя, так она сказала. – Ее голос стал звучать жестче, словно эти слова навсегда въелись в ее память. – Если твой напарник упал и не встает – беги. Если я упала – беги. Если ты ранен и рана не смертельная – вставай, черт тебя подери, и беги!

– Мири…

Она открыла глаза. Ее сжатые губы побелели от давней боли.

– Отряд противника – они нас сковали, нашли по термонаводке. К этому моменту нас осталось мало – двадцать пять или двадцать шесть. Кто-то должен был убрать это орудие, понимаешь? И я сказала Лиз, что уберу. – Ее глаза опять закрылись, и она судорожно вздохнула. – Это было естественно: я была самая маленькая и быстрая. Самый правильный выбор. Лиз это увидела, одобрила. Скел… Он остался ждать, когда орудие взорвалось. На обратном пути меня ранило, а потом… земля сдвинулась. К тому времени подвижки шли почти все время. Осыпались камни – мне перебило обе ноги. Скел меня понес. Дотащил до Лиз, а потом попали в него. А потом меня несла она: как приказала нам не делать.

Она вздохнула. Ее глаза открылись и уставились в потолок.

– Лиз, Скандал, Мак, Уин и я. Пятеро. Всех остальных убил Кламас. Если бы не метеоролог, мы бы тоже погибли.

Она дотронулась до регулятора кресла и села прямо.

– Я его так и не смогла поблагодарить. Его звали Браннер. Иклиад Браннер. Не знаю его Клана. Подделал сообщение вроде бы – я так толком и не узнала – и заставил прислать шаттлы со станции. Вывезли в целом человек пятьсот, а потом все полетело к чертям. Слышала, что у него потом были неприятности…

– Мири…

Вал Кон стоял совсем близко, протянув одну руку. Лицо его выражало боль и печаль. У нее мучительно сжалось сердце, и она стиснула зубы, борясь с разрывающей душу любовью к нему.

– Тебе лучше выслушать все до конца.

– Позже.

Он прикоснулся к ее щеке, погладив напряженные мышцы.

– Сейчас, – возразила она, отстраняясь. Его рука опустилась вниз, на лице помимо других неприятных чувств отразилась тревога. – Осталось не так уж много.

– Ладно, – тихо согласился он, не спуская с нее глаз. – Расскажи мне все до конца.

– Оказалась в больнице, там мне привели в порядок ноги. Спала плохо – кошмары. Мысли доставали: что все, кого я знала, мертвы, и что мне самой надо было бы умереть. Начала пить слишком много кинака, но от него воспоминания становились только ярче, понимаешь? Попробовала еще пару разного, пытаясь избавиться от воспоминаний – от всех мертвых лиц. И наконец заполучила немного «облака». Воспоминания ушли. Я смогла спать и думать, и мне больше не было так… грустно. – Она вздохнула. – Но действие «облака» кончалось, и воспоминания начинали мучить еще сильнее, потому что ты их не совсем отключаешь, а только на время прячешь.