Шарон Ли - Агент перемен

Включив перелистыватель, она быстро просмотрела остаток книги, пытаясь отыскать сообщения об идиотских побочных эффектах двигателя Стаи. Она ничего не нашла. Судя по всему, люди на кораблях Стаи не летали. Что в некотором смысле было не лишено смысла: зачем тратить на дорогу три недели, когда другой корабль может пролететь это расстояние за два дня?

Она покачала головой и откинулась назад. Видимо, это было очередное следствие короткой продолжительности жизни. Приходится рисковать жизнью ради возможности прожить подольше. Интересно, какое воздействие галлюциногены оказывают на Точильщика.

Отодвинув считывающее устройство в сторону, она потянулась и полезла было в свой кошель за сухим пайком, но пальцы ее остановились на застежке. На этой лохани должны быть продукты, вспомнила она. Крепкий Парень – Вал Кон – скорее всего знает, где именно.

Она скатилась с карниза и неспешно направилась на мостик.

Для того чтобы найти специальный шаттл и охрану, понадобилось чуть больше получаса. С Первой станции до Эконси Наблюдателя доставят на спецшаттле, а далее грузовик доставит его в гьотт, где его будут ждать его родичи. Инг сообщил Наблюдателю, что уже на следующий планетный день ему предстоит встретиться с Точильщиком.

Наблюдатель склонил голову, как и подобает при разговоре со Старейшиной, и ответил настолько вежливо, насколько мог, хотя язык, называющийся торговым, был плохо приспособлен к любезностям.

– Спасибо за вашу заботу обо мне. Я сожалею о доставленных хлопотах.

– Ну, я тоже об этом сожалею, – откровенно ответил Инг. – Но что сделано, то сделано, и тебе придется принять наказание. Просто вытерпи то, что тебе будет назначено, а потом подтянись, хорошо? Совсем не нужно, чтобы подобное повторялось.

Наблюдатель пробормотал, что в словах Старейшины Инга, несомненно, есть немало истины. Наблюдатель обязательно тщательно обдумает услышанное.

Инг решил на этом успокоиться и увел парнишку в камеру предварительного заключения, где ему предстояло находиться под наблюдением испуганной охранницы, пока за ним не придут с шаттла.

Выйдя из библиотеки, Мири свернула не направо, а налево, в результате чего ей не пришлось проходить мимо плавательного бассейна. Вместо этого она попала в сад. Растения были подвешены в горшках, карабкались по решеткам и ползли по земле, окружая живописные лужайки и удобные скамейки. Это был очень приятный уголок, если не считать слабоватого освещения и атмосферы несколько более жаркой и влажной, чем нравилось Мири, выросшей на Пустоши. И все же она задержалась в этом помещении, рассматривая лиловые и желтые цветы, стелившиеся по земле, и яркие красные гроздья фруктов на карабкавшейся по решетке лозе. Несколько рассеянно она подумала, не виноград ли это и какое вино из него получилось бы.

В конце концов она покинула сад, прошла по короткому коридору, который пересекся с переходом, ведущим в спальню. А оттуда она уже очень быстро попала на мостик.

На мостике Вал Кона не оказалось. Мири признала, что он вовсе не обязан был там находиться, имея в своем распоряжении все помещения этого гигантского корабля. И все-таки ее это раздосадовало – а когда она увидела на столе горку… предметов, то встревожилась.

Она настороженно приблизилась к столу и остановилась, убрав руки за спину, хмуро перебирая разложенные предметы взглядом.

Ну, вот это пистолет. А вон там явно метательный нож, который он продемонстрировал ей в переулке возле ее убежища… сколько же времени прошло с тех пор? Но это – просто шнурок от его рубашки, а плоский металлический четырехугольник выглядит просто как кредитная карточка, а вон то – его сапоги…

Он бесшумно вошел в комнату у нее за спиной, и она мгновенно обернулась, вопросительно подняв брови.

– Что ты сделал со своим лицом? – спросила она. – Оно все красное.

Он улыбнулся и подошел к столу.

– Мыло Точильщика – это песок! Я рад, что у меня вообще осталась кожа, хоть какого-то цвета.

Она молча осмотрела его: волосы влажные, лицо немного расцарапано, рубашка не зашнурована, рукава закатаны – и кожа на руках тоже стерта. Мири невольно подумала, с какой же силой он тер себя песчаным мылом. На нем не было ремня и сапог. Она перевела взгляд на его лицо и не обнаружила на нем следов вчерашнего ужаса. Он встретил ее взгляд спокойно. Глаза у него были прозрачными, бездонно-зелеными.

Отведя взгляд, она махнула рукой в сторону горки на столе.

– Устроил уборку?

– Это – оружие, Мири. Мне хотелось бы, чтобы ты его спрятала. Прошу тебя.

– И почему это мне всегда достаются самые веселые задания? И зачем? И даже если бы я это сделала, сапоги – не оружие, друг. И ремень тоже, если не говорить о некоторых особых обстоятельствах, которыми я готова рискнуть. Мужчине не следует ходить в незашнурованной рубахе – это не аристократично. И тебе следует оставить кредитку – никогда не известно, когда могут понадобиться наличные.

Он взял черный шнурок, который стягивал его рубашку, пропустил сквозь пальцы и позволил своим рукам выполнить соответствующие движения.

– Гаррота.

С помощью кредитной карточки он отщепил стружку от каменной стены у себя за спиной. Стружку он протянул ей.

– Гильотина.

Перевернув ремень, он продемонстрировал ей три разных слоя на его внутренней стороне:

– Взрывчатка, электронная отмычка, пила.

Положив ремень, он указал на сапоги.

– В правом каблуке находится заряд взрывчатки, а из носка выходит шип для лазанья. В левом – шип для лазанья и ручные отмычки в каблуке.

Он сел, внезапно обессилев, и взмахом руки указал на ворох проволоки, шпилек и еще каких-то металлических штучек.

– Все, что может потребовать момент. Шпильку вгоняют за ухо, проволокой тыкают в глаз… Смерть. Или…

– Я поняла, – оборвала она его объяснения и потом долго стояла молча, рассматривая горку. Что-то привлекло ее внимание, и она вытянула заинтересовавший ее предмет.

Черные ножны из мягчайшей замши защищали и ласкали убранный в них клинок. Ручка была сделана из какого-то материала, который блестел, словно отполированный обсидиан, – но был теплым на ощупь.

Она мягко обхватила его пальцами и вытащила клинок.

Он блестел на солнце, ловя и отражая лучи света: живое существо, она готова была в этом поклясться, состоящее из зеленого и черного хрусталя.

Мири благоговейно убрала клинок в гнездо. Рукоять не подходила к ее руке, и не было сомнений в том, что она была сделана специально под одну руку. Она молча протянула нож Вал Кону.

Его рука рванулась вперед, сжалась – и упала.

– Тебе его дал Точильщик. – Это не было вопросом. – Давай попроще, парень: ты убьешь меня ножом, который тебе дал Точильщик, а я не буду спорить с тем, что заслуживала смерти. – Она толкнула нож в его сторону. – Бери его!