Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит

Но миновав пару зигзагов, Джилл и другие поняли, что не успевают. Скорпион уже забрался на тот же карниз, который занимали они, но на другом конце, обогнав их в подъеме. И когда он быстро зашагал к людям вниз по карнизу на свой странный манер – наполовину боком, их спасло лишь то, что они смогли подняться на следующий карниз. Это остановило конструкцию, и, чуточку помешкав, она вернулась к своему прямолинейному маршруту по стене утеса.

Так все и шло – конструкция постоянно, без напряжения сокращала разрыв, в то время как страх и усталость группы нарастала. Они достигли карниза под большим, едва держащимся валуном и обнаружили, что скорпион очутился там раньше. И продолжать восхождение невозможно – над ними нависала скала!

Конструкция забралась на карниз и остановилась прямо под валуном, разглядывая группу Джилла. Ее члены стояли, тяжело дыша и цепляясь друг за друга. Над ними нависал скальный выступ, а ниже шел спуск, но бежать в обратную сторону не осталось ни сил, ни времени.

Короче, они оказались в ловушке.

Скорпион принял свою боковую атакующую стойку.

Его хвост с жалом завибрировал, выгнулся вперед и вверх. Многочисленные ноги застучали по карнизу, чудище стремительно бросилось в атаку.

Или бросилось бы, если бы Тарнболл и Стэннерсли именно в этот миг не налегли на рычаги. Когда первые мелкие камешки отскочили от верхней половины панциря, глазные стебельки монстра вытянулись вверх…

Как раз вовремя, чтобы заметить, как валун оторвался от края нависавшей над скорпионом скалы, лениво перевернулся, окруженный тучей пыли и каменных осколков, и грохнулся вниз.

Скорпион поднялся на задние конечности, вытягивая свои клешни… но это оказалось ошибкой: огромную массу валуна все равно не удалось бы отклонить. Яйцеобразный камень врезался в панцирь, и тот треснул, задние ноги монстра сорвались с карниза. Какой-то миг клешни еще цеплялись, но утратили опору, когда отломились большие куски карниза.

Вес скорпиона и валуна оказался чересчур большим.

Карниз рухнул, и конструкция, валун, и все прочее запрыгало по утесу, стремительно скатываясь по каменному выступу, и через несколько секунд с резким звуком врезалось, подняв пылевую бурю из мусора и мелких камешков, в песок у подножья утеса. После первого бомбового взрыва камней и мусора волочащиеся следом остатки западни вызвали вторичный обвал осколков поменьше, словно вниз ухнул пыльный водопад.

Джилл издал хриплый торжественный крик и подивился, обнаружив, что другие тоже кричат «Ура!» Он крепко обнял Анжелу и заворожено, с болезненным любопытством уставился вниз. Там постепенно рассеивалось облако пыли, но ничего не двигалось. По крайней мере, сейчас.

Прибежал Барни, а затем спецагент и остальные члены группы тоже оказались на вершине. И Джилл не удержался, а обнял также и Тарнболла, прежде чем охнуть:

– Что вас задержало?

– Я бежал наверху вдоль края, когда увидел, что же происходит внизу, – ответил спецагент. – И понял, что скорпион опередит, но до меня дошло, что мы-то ближе к валуну, чем вы, и что нам-то будет намного легче спуститься, чем вам к нему подняться. Вот именно это мы и сделали. И все же едва-едва успели вовремя скинуть его.

– Никогда в жизни так не радовался при виде кого-либо, – признался ему Джилл, и его слова шумно, от души поддержали Джордж и Анжела.

– Погодите, – отмахнулся спецагент. – Отец меня нарек Джеком Тарнболлом, а охрана свидетелей – мой конек. Но ладно, – прервал он себя. – Отдышитесь, а мы пока спустимся и посмотрим, что же там уцелело. Но не тяните резину, так как тебе следует узнать еще кое-что…

Джилл и его команда не стали тянуть резину. И вскоре, когда Джилл помогал Анжеле слезть с нижнего карниза на песчаную почву у подножья утеса, они услышали резкое «Крак! Крак!» Спецагент выстрелил дважды.

По звуку разбивающегося на мелкие кусочки кристалла они поняли, во что он стреляет.

– Глаза этой проклятой штуки, – подтвердил их догадку Тарнболл, когда они подошли к грохнувшемуся наземь скорпиону. – Вы бы поверили, что проделанный кувырок не убьет ее? Нет, черт возьми! Она все еще мотала своими глазными стебельками, и сами видите, что хвост с жалом даже сейчас двигается. Судя по виду, я бы предположил, что она приземлилась на лапы, а потом на нее грохнулся валун. Расколол ее, как Бог черепаху.

Наваленная у основания утеса горка земли дрожала и тряслась, а сверху все еще осыпались камни и обломки скалы. Большой валун, не расколовшийся, лежал, откатившись к лесу, где его остановили стволы двух растущих рядом деревьев. Удар наполовину выворотил из земли их огромные корни, и стволы накренились.

Но дрожание осыпи продолжалось, и Джилл увидел – почему. Все обстояло именно так, как сказал Тарнболл: из-под камней торчала пара содрогающихся глазных стебельков, а над ними, дергаясь, раскачивался туда-сюда снабженный жалом хвост, слепо прыская струйками бледно-желтой жидкости. А в центре горки виднелся хитиновый панцирь. Он и правда раскололся, на его пластинах образовались глубокие вмятины. Среди валяющегося кругом мусора лежали без движения несколько членистых ног и кусков клешней, отброшенных прочь.

– Итак, какие кусочки ты хотел бы заполучить? – спросил Тарнболл. – И если их можно отрезать или отломать, ты их получишь.

– Глаз, – сразу же ответил Джилл. – Полный комплект на конце одного их этих глазных стебельков.

– Ну, не совсем полный, – потер подбородок спецагент. – Наружные-то линзы я повыбивал просто на случай, если кто-то следит.

– Жаль, – ответил Джилл. – Возможно, ты повредил и внутренний механизм. А что до того, будто «кто-то» следит, то меня это меньше всего волнует. Он и так уже знает, где мы. Знал это, по меньшей мере, с прошлой ночи. Но я понимаю, почему ты это сделал: тебе просто не нравилась…

– Мысль, что этот ублюдок наблюдает за нами! – закончил за него спецагент. И предложил:

– Ладно, давай достанем тебе глаз.

– Но посматривай на жало! – предупредил Джилл, когда Тарнболл полез на дрожащую горку. А затем увидел, что напрасно волнуется: жало остановилось и едва подрагивало, нацелившись на лес, словно направленная антенна. И из него, наконец, перестал капать яд.

И столь же внезапно Джилл вдруг понял, что именно он видит перед собой. Талант (который, как он опасался, покинул его) говорил, что же он видит перед собой.

Слово «антенна» – скорее мысль, чем слово – нажало на спуск в его мозгу, а остальное сделала его машинная эмпатия.

Это жало и было антенной! А почему бы и нет? Это же самая высокая точка на теле конструкции! Совершенно ясно, размещать средство связи с центральным компьютером, с синтезатором, логичней всего там. Но дело не только в этом, ведь эти конструкции сами себя обеспечивают и даже ремонтируют. Когда требуется, они могут попросить и получить порцию фонской энергии напрямую из синтезатора. И хотя данный конкретный скорпион, наверное, уже не отремонтируется, это не мешает ему попытаться. И уж конечно, он должен быть запрограммирован докладывать о своем местонахождении и положении дел в случае несчастья или поломки.