Брайан Ламли - Порча

Джемисон в бинокль разглядывал одинокую фигуру на пляже — парня у края моря — и говорил:

— В его возрасте я с удовольствием занялся бы этим делом. Стал бы морским тряпичником или поэтом; может быть, скорее поэтом? Или просто бродяжничал бы по всему миру. Но у моих стариков были другие соображения. Что и к лучшему, надо полагать. «У поэзии нет будущего, сынок. Нет его и у мечтателей, и у бродяг», — так сказал мой отец, а он был врачом и знал свое дело. Каков отец, таков и сын, да? — Он опустил бинокль и улыбнулся собеседникам. — Все же, думается, я был бы доволен такой работой.

— Прочесывать пляж летом? О, это очень даже понятно! — ответил ему Джон Тремэйн, директор технического колледжа Сент-Остелла. — Запах моря, круг горизонта вдали, морской ветер в волосах и крики чаек? Уж точно получше, чем непрерывные вопли сопляков! Солнечные искры на волнах и теплый песок под ногами. Весьма соблазнительно. Но время года теперь неподходящее, да и мои лета уже не те. — Он покачал головой. — Нет, спасибо. Меня вы не увидите бредущим, засунув руки в карманы, вдоль полосы прилива и роющимся в грудах водорослей. — Помолчав, он передернул плечами и продолжил: — Во всяком случае теперь. С другой стороны, в молодости, когда я преподавал искусство и художественные ремесла: столярное и плотницкое ремесло и вообще работу по дереву… я хочу сказать: работать с деревом — это совсем не то, что жить на деревьях, — так вот, сейчас самое подходящее время для прогулок по пляжу. Я в свое время немало этим занимался. Да, честное слово. Осенью на берег выбрасывает самые лучшие куски.

— Куски? — Джилли Вайт возвратилась из неизвестных далей, куда на время забрела ее мысль, моргнула красивыми, хоть и затуманенными зелеными глазами, уставясь на Тремэйна, потом обвела взглядом остальных в поисках ключа или подсказки. — Извините, Джон, но я не совсем…

— Плавник, — улыбнулся учитель. — Все эти исковерканные, выглаженные песком корни. Их выбрасывает прибой, когда ветер дует с моря. Выбеленные, узловатые, причудливые сучья. Теперь это в далеком прошлом, однако… — Он чуть ли не вздохнул, снова пожав плечами, и закончил: — Да, поиски плавника — тогда я был ближе всего к занятию морского тряпичника.

И Дорин, его высокая, стройная, высокомерная, но довольно приятная жена, добавила:

— Вы ведь часто бывали у нас, Джилли. Наверняка вы заметили работы Джона. Все они вырезаны из плавника, выброшенного на берег.

Теперь все смотрели на Джилли…

Их было всего четверо — пятеро, если считать дочь Джилли Вайт, Энни, устроившуюся с книгой на коленях в ложбинке песчаной дюны. Она расположилась в двадцати пяти футах от взрослых и не слышала разговора. Пучки бурьяна над ее головой напоминали кустистые брови погребенного в песке гиганта. Они топорщились над девочкой, свернувшейся в уродливой глазнице дюны. Вот где пребывали мысли Джилли: с пятнадцатилетней дочкой в складке песка и с шаркающим, сутулым морским тряпичником по ту сторону дюн, у самой воды, над пеной прибоя и темным от влаги песком.

Все они тепло укутались от морского ветра, дувшего не столько пронзительно, сколько постоянно и устойчиво. Если пробыть на ветру достаточно долго, он заморозит уши и начнет пробираться под одежду. Так было и сейчас: сентябрь еще не подошел к концу, но бриз создавал ощущение поздней осени.

— Резьба Джона? — переспросила Джилли, по-прежнему словно издалека, хоть и сидела совсем рядом с остальными на открытой к морю веранде доктора (бывшего доктора) Джеймса Джемисона. И вдруг словно включилась: — А, те работы! Из плавника! Да, конечно же, я их заметила — и восхищалась ими, честное слово. Право, какая я глупая! Извините, Джон, но, когда вы сказали «куски», мне представились какие-то обломки. Что-то, разбитое на куски, понимаете?

«Она и сама выглядит довольно хрупкой, — думал Джемисон, — Еще не разбита, но определенно надтреснута… как будто сломается от малейшего прикосновения». И, отвлекая внимание от Джилли, он спросил:

— Моряцкие поделки, говорите? Как интересно. Я бы с удовольствием как-нибудь посмотрел.

— В любое время, — отозвался Тремэйн. — Но, извините, что я вас поправляю, Джейс, это не моряцкие поделки.

— О? — удивленно взглянул на него старик. — Вот как?

Директор открыл рот, приготовившись к объяснению, но его жена вмешалась, не дав ему вымолвить и слова:

— Моряцкими поделками называют обычно ремесленные изделия старых моряков, доктор. — Она немного стеснялась обращаться к людям просто по имени. — Ну, это тоже своего рода искусство. — И, прищелкнув языком — видимо, бриз раздражал ее, — она пригладила несколько взъерошенных, неряшливых прядей, прежде чем продолжить пояснение. — Так называли странные поделки, вырезанные из раковин или моржовой кости и тому подобного.

— Ах, — воскликнул Джемисон, — ну конечно! — И, покосившись на Джилли, которая, немного побледнев, сидела съежившись и дрожала, он тепло улыбнулся ей. — Вот видите, Джилли, милая, не вы одна сегодня путаетесь. Весь этот плавник, и моряцкие поделки, и ветер, насквозь продувающий мозги: тут каждый может сбиться и перепутать факты. Не пройти ли нам в дом, а? Рюмочка коньяку пойдет всем на пользу, и я испытаю на вас свое новое открытие: ломоть отличного пирога с дичиной из деревенской булочной. Хоть буду спокоен, что я вас накормил, напоил и обогрел, прежде чем отпустить домой.

Но когда гости направились в дом, отставной доктор торопливо поднял бинокль, чтобы еще раз осмотреть полоску берега. В таком далеком от проторенных путей местечке не ожидаешь увидеть на пляже много народу — тем более в это время года. Тряпичник, впрочем, еще не скрылся из виду: ссутулившись и повесив голову, он медленно волочил ноги по песку. И, как видно, Энни, углубленная в книги и сдержанная, если не сказать — замкнутая дочь Джилли, наконец-то заметила его. Больше того, она встала и направилась за ним по пляжу.

Джемисон вздрогнул, когда Джилли тронула его за рукав. И тихо (даже доверительно, подумалось доктору) сказала:

— Все в порядке. Тут не о чем беспокоиться. Молодой Джеф с Энни просто дружат. Они вместе учились в школе… ну, какое-то время. В начальной школе, понимаете?

— О боже! — Джемисон моргнул чуточку склеротичными стариковскими глазами. — Надеюсь, вы не подумали, будто я за ними подсматриваю, то есть за вашей дочерью. А что касается этого… вы сказали — Джеф?

— Все в порядке, — повторила она и потянула его в дом. — Все в полном порядке. Вы, может быть, сталкивались с ним в деревне, и он, возможно, возбудил в вас профессиональный интерес. Вполне естественно. Но он совершенно безобиден, уверяю вас…

Джилли, которая ела медленно, может быть, чтобы уклониться от участия в разговоре, еще не покончила с угощением, когда Тремэйны собрались уходить.