Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит

В то недолгое время, какое осталось, прежде, чем они превратятся в кошмары…

Сны Джилла помогали рассчитать то, на что не были способны осколки его бодрствующего разума. Так что, когда Анжела растолкала его со словами:

– Спенсер, уже утро, – он сразу проснулся, а его восстановивший силы рассудок уже включился в работу.

Джек Тарнболл сидел с начинавшим ворочаться Кину Суном.

– Я даю ему еще полежать, – ответил Тарнболл, когда Джилл спросил о здоровье Суна. – Я просто наблюдал за ним, позволяя спать дальше, и гадал, где же он хранит свою бритву. Господи, мне бы не помешало побриться!

– У меня есть идея, – сообщил ему Джилл. – Нечто такое, с чем я проснулся. Помоги мне проверить, точно ли утро вечера мудренее, ладно?

Сун снова лежал на спине; когда он протестующее забормотал что-то, они осторожно перевернули его на бок, так что Джилл смог изучить его шею ниже затылка. Догадываясь, что именно на уме у Джилла, рослый спецагент одобрительно хмыкнул, и они вместе осмотрели рану Суна… или, скорее, узкую белую полоску идеально зарубцевавшегося шрама там, где она была.

– Зажила, – произнес Тарнболл.

– Полностью, – подтвердил Джилл. – Черт бы все побрал! А мы-то прошлой ночью спорили, перебирая все «за» и «против». И все это время истинный ответ находился прямо тут, перед нами.

– Э-э? – не понял Тарнболл.

– Желтое море, – пояснил Джилл. – Которое к этому времени в нашем мире должно быть уже зеленым!

– Дерьмо! – выругался спецагент себе под нос.

Из-за служившей стеной бамбуковой ширмы высунула голову Миранда.

– Доброе утро. – Она умылась и хорошо выглядела или, по крайней мере, куда лучше, чем прошлой ночью. – Я вот думала: было бы неплохо, если бы мы приготовили приличный завтрак. Если мне предстоит иметь дело с официальными лицами Красного Китая – а, вероятно, именно это мне предстоит, то прежде следует хорошо поесть и психологически подтянуться. – Она, похоже, снова стала прежней Мирандой Марш. Но затем внезапно осознала, какими взглядами обменялись Джилл и Тарнболл, и ее улыбка сменилась выражением беспокойства. – Что-то не так?

Тут на сцене появился Фред Стэннерсли с лицом в густой пене.

– Я встал рано, – сказал он. – Звезды еще виднелись, и это были наши звезды. Знаю, наши проблемы пока не закончились, но, по крайней мере, мы дома. И, похоже, что Сун – единственный китаец, который бреется! – Он лучезарно улыбнулся, а затем нахмурился. – Или это я о японцах думаю? Так или иначе, я тут нарыл тупую бритву и кусок приличного мыла. Так кто хочет побриться… следующим? – он замолчал, потому что тоже заметил мрачный вид Джилла и Тарнболла.

И тут Анжела позвала дрожащим голосом из другой комнаты:

– Спенсер, это… это море. По-моему, нам следует поговорить о… о море. – Она вышла на шаткую веранду хижины и заметила или вспомнила, или поняла ту же истину, что Желтому морю полагалось бы быть зеленым.

Когда остальные члены команды, за исключением Кину Суна, присоединились к Анжеле, спавшей в углу Джордж Уэйт сел на тюфяке, зевнул и поинтересовался:

– Что там такое насчет моря?

Поскольку все собрались вместе, а Тарнболл и Анжела знали правду, Джилл не видел никакого смысла скрывать ее от остальных.

– Желтое море, ну, оно желтое, – сказал он. – Нам следовало заметить это еще прошлой ночью, но мы явно находились не в лучшем состоянии. Оно желтое, а ему полагалось бы быть зеленым. Почему? Да потому, что именно там и материализовалась ггудднская Пагода…

Несколько долгих мгновений царило молчание, пока Миранда Марш не уловила смысл его слов и не взорвалась:

– Но это же нелепо! Ты пытаешься сказать, что это не наш мир? Мы же в Китае, Спенсер! Естественно, он не похож с виду на Англию, но это еще не значит, что это – чуждый мир. Фред говорит, что звезды тут наши, а Кину Сун сказал, что это его родина. Ну, на мой взгляд, она определенно похожа на его родину.

– Страна, похожая на Китай, – сострил Тарнболл.

– Но море-то не зеленое, – настаивал Джилл. – И рана на шее у Суна полностью зажила. Зажила за ночь…

Снова воцарилось молчание, пока его не нарушил Джордж Уэйт.

– Ладно, мы поняли мысль! – бросил он, ярясь, сам не зная отчего. – Значит, обстановка на сцене не та, и нет никаких водорослей. Но… разве это не может означать, что наши ребята каким-то образом отбили вторжение, а те медузообразные инопланетяне убрались, вернулись туда, откуда взялись, а их поганые водоросли перемерли? Я хочу сказать, разве это не столь же веская причина, как любая иная для того, чтобы Сит выкинул нас здесь, отпустил на волю?

– Нет, – чуть ли не хором отвергли его предположение Джилл с Тарнболлом. А Джилл продолжил:

– Фактически, он сперва убил бы нас – на месте. Но нет, мы живы, и игра продолжается.

– Джек, – повернулась Миранда к рослому спецагенту. – Неужели ты не слышишь, что говорит Спенсер? Я хочу сказать, разве у тебя нет своей точки зрения? Разве ты не желаешь, чтобы…

– Желаешь? – перебил ее Тарнболл. – Разве я не желаю? Разумеется, желаю. Но одним этим словом ты сказала все. Именно этим-то ты и занимаешься: желаешь или надеешься – и не останавливайся, потому что там, где есть надежда – есть жизнь. Но в данном случае нам следует принять реальность, какой бы нереальной ни могла она казаться. Так что пока ты не докажешь, что Джилл не прав, я вынужден говорить, что он прав.

Миранда расплакалась, и Анжела чуть не присоединилась к ней.

А Стэннерсли сказал:

– Знаете, если бы у меня был вертолет, я мог бы проверить то или иное мнение.

– А будь у нас бекон, мы смогли бы есть яичницу с беконом, – ответил ему Джордж Уэйт. – Если бы у нас нашлись яйца.

– Нет, серьезно, – не сдавался Фред. – Если эта Пагода – узловая точка, такая большая, какой казалась, то ее было бы нетрудно обнаружить с воздуха.

– Пагода? – переспросил Кину Сун, стоя оборванный, словно пугало огородное, за проемом в отгороженной ширмой комнате. – Вы сказали – Пагода? – И, хотя в его английском звучал приятный восточный акцент, это все же был идеальный английский!

– Кину Сун, – похоже, Миранда не заметила этого несоответствия или же слишком разгорячилась, чтобы оно ее волновало. – Не могли бы вы растолковать Джиллу, как он ошибается? Что это действительно ваша родина?

– Я… помню, – произнес Сун, спазматически дергаясь и ошеломленно касаясь лба. – Я помню… что-то. О какой-то Пагоде? О той Пагоде! Вон там, – он показал на дверь, ведущую на веранду. – В Желтом море!

Тут уже все услышали: он говорил-таки по-китайски, но проявлялось это лишь как приглушенное фоновое журчание или эхо, скрытое под английским. Так кто же занимался переводом?

– Что за черт… – разинул рот Уэйт.

– А теперь, возможно, вы все прислушаетесь, – мозг Джилла работал лихорадочно. – Да, это мир Кину Суна, но это синтезированный мир, мир наихудших его кошмаров. Ладно, они еще не произошли, но можно уверенно предсказать, что произойдут. И не только с ним.