Дэвид Вебер - В руках врага

И это был страх! Рэнсом боялась Хонор, ибо видела в ней воплощенную угрозу своему положению. При чем угрозу не только военную – нет, ненависть члена Комитета питал и другой страх, природу которого Харрингтон поняла, взглянув на Турвиля. Попытки гражданина контр-адмирала помочь пленникам напомнили о том, что военные могут обратить оружие против Комитета общественного спасения.

На Мантикоре было известно, что в самой системе Хевена, на Новом Париже, фанатики-экстремисты подняли восстание, подавил которое, к немалому удивлению аналитиков разведслужбы, Народный Флот. Однако из этого отнюдь не следовало, что военные пресекут и любую другую попытку переворота или не выступят против Комитета самостоятельно. Рэнсом в силу своего видения мира могла расценивать действия Турвиля как первый шаг заговорщика по подрыву власти. Простую порядочность она вообще не рассматривала в качестве возможного мотива столь рискованного поступка: подобными категориями Корделия не мыслила. С ее точки зрения, заступничество Турвиля было частью некоего коварного плана, иезуитской игры, пешкой в которой являлась Хонор. Козни контр-адмирала следовало пресечь в зародыше. Ну а если гибель ненавистной Харрингтон, сама по себе желанная, поможет еще и поставить на место возомнивших о себе военных, то тем лучше.

Все эти мысли промелькнули в голове Хонор за одно мгновение. Когда Рэнсом отвернулась от Турвиля и снова с издевательской усмешкой воззрилась на Харрингтон, та не дрогнула. Чего нельзя было сказать об остальных пленных.

Это не укрылось от Рэнсом, и она, указав на Нимица, с ледяной яростью произнесла:

– И прежде всего, гражданин майор, заберите у арестованной животное. Оно подлежит немедленному уничтожению.

– Есть, гражданка член Комитета, – гаркнул майор, отдав честь, и обернулся к двум ближайшим подручным. – Вы слышали приказ гражданки члена Комитета? Выполняйте!

– Есть, гражданин майор.

Двое охранников направились к Хонор, приказавшей себе не сопротивляться. Сопротивление было чревато лишь большей бедой, ибо кто-то из ее людей непременно последовал бы примеру своего командира, а учитывая многочисленную вооруженную стражу, это повлекло бы за собой гибель людей – которые в отличие от нее самой и Нимица, в любом случае обреченных, еще имели надежду спастись.

Только вот выполнить собственный отданный себе приказ она оказалась не в силах. В какой-то миг связь с Нимицем сделалась сильнее и глубже, чем когда бы то ни было: они превратились в одно существо, с общим сознанием… и единственной целью.

Охранники были предупреждены о том, что Хонор может быть опасна, но то ли их убаюкала ее пассивность, то ли они просто не могли тягаться с рефлексами уроженки мира с высокой гравитацией… Так или иначе, при их приближении она поднялась на цыпочки и, подняв руки, выпустила Нимица, как сокольничий выпускает ловчую птицу.

Древесный кот, превратившись в размытое кремово-серое пятно, пролетел по дуге над головами охранников, и лишь изданный им в полете воинственный клич стал единственным предупреждением, какое успел получить гражданин майор. Когда шесть вооруженных острыми изогнутыми когтями лап превратили его лицо в кровавое месиво, начальник стражи истошно взвыл, но крик его тут же утонул в бульканье и хрипе: последним ударом кот вспорол ему яремную вену. Однако майор являлся для Нимица лишь одной из пересадочных площадок, позволявшей добраться до намеченной жертвы. Кот перескочил с умирающего офицера на другого стражника, между делом располосовав ему грудь и живот, и прыгнул в направлении Корделии Рэнсом.

Разумеется, охрана тоже не сидела сложа руки. Еще до того, как Нимиц расправился с гражданином майором, ближайший стражник с размаху ударил Хонор прикладом дробовика, однако она отвела удар в сторону, а когда охранник, увлекаемый инерцией, упал на пол, подпрыгнула и, ударив одновременно обеими ногами вышибла из легких упавшего воздух. К ней устремились еще двое. Она успела перекатиться, увернулась от их прикладов и, привстав на колено, с силой врезала левым кулаком в незащищенный пах одного из противников. Тот сложился пополам, подставив физиономию под основание ее правой ладони, вбившее его носовую перегородку прямо в мозг. Левой рукой Хонор выхватила у упавшего врага оружие, однако воспользоваться им не успела. Другой охранник, подскочив сзади, обрушил приклад на основание шеи, а когда она, оглушенная, упала на пол, приложился еще пару раз по ребрам и почкам. Вокруг слышались крики, суматошные приказы и пронзительные вопли второй жертвы Нимица. Хонор не могла поднять головы, но краем глаза увидела, как МакКеон заехал одному из охранников коленом в промежность, но и сам упал под ударами прикладов. Лафолле вертелся волчком, почти не уступая в скорости коту, и каждый его удар повергал наземь очередного противника. Один рухнул с перебитой гортанью, другой со сломанной шеей, после чего гвардеец устремился к женщине, только что ударившей Хонор прикладом и уже собиравшейся нанести второй удар.

Однако добраться до нее майор не успел: два сокрушительных удара, один за другим, повергли его прямо на ноги Хонор. В то же самое время с полдюжины охранников, навалившись скопом, погребли под тяжестью своих тел Андреаса Веницелоса и Марсию МакГинли.

Остальных пленных поставили на колени с поднятыми руками, прежде чем они успели сообразить, что происходит. Над местом схватки все еще звучал боевой клич Нимица, однако между ним и Рэнсом оказалась одна из охранниц. По правде сказать, эта женщина вовсе не стремилась прикрыть собой гражданку секретаря – наоборот, больше всего ей хотелось оказаться от кота как можно дальше, но секундное промедление стало для нее роковым. Она рухнула с располосованным горлом, а в следующий миг кто-то из стражи сумел-таки дотянуться до Нимица прикладом.

Хонор вскрикнула одновременно с котом, ибо чувствовала его боль так же, как если бы удар пришелся по ней, по ее плечу и ребрам. Вместе с полуоглушенным Нимицем она оскалила зубы и зарычала. Приклад поднялся снова, но кто-то вырвал оружие из рук охранника. Тот в бешенстве развернулся, намереваясь расправиться с помешавшим ему пленником, и остолбенел, увидев перед собой не монти, а офицера Народного Флота.

– Если погибнет кот, погибнет и она! – воскликнула Шэннон Форейкер, обращаясь к Рэнсом, и оттолкнула охранника. – Между ними существует связь! Нельзя убить одного из них, не убив другого!

Рэнсом прищурилась: она, разумеется, задумала расправу с котом, чтобы побольнее уязвить пленницу, однако не думала, что это может убить и Харрингтон. Все произошло так быстро, что она не успела правильно отреагировать, но теперь время у нее имелось. Правда, при виде полудюжины распростертых тел и недобитого кота, едва не дорвавшегося до ее горла, ей очень захотелось вышвырнуть Форейкер вон, однако к ней уже начала возвращаться способность соображать. Закрыв глаза, гражданка секретарь глубоко вздохнула, а когда открыла глаза и заговорила снова, голос ее звучал холодно и спокойно.