Дэвид Вебер - В руках врага

– Рулевой, сорок градусов лево руля, – рявкнул он и, встретившись взглядом с Меткалф, пояснил: – Мы поднырнем под Десятого, и, когда его глотка окажется в пределах досягаемости, шарахните по нему всем, что у нас осталось

– Есть, сэр! – ответила Меткалф и склонилась над своим пультом, стараясь насколько возможно восстановить управляемость еще не вышедших из строя систем

Между тем корабль вновь и вновь содрогался под уничтожавшими оборудование и убивавшими людей ударами.

Хонор поднялась на ноги. Нимиц прижимался к ее плечу, из прокушенной при падении губы на подбородок текла кровь, однако она воспринимала все это лишь отдаленной частью сознания, как будто со стороны. Бросив взгляд на покрывавшие значительную часть командного дисплея темно-красные пятна, означавшие поврежденные сектора, она открыла было рот, но очередной толчок отбросил ее к креслу. Хонор чуть не упала снова, но удержалась, схватившись за плечо МакКеона.

– Алистер, сдавайся, – тихо сказала она, но ее слова каким-то чудом перекрыли шум боя, донесения об ущербе и вой тревожной сигнализации.

– Но… – начал МакКеон, уставившись на нее в растерянности.

Хонор не дала ему договорить и лишь крепче сжала его плечо.

– Это приказ, Алистер!

Он продолжал смотреть на нее с болью во взоре. За пять стандартных столетий истории Королевского Флота плен стал уделом лишь тридцати двух военных кораблей.

– Я сказала, сдавайся ! – произнесла Хонор громче и резче. – Конвой мы спасли, а без переднего импеллера нам не отбиться и не уйти. Сдавайся, пока все твои люди не погибли напрасно!

– Я…

МакКеон закрыл глаза, потом встряхнулся и кивнул.

– Рулевой, отверните в сторону и погасите ускорение, – приказал он, и каждое слово падало, как удар стального молота. – Коммандер Меткалф, задействуйте на всех беспилотных аппаратах, снабженных сверхсветовыми передатчиками, устройства самоуничтожения. Позаботьтесь о том, чтобы очистить память всех компьютеров, и прикажите своим людям уничтожить все секретное оборудование и материалы. Лейтенант Санко, свяжитесь с Бандитом-Десять. Сообщите его капитану, что мы сдаемся.

– Кто, ты сказал?

Лестер Турвиль уставился на гражданина капитана Богдановича, полагая, что неправильно его понял, однако офицер энергично затряс головой.

– Никакой ошибки, гражданин адмирал. Позвольте, я воспроизведу донесение гражданки капитана Захари полностью.

Турвиль кивнул, и лицо Богдановича сменилось на экране грифом срочного сообщения, адресованного начальнику штаба. Потом заставка исчезла, уступив место стройной женщине со строгим лицом. Слева на ее скафандре красовался идентификатор «Захари Элен», а в темных глазах светилось эхо изумления, подобного испытанному только что им самим

– Гражданин капитан Богданович, – сказала она, прокашлявшись, – докладываю, что корабли Народного Флота «Катана» под моим командованием и «Нуада» под командованием гражданина капитана Уоллеса Тернера вступили в бой с мантикорским тяжелым крейсером «Принц Адриан». После обмена ракетными ударами, в ходе которого мне удалось реализовать преимущество ракетных подвесок, «Принц Адриан» был вынужден сдаться. «Катане» в ходе боя причинен умеренный ущерб: пострадал двадцать один человек, семеро из них убиты. На борту «Нуады» пострадавших нет, а потери противника, по оценке моего старшего помощника, превышают наши в шесть раз. Мы изучаем захваченный корабль, однако экипаж уничтожил все секретное оборудование, что вкупе с разрушениями, причиненными нашим огнем, к числу которых относится и полный вывод из строя переднего импеллера, делает ремонт практически невозможным. Боюсь, что мы не сможем использовать его и, покидая систему, будем вынуждены взорвать.

Она помедлила, словно набирая дыхание, и деревянным голосом продолжила:

– Как мы установили, в числе пленных находятся командир «Принца Адриана» капитан Алистер МакКеон, командир эскорта ускользнувшего от нас конвоя коммодор Хонор Харрингтон и несколько офицеров ее штаба.

Она помолчала, словно сама с трудом могла поверить сказанному, и, едва заметно пожав плечами, добавила:

– До получения других указаний я предполагаю оставить «Принца Адриана» под охраной капитана Тернера, а сама возьму курс на сближение с флагманом эскадры, чтобы как можно скорее передать пленных командованию. Надеюсь, за время пути мне удастся более детально оценить причиненный «Катане» ущерб и по прибытии представить вам подробный доклад. Все мои действия предпринимаются с ведома и одобрения комиссара Каттнера. Конец связи.

Экран мигнул, и на нем снова появился сияющий Богданович. Турвиль и сам чувствовал, что его физиономия расплывается в ухмылке. И причиной ликования был не захваченный тяжелый крейсер, пусть и принадлежащий флоту, который уже шесть лет подряд регулярно награждали Народный Флот пинками по заднице. В Адлере его эскадра захватила уже одиннадцать кораблей, так что трофеями его было не удивить.

– Харрингтон! – пробормотал он. – Бог ты мой, сама Харрингтон!

– Так точно, сэр… то есть гражданин контр-адмирал, – откликнулся Богданович.

Турвиль откинулся в кресле, положил ногу на ногу и с мечтательной улыбкой достал из кармана сигару. Возможно, в этом и было некое позерство, однако повод покрасоваться у гражданина контр-адмирала имелся весомый.

«Харрингтон, думал он. Сначала Адлер, а теперь Харрингтон!»

Контр-адмирал развернул обертку, откусил крепкими белыми зубами кончик и раскурил сигару, размышляя при этом, как распорядится новостями Комитет по открытой информации. Само по себе пленение коммодора являлось не столь уж блистательным успехом, учитывая целое созвездие вице-адмиралов и адмиралов Республики, плененных монти. Однако Хонор Харрингтон была не простым коммодором, а своего рода ночным кошмаром Народного Флота, живым олицетворением огромной разницы между возможностями Королевского и Народного Флотов. Турвиль смаковал осознание того, что им сделан заметный шаг к преодолению этого разрыва. Несмотря на скромный масштаб, его победа при Адлере означала поражение монти, самое несомненное и бесспорное, какое терпело Королевство за пятьсот стандартных лет, и стратеги противника понимали это не хуже его. Захват Адлера сам по себе явился большим успехом, нежели рассчитывал гражданин адмирал Тейсман, посылая Турвиля в разведку боем. А тут в качестве дополнительного приза корабли его эскадры пленили Хонор Харрингтон.

Правда, спустя несколько мгновений Турвиль выдул облачко дыма и заставил себя вернуться с небес на землю. К торжеству примешивалось опасение. После такого триумфа ему едва ли удастся отвертеться от повышения. Предстоит не только прощание со столь любезными его сердцу небольшими автономными подразделениями, но и переход на уровень ответственности, на котором военачальник может оказаться козлом отпущения за провал порученной ему операции. Коль скоро Комитет по открытой информации раззвонит о его подвигах на всю Республику, командованию Флота не останется ничего другого, как предложить ему соответствующее повышение и отказаться в таких обстоятельствах будет вряд ли возможно.