Сергей Павлов - Неуловимый прайд

– А дальше «Мамонт» начинает действовать автономно. «Еловые шишки» собирают информацию об окружающей среде. Реактор и специальное литейное устройство вырабатывают полуметровые металлические стержни толщиной с грифель карандаша. Кодирующее устройство записывает полученную информацию по всей длине стержня, потом этот стержень закладывается в лучемет светопушки и выстреливается вместе с лучам за пределы атмосферы. Нам остается выловить стержень и получить у него сведения о том, что делается в глубине Юпитера.

– Должно быть, очень трудоемкое занятие?

– Вы имеете в виду ловлю стержней? Да, искать и ловить стерженьки над планетой дело нелегкое. И, пожалуй, этот наш Ю-Проект отвергли бы как бессмысленную затею, если бы не идея Маккоубера. Его идею можно выразить одним словом «Количество». Он предложил такое, что поначалу даже нам, его коллегам, единомышленникам и товарищам, показалось, что он хватил через край... Он предложил сбросить в Юпитер три миллиона «Мамонтов».

– Н-да, многовато... – пробормотал Балмер. – Я помню, лет пятнадцать назад этот проект вызвал большой резонанс в среде космогенологов.

– Шестнадцать, – поправил его Леонид. – Я был еще зеленым студентом, но уже тогда идея Иванова – Маккоубера захватила меня...

Маккоубер сумел организовать жестокое сопротивление оппонентам, а затем, заручившись поддержкой влиятельного круга ученых, перешел в наступление и быстро добился от Совета Системы санкции на осуществление Проекта «Эхо Юпитера». «Проект потребует слишком много средств и усилий», – вторили оппоненты. «Зато мы будем знать о Юпитере все!» – ликовали энтузиасты. «Земля и районы освоенного внеземелья не смогут выделить вам для этого достаточное количество производственных мощностей». – «Мы создадим нужную нам производственно-техническую базу в лунной системе самого Юпитера!» – «Проект морально нерентабелен». – «Проект морально рентабелен, потому что Юпитер – это фундамент будущности всего внеземелья!» Ну, и так далее...

– Однако год спустя, если не ошибаюсь, ажиотаж вокруг проекта угас, – напомнил Балмер.

Леонид вздохнул и сказал:

– Энтузиасты много шумят, когда берутся за дело. Взявшись – помалкивают. Кончив дело – или шумят, или помалкивают. В зависимости от полученного результата.

– Значит ли это, что результат вашего Ю-Проекта еще не ясен?

– Как вам сказать... Видите ли, Балмер, сложность в том, что идея Маккоубера это, образно выражаясь, молочная ферма Проекта. Ферма создана – трехмиллионное стадо «Мамонтов» пасется в просторах Юпитера и «дает молоко» – ежечасно за атмосферу выносится три миллиона стержней. Казалось бы, нам остается вылавливать стержни и потреблять заложенную в них информацию. На первых порах мы так и делали. Орбитальные тральщики типа «Муфлон» снабжали уловом спецлабораторию на Амальтее. Там информация снималась и данные поступали в Ю-Центр, на Европу. И уже на основе полученных данных в Ю-Центре мы строили математическую модель планеты. Есть у нас такая Ю-моделирующая установка «Магистр»... Как видите, цепочка длинная: «Мамонт», стержни, «Муфлон», Амальтея, Ю-Центр и «Магистр»...

– У вас возникла мысль укоротить цепочку, не так ли?

Леонид посмотрел на Балмера с уважением.

– Верно. Старый способ обработки Ю-информации надо было менять. За пятнадцать лет постоянно растущее стадо «Мамонтов» произвело на свет многие миллиарды стержней. Мы вывели на орбиты маневровые гравитационно-импульсные устройства тина «Слон» и с их помощью собрали основную массу летающих вокруг планеты стержней в компактное облако. Вот тут-то и возникла мысль избавиться от посредничества «Муфлонов» и Амальтеи. Как бы это вам получше объяснить?.. Поскольку я сравнивал скопище стержней с молочным морем, то, продолжая образную аналогию, я назову сливками информацию, которая на этих стержнях записана. До сих пор мы снимали сливки, перекачивая молочное море к сепараторам. Смысл нашей новой идеи заключался в том, чтобы сделать все наоборот. То есть, поместить какое-то подобие сепараторов прямо в облако стержневых носителей Ю-информации и направить информационные сливки в Ю-Центр непрерывным потоком.

– И ваша поточная линия Ю-информации себя оправдала?

– Ну... во всяком случае, мы уже проводили эксперимент перед моим отлетом на Землю. Результаты хорошие.

– В техническом отношении это было очень сложно?

– Конечно. Рассказывать об этом проще. Мы поместили в облако стержней несколько специально запрограммированных автолабораторий типа «Физлер». Они-то и выполняют роль сепараторов. Пропуская стержни сквозь дешифрующее устройство, «Физлеры» считывают информацию и пересылают ее в приемники Ю-Центра, Таким образом, установка «Магистр» создает и совершенствует математическую модель Юпитера непрерывно. Разумеется, Балмер, все это я излагаю очень схематично. Я обрисовал вам суть Проекта и надеюсь, что вас это как-то устроит.

– Спасибо, Русанов. – Балмер кивнул.

– Собственно, не за что. Я понимаю цель ваших расспросов... Но могу лишь посоветовать вам выяснить, какие именно исследовательские материалы специалисты по альбастезии заполучили у Маккоубера.

– Я выяснил. На борту «Ариадны» для альба-сеансов используют запись «гравитационного мерцания ЭЮ-объекта».

– Да? – Леонид задумался.

– ЭЮ-объект – это, я как я понимаю, облако стержней. А вот насчет мерцания...

– Попробую вам объяснить. Видите ли, после того, как стержни были собраны в облако, это облако приняло форму круглой плоской подушки, из-за чего мы иногда называем его «камбалой». Однажды кто-то заметил, что внутри нашей «камбалы» то и дело возникают области довольно интенсивных завихрений. Кто-то другой неожиданно вспомнил, что нечто подобное наблюдается в Кольце Сатурна, причем именно в тех его зонах, где сосредоточен наиболее мелкий обломочный материал. Догадку решили проверить. Так появилась запись «гравитационных мерцаний». Но, по-моему, до сих пор никто не удосужился обратиться за консультацией к сатурнологам-кольцевикам. И можно это понять, ведь нам приходится решать бездну более важных вопросов. К тому же записи «мерцаний» Маккоубер держал у себя, и они как-то перестали попадаться нам на глаза.

– Благодарю вас, Русанов. – Балмер поднялся. – Разрешите пожелать вам всего доброго. Впрочем... последний вопрос: вы возвращаетесь из отпуска?

– Нет. Я участвовал в работе Конгресса космогенологов. Этим должен был заниматься Маккоубер, но в последний момент он изменил свое решение и в качестве представителя от нашего Ю-Проекта отправил на Конгресс меня. В то время я был очень занят обработкой экспериментальных данных первого запуска «Физлеров», однако Маккоубер настоял, и мне пришлось прервать работу. Я полагал, что это ненадолго. К сожалению, обстоятельства сложились так, что это затянулось на три месяца. И вот, наконец, возвращаюсь...