Сергей Павлов - Мягкие зеркала

«Что-то я тебя не пойму...»

«А ты задействуй кумеку хотя бы наполовину».

«Это чтобы не будоражить нашу общественность?. Понял».

Радиоэфир взорвался негодующими возгласами разноязыкой общественности.

«Ти-хо! – выкрикнул по слогам Титан-орбитальный. – Ай бэг ё паадн, конечно, фэрцайхэн зи биттэ [выражения извинений на английском и немецком языках], но попрошу освободить эфир. Э-эх, Володенька, сокровище ты мое... Я – Титан, я – Титан-орбитальный! Япет-»Анарда", выходите на связь!.. Молчат по-прежнему. Вас не слышу! «Анарда», не слышу! Спят они, что ли? Диона, вы этих «летучих голландцев» тоже не слышите?.. Ну вот, теперь Диона исчезла..."

«Сюзерен», – произнес кто-то тихо, с сарказмом.

«Не понял. Какой сюзерен?»

«Обыкновенный такой, с позументами».

«Кто говорит?»

«Все говорят. Имей совесть – дай Кире спокойно поплакать. Надо же, из-за какой-то лепешки вонючего дыма на каком-то паршивом Япете!..»

Всеобщее пятисекундное замешательство. Реплика Энцелада:

«Радиоанониму с Дионы: не суйтесь в дела, в которых вы разбираетесь как осьминог в парфюмерии. И зарубите у себя на носу: мы не даем своих руководителей в обиду».

Ответа не было. Ничего, кроме неловкости, не ощущалось в наступившей вдруг тишине. И ничего, кроме акустических пакетов, вызванных электроразрядами в кольцах Сатурна, не прослушивалось.

Неловкую тишину очень кстати развеял женский суховато-дикторский голос административного ЦС (Центра Связи):

«Напоминаю: радиоабонентов, не имеющих отношения к деятельности отряда селенологов, администрация Сатурн-системы убедительно просит не занимать диапазон, предназначенный для связи с Япетом-»Анардой". Диапазон исключительно в распоряжении селенологов под руководством Максима Лазарева. Благодарю за внимание."

«Благодарю за такую связь, – скорбно обронил Максим. – И не делайте вид, будто вам непонятно, что без фотонного передатчика мы сейчас как без рук».

«Даже неспециалистам ясно: в районе Япета зона полного радиомолчания, – подхватил Энцелад. – Вам не стыдно, спецы?»

«Сочувствую, селенологи, но помочь не могу, – быстро отреагировал на справедливый упрек Энцелада знакомый Андрею сильный и очень красивый голос низкого регистра (этот голос часто звучал во время сеансов связи на подходе к Сатурну). – У меня по графику Ф-связь с кольцевиками „Фермуара“. И с танкером „Аэлита“ первый сеанс. Что такое первый сеанс, объяснять никому не надо? Советую связаться с „Анардой“ через „Байкал“ – Рея скоро выходит на прямой луч с Япетом. Ну а пока радиосредствами дайте знать „Байкалу“ в чем дело. Успеха!»

Переговоры в радиодиапазоне «Анарды» иссякли.

Вернулся Аганн. Поднял кресло, притянул его к ротопульту на плашере пилот-ложементов. Усаживаясь, сообщил:

– Наш Ф-позывной для «Байкала» дает автоматика.

Андрей не ответил. Он смотрел на Пятно.

О том, что Пятно лежит на равнине Атланта, было ясно из полемики Титана и Энцелада. Визуально Андрей, пожалуй, и не сумел бы сразу определить этот район планетоида, хотя в свою курсантскую бытность изучал общую и прикладную селенографию (куда, понятно, входила и прикладная япетография). Вообразить себе «равнину Атланта» равниной мог бы отважиться только истый оригинал. С орбиты хорошо просматривались ледяные обрывы, «молодые» структуры извилистых гребней и желобов, покрытые сеткой черных трещин участки «слоновьей кожи», сильно изрезанные мелкими складками зубчатые холмы (гофры), ну и, конечно же, вездесущие черные оспины взрывных и ударно-взрывных кратеров, окольцованных светлыми валиками. К западному региону этой, с позволения сказать, равнины, окрещенной именем мифического небодержателя, примыкал бассейн Плейоны – крупная, но не слишком глубокая впадина с обычной для бассейнов ударного типа системой концентрических разломов я гребней. Западный край Пятна упирался в уступ внешнего гребня Плейоны.

Рассматривать Пятно было удобно: его изображение медленно, со скоростью улитки, ползло по невидимо-вогнутой поверхности сфероэкрана – левее белой полосы настила, соединяющей плашеры пилот– и штурм-ложементов. Кроме удивительно круглого абриса, ничего такого, что поражало бы взгляд, в этом новообразовании не было: Слегка бугристое э центре, похожее на широченный пудинг, скопление светло-серого дыма. Или тумана, если доверять прозорливости селенологов Энцелада.

Толщина «пудинга» сравнительно невелика. На глаз – порядка трех километров. Вряд ли более четырех. Трудно представить себе, чтобы рождение туманного диска диаметром в двадцать пять километров не сопровождалось выбросом соответственного масштаба. И всего за девять часов колоссальный султан газа успел осесть на равнину геометрически правильным слоем?.. Крайне сомнительно. А для гипотезы о спокойной миграции газов – из трещин к поверхности – форма Пятна совсем не подходят. Трещиноватый участок, допустим, может быть круглым, но ведь не до такой же степени... Да, именно форма Пятна волновала воображение я заставляла теряться в догадках. Неправдоподобно, неестественно круглый пудингообразный диск... Хорошо, хотя бы в достаточной мере определенно угадывается издалека его туманная плоть, видны облакоподобные «карнизы» и «оползни» на отвислых (где больше, где меньше), а местами кисельно-оплывших краях. Иначе трудно было бы удержать фантазию от искушения окунуться в мир иррациональных домыслов, а руки – от желания крепенько ущипнуть себя за ухо. Смятение селенологов можно понять.

Мало-помалу изображение Пятна уползло под плашер штурм-ложемента. Андрей перевел глаза на светлую полосу, выбелившую горизонт. Она была несравнимо ярче всех остальных подсвеченных Солнцем деталей рельефа темно-серого в массе своих площадей ледорадо ведущего полушария Япета. Светлая полоса принадлежала ведомому полушарию, которое, вероятно, по причине давнишнего столкновения с астероидом, гораздо больше запорошено инеем. Мертвец в простыне... На спет десантировались две смешанные по составу (космодесантники и ученые) исследовательские экспедиции; обе сделали вывод, что эта луна, вполне нормально изуродованная в прошлом сейсмической активностью недр и метеоритной бомбардировкой, ныне мертва как булыжник.

– Я – «Байкал»! – внезапно взревели тонфоны. – «Анарда», слышу ваш позывной! Кто на приеме?

Аганн убавил громкость, взглянул на Андрея.

– "Анарда" – «Байкалу», – проговорил Андрей. – На приеме Тобольский. Салют, капитан!

– Салют, шкип! – Голос Валаева потеплел. – Чертовски рад тебя слышать.

– Взаимно, Ярослав, взаимно! Как дела на разгрузке?

– Кое-как. Здешних приемщиков ты знаешь. Одним словом – провинция. – Валаев вздохнул. – Но послезавтра «люстру» – в руки экзоператорам, а тебе добро пожаловать на «Байкал». Масс-центровку проведут под твоим руководством. Соскучился?