Дэвид Брин - Война за возвышение

– Да, Лидия помогла. Но Пратачулторн сказал, что невозможно доставить нужное количество бактерий к важнейшим установкам губру. Они все равно их обнаружат и нейтрализуют. Мне кажется, Пратачулторн считает это дело второстепенным по отношению к основному плану.

– А ты знаешь, что он задумал?

– Он улыбается и говорит, что собирается окровавить птичьи клювы. Разведка доносит про какие-то сооружения губру к югу от Порт-Хелении, и это хорошая цель. Но в подробности он не вдается. «Вы ведь понимаете: стратегия и тактика – дело профессионалов». Но я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Пратачулторне. Я хочу кое-что показать тебе. – Роберт сбросил рюкзак и достал из него что-то завернутое в ткань. Развернул. – Знакомо?

Вначале Атаклене показалось, что он держит комок ветоши с нитями, свисающими с краев. Посмотрев внимательно, она подумала, что предмет, лежащий на коленях Роберта, похож на какой-то сморщенный гриб. Роберт взялся за самый крупный узел, где сходилось большинство нитей, и потянул за них. Тонкая ткань развернулась на ветру.

– Кажется, я это где-то видела, Роберт. Я бы сказала, что это небольшой парашют, но он явно естественного происхождения... какое-то растение. – Она покачала головой.

– Горячо. Вспомни, что было несколько месяцев назад, Кленни... тот день... я думаю, мы его никогда не забудем.

Слова его были неясны, но мерцание эмпатии помогло оживить ее память.

– Это? – Атаклена потрогала мягкий, почти прозрачный материал. – Это плющ?

– Верно. – Роберт кивнул. – Весной верхние слои блестящие, упругие и такие прочные, что на них можно ехать, как на санях...

– Если у тебя хорошая координация, – усмехнулась Атаклена.

– Гм, да. Но когда приходит осень, верхний слой вянет, становится таким. – Он помахал похожим на парашют плющом, держа за волокнистые нити, подставил под ветер. – Через несколько недель они будут еще легче.

Атаклена покачала головой.

– Я помню, ты объяснял мне способ размножения, верно?

– Правильно. Мешочки со спорами здесь, – он отвел руку и показал маленькую капсулу в том месте, где встречаются нити. – Ветры поздней осени переносят этот парашют. Небо заполняется ими, и на какое-то время полеты в воздухе становятся опасными. В городе в это время возникают серьезные проблемы.

– К счастью, я думаю, древнее животное, которое опыляло эти плющи, погибло в катастрофе буруралли, и почти все растения стерильны. Иначе половина Синда заросла бы ими. Те, кто ими питался, тоже давно вымерли.

– Поразительно. – Атаклена ощутила дрожь ауры Роберта. – Ты придумал, как использовать эти штуки, верно?

Он снова сложил переносчик спор.

– Да. Есть идея. Но не думаю, чтобы Пратачулторн меня выслушал. Он уже навесил на меня ярлык – из-за моей матери.

Конечно, Меган Онигл сыграла немалую роль в том, как принял и отверг Роберта офицер морской пехоты. «Как может мать так недооценивать собственного сына?» – удивилась Атаклена. Люди прошли большой путь после темных столетий, но ей все равно жаль к'чу-нон – бедных волчат.

Им еще многое предстоит узнать о самих себе.

– Может быть, тебя Пратачулторн не станет слушать, Роберт. Но он прислушивается к мнению лейтенанта Маккью. Она тебя обязательно выслушает и передаст твою идею майору.

Роберт покачал головой.

– Не знаю.

– Почему нет? – спросила Атаклена. – Ты нравишься этой молодой девушке. Я совершенно уверена, что вижу в ее ауре...

– Не делай этого, Кленни, – выпалил Роберт. – Не надо совать нос в чувства других людей. Это... это не твое дело.

Она опустила голову.

– Наверно, ты прав. Но ты мой муж и друг, Роберт, и когда ты раздражен и встревожен, это отражается на нас обоих.

– Пожалуй. – Он избегал ее взгляда.

– Тебя сексуально привлекает Лидия Маккью? – спросила Атаклена.

– Не понимаю, почему ты спрашиваешь...

– Потому что я не могу кеннировать тебя, Роберт! – взорвалась раздраженно Атаклена. – Ты больше не открыт для меня. Если ты испытываешь такие эмоции, поделись со мной. Может быть, я сумею тебе помочь.

Он посмотрел на нее, медленно заливаясь краской.

– Помочь мне?

– Конечно. Если ты хочешь эту женщину твоего вида, разве я не должна тебе помочь? Не должна помочь своему мужу стать счастливым?

Роберт только растерянно моргал, но в его прочном щите Атаклена обнаружила щели. Она ощущала, как напрягаются ее щупальца, касаются этих слабых мест, создают новый глиф.

– Ты обвиняешь себя из-за этих новых чувств, Роберт? Считаешь себя неверным мне? – Атаклена рассмеялась. – Но супруги из разных видов имеют право на любовников и любовниц из своего вида. Ты это знаешь! Чего же ты хочешь от меня, Роберт? У нас определенно не может быть детей. А если бы были, страшно представить, какие бы чудовища получились!

На этот раз Роберт улыбнулся и посмотрел в сторону. В пространстве между ними ее глиф стал отчетливей.

– А что касается заместительного секса, ты знаешь, что я не способна дать тебе что-то, кроме раздражения, ты, сверходаренно-недоразвитый человек-обезьяна! Если ты найдешь кого-то, с кем можешь наслаждаться этим, почему я не должна этому радоваться?

– Все не так просто, Кленни... Я...

Она подняла руку и улыбнулась, заставив его замолчать.

– Я с тобой, Роберт, – негромко сказала она.

Смущение молодого человека смахивало на неопределенный квантовый потенциал, который колеблется между двумя состояниями. Он попытался отвести взгляд и сосредоточиться на своем. Потом вспомнил, чему научился, и раскрылся, позволяя кеннингу воспринять ее глиф, ее дар.

Ла'тстун повис, маня его. Роберт выдохнул и удивленно распахнул глаза, когда его собственная аура раскрылась, помимо его желания. Распустилась, как цветок. И что-то – двойник ла'тстуна – появилось, резонируя, усиливая его ауру на фоне короны Атаклены.

Два ничего – один человеческий, другой тимбрими – соприкоснулись, игриво отскочили, снова соединились.

– Не бойся потерять то, что у тебя было со мной, Роберт, – прошептала Атаклена. – Разве какая-нибудь возлюбленная-человек сможет проделать такое?

В ответ он улыбнулся. Они вместе рассмеялись, а над их головами плясал двойной ла'тстун – глиф двойной близости.

* * *

Только позже, когда Роберт уже ушел, Атаклена опустила крепкий щит, которым закрыла собственные чувства и разрешила признаться себе, что завидует.

«Он пошел сейчас к ней».

Атаклена знала, что поступила правильно, сделала то, что нужно.

И все же как это несправедливо!

«Я выродок. И была им еще до того, как попала на эту планету. Теперь меня никто не узнает».

Роберт может иметь любовницу, но Атаклена и этим обделена. Она подобным образом утешится среди сородичей.