Харуки Мураками - Дэнс, дэнс, дэнс

“Да это же искусственный образ! – мелькнуло вдруг в голове. – Нажми на кнопку – исчезнет в ту же секунду. Трехмерная эротическая картинка. Запах духов, нежная кожа под пальцами и страстные вздохи прилагаются дополнительно...”

Я прилежно выполнил все, что от меня требовалось, успешно кончил – и мы отправились с нею под душ. Сполоснувшись, завернулись в банные полотенца, вернулись в комнату и стали пить бренди с содовой, слушая то “Дайр Стрэйтс”, то еще что-нибудь.

Она спросила, что именно я сочиняю. Я в трех словах описал ей суть своей работы. М-да, интересного мало, сказала она. Смотря какая тема, сказал я. В общем, я разгребаю культурологические сугробы, сказал я. А я разгребаю физиологические сугробы, сказала она. И засмеялась. Эй, сказала она, давай еще разок поразгребаем вместе сугробы? И мы снова трахнулись, прямо на ковре. На этот раз – очень просто и очень медленно. Но даже в простом и незатейливом сексе она отлично знала, как завести меня на полную катушку. “Откуда ей это известно?” – поражался я всю дорогу.

Уже когда мы клевали носами, сидя бок о бок в огромной ванне, я спросил ее о Кики.

– Кики... – повторила она. – Давно я о ней ничего не слышала. А вы что, знакомы?

Я молча кивнул.

Она набрала в рот воды, сжала губы и фыркнула – смешно и как-то по-детски.

– Пропала она куда-то. Как сквозь землю провалилась... Мы ведь с ней подружками были. Вместе за покупками ходили, по барам шатались и все такое. А потом она вдруг исчезла. Месяц назад или два... Обычная история, если честно. На работе вроде нашей заявлений об уходе не пишут. Кто решил уйти – просто исчезает молча, и все. Мне-то, конечно, жаль, что я без подружки осталась. Уж очень хорошо мы с ней ладили. Но, по большому счету, ушла – и слава богу. Все-таки у нас не в гёрлскауты вербуют...

Ее изящные пальчики пробрались ко мне в пах.

– Ты с ней спал?

– Мы вместе жили когда-то... Года четыре назад.

– Четыре года? – усмехнулась она. – Так давно! Четыре года назад я еще пай-девочкой была и в школу ходила...

– Так значит, встретиться с Кики никакой возможности нет? – спросил я уже в упор.

– Трудно сказать... Даже не представляю, куда она деться могла. Как сквозь землю провалилась. Как в бетонную стену замуровалась. Намертво. Никакой подсказки. Станешь искать – наверняка только время потеряешь. Эй, а ты что... любишь ее до сих пор?

Я медленно вытянул ноги в горячей воде и задумался, уставившись в потолок. Люблю ли я Кики до сих пор?

– Сам не пойму... Но так или эдак – мне позарез нужно с ней повидаться. У меня такое чувство, что Кики сама страшно хочет меня увидеть. И поэтому снится мне постоянно...

– Как странно, – сказала она, глядя мне прямо в глаза. – Вот и ко мне она иногда приходит во сне...

– В каком сне? О чем?

Она ничего не ответила. Лишь чуть заметно улыбнулась собственным мыслям.

– Хочу еще выпить! – сказала она наконец.

Мы снова вернулись в комнату и стали дальше пить бренди под музыку – прямо на полу. Она пристроилась у меня на груди, я обнял ее. Готанда со второй подругой, похоже, заснули – из спальни никто не выходил.

– Знаешь, – сказала она. – Можешь не верить, но мне с тобой очень здорово – вот так, как сейчас. Честное слово. То, что я по работе должна какую-то роль играть – это здесь ни при чем. Правда, не вру! Ты мне веришь?

– Верю, – ответил я. – Мне тоже с тобой очень здорово. Очень спокойно на душе. Как с одноклассницей...

– Нет, ты точно уникальный! – рассмеялась она.

– И все-таки насчет Кики, – сказал я. – Что, совсем-совсем ничего не знаешь? Адрес, фамилию – ну, хоть что-нибудь?

Она задумчиво покачала головой.

– А мы ни о чем с ней не разговаривали никогда. И имена у нас всех придуманные. Она – Кики. Я – Мэй. Там, в спальне – Мами. У всех только прозвища – три-четыре буквы и все. Про личную жизнь друг дружки вообще ничего не знаем. Пока сама не расскажешь – никто не спросит. Такой этикет. Дружить-то мы дружим. После работы всегда отдыхаем вместе. Но... это не настоящая реальность. Ничего настоящего мы друг о дружке не знаем! Я – Мэй, она – Кики. Реальной жизни тут нет. Имиджи. Вроде и существуем в пространстве, но не заполняем его. Имя у каждой – как бы название очередной фантазии. А фантазии друг друга мы стараемся уважать. Понимаешь?

– Вполне, – кивнул я.

– Кое-кто из клиентов нас жалеет за это... Но они просто не понимают! Мы же не только ради денег этим занимаемся. О своих маленьких радостях тоже не забываем. В клубе членская система, клиент очень благородный. Все стараются нас как-нибудь ублажить. Так что нам в таком придуманном мире вовсе не скучно...

– Значит, вам это нравится – сугробы разгребать? – хмыкнул я.

– Еще как нравится! – засмеялась она. И прижалась губами к моей груди. – Даже в снежки поиграть иногда удается!

– Мэй... – повторил я. – Когда-то я знал одну девчонку по имени Мэй. Рядом с нашей фирмой была зубная клиника, она там в регистратуре работала. Родилась на Хоккайдо в семье крестьянина. И все ее звали “Козочка Мэй”. Очень смуглая и худая как щепка. Славная такая была...

– Козочка Мэй... – повторила она. – А тебя как зовут?

– Медвежонок Пух, – сказал я.

– Прямо как в сказке! – засмеялась она. – “Козочка Мэй и медвежонок Пух”...

– Точно, как в сказке... – согласился я.

– Поцелуй меня! – попросила она. Я обнял ее, и мы поцеловались. Умопомрачительным поцелуем. Как я не целовался уже тысячу лет.

Нацеловавшись, мы стали пить не помню какой по счету бренди под пластинку “Полис”. Вот, кстати, еще одно дурацкое название банды. Это ж как надо сбрендить, чтоб назвать рок-группу “Полиция”? Задумавшись об этом, я не сразу заметил, что Мэй так и заснула, обнимая меня. Сладко посапывая у меня на груди, она больше не походила на гордую королеву. Обычная девчонка с соседнего двора, ранимая и доверчивая. Вечеринка для одноклассников, черт бы меня побрал... Шел пятый час. Пластинка закончилась, наступила абсолютная тишина. Козочка Мэй и медвежонок Пух... Очередная фантазия. Волшебная сказка за счет списания чьих-то расходов. Рок-группа “Полиция”... Ну и денек получился! Я думал, что вышел на верную тропинку – но опять заблудился. Ниточка, которая могла бы привести куда-то, оборвалась. Пообщался с Готандой. Проникся к нему чем-то вроде симпатии. Встретился с Козочкой Мэй. Переспал с ней. Получил удовольствие. Стал Винни-Пухом. Поразгребал физиологические сугробы. В общем, много чего пережил в этот день... Но так в итоге и не пришел ни к чему.

Я варил на кухне кофе, когда они проснулись и приплелись туда все втроем. Часы показывали шесть тридцать. Мэй была в банном халате. Мами с Готандой – в его пестрой пижаме: ей достался верх, ему низ. На мне – футболка и джинсы. Все уселись за стол и принялись за утренний кофе. Поджарились тосты, и мы стали их есть, передавая друг другу масло и джем. По радио передавали “Барокко для вас”. Пастораль Генри Пёрселла. Настроение было – как утром на пикнике.