Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

— Мисс Эванс, я не могу разглашать личную информацию своих подопечных. Если мистер Снейп посчитает нужным, он сам вам скажет.

— Но ему плохо! — воскликнула она, не сдержавшись. — Я же вижу, что случилось что-то непоправимое.

— Вы правы, мисс, смерть невозможно исправить, — задумчиво пробормотал Слагхорн и поспешил прочь. Лили так и не поняла, сказал ли он это себе или ей. Это не имело значения.

Смерть. Только одним человеком Северус дорожил, хоть и не признавался. По-своему. По-снейповски. Упрямо, гордо, непримиримо. Лили скорее чувствовала, чем понимала: Эйлин Снейп умерла.

С минуту она смотрела на поворот, за которым скрылся Северус. Сморгнула пару раз и бросилась вслед. Он не мог уйти далеко.

— Северус, я пойду с тобой, — сказала она, пытаясь поравняться со Снейпом, который стремительно шёл, почти бежал, сильно наклонив голову.

— Не стоит, — пробормотал Снейп, ещё более ускоряя шаг.

— Северус, Слагхорн всё мне рассказал... — Снейп резко затормозил и поднял на неё глухой, нечитаемый взгляд. Секунду он, казалось, сомневался, но потом снова выдохнул:

— Не стоит, — после чего пошёл ещё быстрее.

Лили схватила его за плечо и рывком развернула к себе. Она была сильнее, чем можно было ожидать.

— Я пойду с тобой, упрямый ты баран, и это не обсуждается! — выкрикнула она и, не дожидаясь его ответа, резко развернулась и ушла, скользнув в ближайший коридор. Только рыжие волосы сверкнули всполохом пламени...

...«Нет ничего глупее, чем отпевать ведьму в часовне». Эта нелепая мысль раз за разом крутилась в голове Северуса, пока он сидел на узкой скамье, слушая сбивчивые слова священника. Эйлин Снейп лежала в гробу до странности такая же, какой он её всегда помнил. Бледные, холодные черты. Лицо, лишённое признаков возраста. Даже сложенные на груди руки словно отдавали должное её любимой позе. И чёрное шелковое платье: для торжественных случаев.

Сердобольные соседки, помогавшие готовить Эйлин к похоронам, посокрушавшись, что та «ушла в лучший мир такая молоденькая», хотели одеть её в светлое. Не вышло. Гардероб Эйлин Снейп состоял только из чёрных платьев. Кажется, белое она надела один раз: на свадьбу. Но свадебное платье мать давно продала: когда у неё родился мальчик. Была бы девочка — оставила бы ей.

Пасмурная погода, пронизывающий, сырой холод, оцепенение, равнодушие. Чёрные деревья. Белый снег. Скрип и звон лопат, вгрызающихся в морозную землю. Светлый гроб. Чёрная земля. Белый снег. Падающий на всё, приглушающий шаги. Шаг за шагом. Переставлять ноги. Дышать. Волоча мысли, проживать час за часом вязкий кошмар: поминки.

Звуки доходили до него, словно сквозь воду. Фальшивые соболезнования, реплики Лили, старающейся уберечь его от «сочувствующих». И бесконечное, слезливое, жалкое, наполненное самооправданиями бормотание Тобиаса Снейпа. Мерное, как капанье воды из протекающего крана. Кап. Кап. Кап. «Это я виноват, — услышал Северус. — Это я виноват». Он и сам до конца не понял, как это случилось, но в следующее мгновение Северус уже прижимал его к стене и шипел, всё громче и громче, переходя на крик:

— «Виноват»?! — он встряхнул отца так, что тот стукнулся головой о стену. Со всех сторон на них смотрели испуганные лица соседей, но Северусу было наплевать. — Конечно, ты виноват! Ты будешь виноват до конца своих жалких дней и ещё дольше... — ему как никогда захотелось проклясть этого человека. Превратить его в свинью... в червяка... в слизня... в таракана, которого можно было растоптать подошвами ботинок. — Ты...

Северус не размышлял о последствиях своих действий. Конечно, в трезвом состоянии Тобиас Снейп был мягок и трусоват. Однако это всё же был взрослый мужчина, которого сейчас выставляли идиотом и слабаком на глазах у всего квартала. Наверное, он мог бы сопротивляться. Но Тобиас не стал. Он стоял смирно, покорно принимая свою судьбу. Бесцветные глазки в окружении красноватых век нервно бегали, словно искали путь к спасению. С каким-то недоверчивым, гадливым удивлением Северус внезапно понял: отец его боялся! Его, «паршивого недоноска», «проклятого лепрекона», «ненормального уродца» — как Тобиас называл его с тех самых пор, как у Северуса начались вспышки стихийной магии. «Ну что, помогло тебе твоё колдовство?» — издевательски спрашивал его он после каждого избиения, и смеялся себе под нос, словно только что сказал что-то остроумное... Сейчас Тобиас Снейп не смеялся. Весь его обывательский, магловский страх перед магией плескался на дне водянистых, слезящихся глаз. Видимо, он впервые по-настоящему понял каким-то шестым чувством, что колдовство может быть опасным... «Опасным? Ещё как!» Северус хищно улыбнулся. Его глаза загорелись почти безумным азартом, предчувствием мести. Сейчас... сейчас этот магл поймёт, чего стоит магия.

— Северус! Северус, прекрати! Отпусти его, пожалуйста... Не надо, Северус! — голос Лили вклинился в его сознание, словно приводя в себя. Да... Верно... Он не мог себе позволить сделать это на виду у всех. Но так хотелось... Северус смотрел на Тобиаса Снейпа, как смотрит собака на кость, которую отбирает у неё хозяин. «Ничего, твой час ещё настанет», — мысленно пообещал он своему так называемому отцу и усилием воли медленно разжал руки.

— Я, кажется, Вас помню, — нервно улыбнулся Тобиас, глядя на Лили. Он не без основания считал, что она только что его спасла, поэтому теперь лебезил в надежде на защиту. — Вы ведь девочка Эвансов, верно? Как же все дети быстро растут...

— Я тоже Вас помню, — в голосе Лили был такой холод, что даже Северус опешил. Что же касается Снейпа-старшего, то тот дёрнулся, как от удара. Тобиас Снейп как-то раз видел их вместе. И сказал что-то неприятное и оскорбительное. Тон Лили подсказывал, что, несмотря на гриффиндорскую взбалмошность, она ровным счётом ничего не забыла. — Но на Вашем месте я бы об этом забыла.

Сказав это, она взяла Северуса под руку и увела прочь, оставив Тобиаса бессмысленно таращиться им в спину. Девчонка тоже вызывала у него ужас. Не такой, как его сын, но всё же... «Проклятые колдуны, — подумал он. — Все одинаковые... Мы для них никто».

Гости уже давно осознали, что инцидент исчерпан, и вернулись к негромким разговорам. Они фланировали от группы к группе, словно это был фуршет. И только тихий тон, в котором был неуместен даже лёгкий намёк на смех, подсказывал, что это поминки. Ах да, ещё они были в чёрном. Для маглов это цвет траура, кажется.

— Пойдём, — Лили дотащила Северуса почти до самого выхода. — Незачем тебе присутствовать при всём этом. Давай лучше выйдем на свежий воздух.

Он покорился. Они долго сидели на полузанесённом снегом крыльце и молчали.

Наконец, он произнёс:

— Спасибо тебе, Лил... Ещё чуть-чуть и я не смог бы остановиться...