Rominiys - Кошкин домик

Кикимер, как я понимаю, служащий Дому на площади Гриммо, связанный с древом семьи Блэк, о котором, в свою очередь, заикнулся Реддл, по неизвестной причине застрявший у меня в голове.

Моя безвременная кончина, не без причины ожидаемая Кикимером, который, как я понимаю, служит Дому на площади Гриммо, имеющий связь с древом семьи Блэк, упоминаемое Реддлом, по неизвестной причине застрявшем у меня в голове.

А еще я съел Буклю. Пытал Дадли и совсем не отдавал отчет в своих действиях.

«Все это не нормально».

«Гарри, не будь пессимистом. Ты узнал достаточно, чтобы сделать вывод, осталось только правильно его сформулировать. Если сделаешь это в течение следующих тридцати минут, я помогу тебе с эссе по зельям. Иначе профессор Снейп опять снимет с тебя больше баллов, чем я смогу заработать...»

«Какая никакая, а мотивация. Спасибо Герми».

— Со слов домовика, Тома и того, кто был в нем, мы имеем что? Что мы имеем с их слов? Вопрос... Блин, почему нельзя было нормально все сказать?

В своих размышлениях я сам не заметил, как начал качаться вперед-назад, как типичный душевно больной. Похоже, голову мне повредило знатно, раз уж приходиться сидеть в пятне света непонятно где и думать о Томе Реддле.

Я откинулся на спину и уставится на свет, льющийся откуда-то сверху. Он был мягким, умиротворяющим и теплым, но только до тех пор, пока не стал напоминать лифт небесный. Вопрос о собственном существовании стал еще более актуален.

— Так. Опять успокоимся и будем думать. Чего хотел от меня эльф?

Полоумное создание вполне могло быть моей галлюцинацией.

— Чтобы я поговорил с Домом.

В существовании духа дома сомневаться не приходится. После таких встреч люди обычно седеют и становятся заиками, если не чего похуже.

— Чего от меня хотел Редлл, помимо убить и поиздеваться?

«Если Том говорил правду и его сознание действительно жило в моей голове, то почему он не убил меня раньше? Не хватало сил? Хотел помучить, свести с ума или завладеть телом полностью? Зная Лорда — все вместе. Его мозги, моя память и нулевые знания в защите разума — идеальное сочетание. Прошлое лето как в тумане, но те вещи, которые я помню, напоминают фильм ужасов. Кажется, я действительно пытал Дадли...»

«Для протокола. Если его, конечно, кто-то ведет. Раскаяния не чувствую, как и вины за содеянное. Прошу считать меня невменяемым по всем статьям и оправдать за отсутствием улик...»

Перед внутренним взором появился образ Тома Реддла, прикованного к стулу в министерском зале суда.

— Том Марволо Реддл. Утонение для протокола: Волдеморт, Лорд судеб, он же Темный Лорд. Вы считаете себя виновным в деле о незаконном подчинении тела Гарри Джеймса Поттера — Мальчика-Который-Выжил?

— Да, считаю.

В зале заседания суда должно было в этот момент стать очень тихо. Или наоборот слишком громко, я редко бываю на подобных вечеринках. С одного раза всего не упомнишь.

— Прошу прощения? — прокурор, похоже, был из такого типа людей, которые при виде Темных Лордов делают многозначительный вздох и поправляют очки.

— Да, я считаю себя виновным и прошу самое суровое наказание — смерть через смертельное заклятье, отраженное от национального героя Британии.

— Именем верховного совета магии, окончательного слова главы Визенгамота и странного стечения обстоятельств мы приговариваем Тома Марволо Реддла к смерти через отраженное смертельное проклятье. Ввести в зал суда Гарри Джеймса Поттера...

Тут я почувствовал некоторую неправильность во всем происходящем. Не думаю, что такие фокусы проходят дважды.

Через плотное кольцо тумана стали пробиваться тонкие лучики света, тем самым рассеивая мрак вокруг. Уже потеряв надежду, я с благоговением стал всматриваться в проемы, надеясь рассмотреть хоть что-нибудь.

Хотел увидеть — увидел.

Бесконечно высокое черное дерево, корням которого не была ни конца, ни краю. В корневище такого мог поместиться целый город, новый мир жителей древа-колоса. Ствол можно обходить вокруг неделями, а если вздумаешь забраться к кроне, то лучше не смотри в низ, потому что земли уже не увидишь.

Самым страшным в этой завораживающей картине были люди. Сотни человеческих силуэтов, омываемых черными туманами, свисающих на длинных веревках. Они Гулливеры этого мира, а я незваный лилипут. Букашка перед качающимися трупами.

«Древо висельника» .

Картинка, увиденная на страницах одной из бесчисленных книг библиотеки, всплыла в моем мятущемся сознании.

Я был в ужасе перед тем, что увидел. Будто рядом опять стоял Реддл с мертвыми глазами и потусторонним голосом. Если это был дух дерева, то теперь я готов поверить во что угодно. Скрывать такую ауру ужаса от маленького человечка невероятно трудно.

«И эта махина пыталась говорить со мною?»

— Древо семьи Блэк.

Никогда не считал себя набожным. Никогда не верил в высшие силы без особой причины. Например, смертельной опасности, которой я подвергался из года в год. Это как нужда в чуде. Требуется только перед тем моментом, когда уже все очень плохо и дальше хуже уже не будет. Последний шанс, краткий миг молитвы, желание, загаданное из обречённости.

Дерево впереди — прообраз этого желания. Всё то, что могло карать и миловать. Это была сама магия.

Я уже был готов упасть на колени и кричать во все горло обо всех грехах, больших и малых, реальных и мнимых, прошлых и задуманных, когда сзади послышалось кряхтение. Обернулся. Никого. Кряхтение раздалось снова, но чуть ниже. Взгляд проследил за звуком и уткнулся в домового эльфа.

— Кикимер!!! Как же я рад тебя видеть, — я, правда, был рад, очень, очень рад любой компании. Пусть полоумный эльф, пусть Реддл, пусть кто угодно, но только не одному. Стоя тут и смотря на древо, можно сойти с ума, и кажется я уже очень близко... очень, очень, очень.

— Он не смог поговорить с Гарри Поттером, потому что Гарри Поттер туп, как жеваная беззубым маглом пробка.

«Ну, может, не настолько сильно рад, но пока настроение вконец не упало, нужно разговорить эльфа».

— Он — это дерево, в смысле Дом? Дом Блэков? Он живой? Ты об этом говоришь? Отвечай уродливый карлик, отвечай мне.

— Ппппрреее-ккк-ра-а-а-а-ти меня тттряяястиии, — сам не ожидал, что могу тряхнуть эльфа во время допроса. Но сам виноват: нечего было говорить так медленно, я на нервах.

— Всё-всё отпустил — говори... Говори, ну... говори живо! — ну не могу я. Не получается у меня его спрашивать и не трясти. Вот он уже сознание потерял, от тряски.

«Спокойно. Спокойно. Медленно положи эльфа на землю и отойди на три шага».

«Вот. Так. Спокойно. Раз, два, три».

«Э-э-э руки за спину, и ещё раз на три шага».