Carvalho - Новый мир или Сквозь время и пространство

— Я уже взял эту миссию, как и остальные члены команды, поэтому…

И снова меня перебили, только на этот раз отец. Очень сильно разозленный отец.

— Ты сейчас пойдешь и откажешься от миссии, а если ты что-то сейчас еще скажешь про остальных членов команды, то я сам тебя туда отнесу! Потому что рисковать будешь в этой миссии только ты!

«Рисковать? Но… Значит, эта печать не так безопасна для накладывающего ее, как большинство других. Скорее всего это одна из запретных печатей, которые требуют что-либо взамен, чаще всего здоровье или силу, но иногда такие печати требуют жизни в уплату за свое действие. И если эта такая печать, то вероятность того, что ей учили ребенка, очень мала! И это единственное хорошее в этом разговоре».

— Папа! Мама. Прошу, расскажите мне о печати-хранилище. И позвольте мне самому решать, какой риск допустим, а какой нет. Потому что все миссии В-ранга или А-ранга связаны с риском! Я уж не говорю о крайне опасных миссиях S-ранга. Поэтому прошу, расскажите, что такого страшного в печати…

Родители переглянулись и на их лицах появились улыбки. И это особенно страшно смотрелось, если учитывать, что буквально секунд десть назад они были в ярости.

«Ой-ой. Дело не в печати?»

— Дело не столько в печати, хотя она то же не безопасна, а в самой деревне Клинков и стране Железа. Ты знаешь, что только Узумаки могут ставить печати-хранилища? И сколько раньше, и, думаю, теперь они платят за нанесение этих печатей, без которых они уступают по силе одинаковыми с ними по рангам шиноби? И что они готовы предпринять, чтобы заполучить Узумаки?

«Они что, намекают на то, что меня могут попытаться оставить в стране Железа насильно? Бред! Это… Будет не насильно. Они попытаются уговорить меня, соблазнить и подкупить остаться там добровольно. Однако, родители, вы что, совсем не знаете… Не знают после того, что я выкинул в тот злополучный день экзаменов. Они не знают, что я еще могу выкинуть. И опасаются что я, например, поведусь на красивую девушку. И быть может несколько минут назад я бы с ними и согласился. Но отказаться иметь официальный путь узаконенного стремительного взросления, когда я уже просто чувствую, как стремительно расту день ото дня? Да ни за что!»

— А если я вам пообещаю, что никаким уговорам и подкупам не поддамся? И прямо сейчас, сюда, в кухню, поставлю метку Полета Бога Грома, для безопасности от удержания силой? Вы дадите мне знания о печати и позволения увидеть место, которое возвеличилось благодаря союзу с Узумаки?

Снова быстро переглядывание между родителями, только сейчас изумленное, породило слабый, но такой обнадеживающий сигнал.

— Мы научим тебя этой печати, а ты постарайся быть как можно осторожнее.

«Ух, а теперь бегом от серьезных разговоров. Играть с сестренкой!»

*****

— О, ками! Почему этот раздолбай Шинигами не извлек душу Наруто из этого мира?

Причитания огромного, больше всего смахивающего на гигантского осьминога с головой быка, монстра, были прерваны совсем не тактичным мяуканьем Мататаби, которой прижали хвост очередные врата Восьми Триграмм, упавшие откуда-то с неба.

Вот уже практически пять дней здесь, в глубинах подсознания, девять биджу сдерживали очень искусного мастера печатей, который, к их огромной радости, кроме печатей больше не умел ничего. И если первые три дня они буквально гоняли его без всяких для себя последствий, то теперь им приходилось постоянно то уворачиваться от падающих с неба врат, то по полчаса стоять на месте, скованными цепями. К счастью, больше чем трехкратно за час этот паршивец не мог призвать цепи.

Курама, которому сейчас досталась минута отдыха, вяло размышлял, как окончательно сковать или вовсе уничтожить этого мелкого Наруто. И это было нужно в первую очередь их Наруто, чтобы они не встретились никогда. А все из-за того, что этот малец сильно озабоченный! А уж при слиянии, или и того хуже, при формировании второй личности, что очень вероятно произойдет при встрече, будет очень и очень большой шанс того, что Наруто непоправимо изменится. А он только начал сиять как прежде, сбросив с себя всю эту пыль и грязь под названием политика. И Курама не позволит мелкому паршивцу испортить этот свет своим желание похоти. Тем более, что из-за нового тела и так идет повышения его либидо примерно на двести процентов! А у него оно было не усохшим, а вполне нормальным. Ну, а теперь, кроме того, что нужно иметь несколько женщин, он и не знал, что своему носителю посоветовать дельного. И если учитывать характер Наруто, то на любовниц или просто на случайных девушек он не согласится. Для него это очень дорого в психическом и духовном смысле. Уговорить же просто терпеть соперниц нескольких девушек будет ой как непросто.

А если учитывать редкие приступы неконтролируемого желания, которые накатывают на Наруто из-за этого мальца, и то, что во время этих приступов, он, скорее всего, пойдет по девушкам… Увеличивать проблемы в этой сфере для своего истинного носителя Курама не желал.

— Вихрь лисьего пламени!

Налетевший на Кураму ветер снес с него часть пламени и, разгоняясь, устремился на как раз собирающегося использовать цепи Узумаки. Теперь же он стремительно сгорал и восстанавливался. Все же это был и его внутренний мир, и пока он незыблем, навредить ему очень сложно, а навредить так, чтобы этого не заметил их Наруто, и вовсе невозможно. Вот и приходится теперь круглосуточно заниматься с этим мелким, надеясь на то, что у него закончится духовная энергия и его можно будет запечатать в самом темном и дальнем углу подсознания.

*****

Направленный на девушку клинок дрожал. Вроде бы эта миниатюрная девушка с отличной фигуркой и с кроткими темными волосами, а так же с равниной вместо груди не могла никого напугать, но горящая в ее глазах пентаграмма Вечного Мангеке Шарингана изменяла дело на все сто восемьдесят градусов. А если учитывать еще и два деревянных хлыста, извивающихся, словно это змеи, то становиться совершено понятно, почему ее противник дрожит.

— Начать поединок!

И как только неизвестный, скрывающийся в тени, голосом властным, но тихим, старческим, произнес эти слова, девушка устремилась вперед. Резко поймав взгляд противника, она застила его остановится, чтобы всю следующую минуту просто забавляться с ним, располосовывая его до крови хлыстами, а затем, когда гендзютсу спадет, обвить его шею мокрыми от крови хлыстами и послать им сигнал о раскрытии. Две огромные ели, которыми и были хлысты, распрямляясь, просто разорвали беднягу на части.

— Ну бабушка! Ты видишь, мне эти слабаки не противники, прошу, дай мне попутешествовать по миру! А то я кроме этой долины и не видела ничего! Ты сама между прочим всегда-всегда говорила: ограниченность ослабляет! Или… Ты хочешь видеть меня слабой? Бабушка! Как ты можешь?